* * *
Не зная, куда подевать свои руки,
как ты перед шведами, этим родной,
так пальцы большие закладывал в брюки
пред дракой и я интернатским шпаной.
Язык победительный, вот Вам, извольте,
еврея ещё один колкий ремиз...
За Пушкиным следом в какой-нибудь Вольте
возвысить обязан з а т е м черемис?
Но ладно, великий, сочтёмся мы славой,
сейчас не об этом. Гляди: на горе
твой рыжий. По миру мгновенно он лавой
растёкся, хотя и зима на дворе.
...Ну, что, безрассудно гонимый державой –
и всё на Голгофу, – вознёсся ты, да?
Пускай не погладит ладонью шершавой
страна, не почувствует даже стыда,
но ты – п о б е д и т е л ь! Уже и не судит.
Уже и не пасынок. Станешь и свой.
Представился публике гением сути,
а любящим – сутью России самой.
24.05.10