Медицинская помощь в танковой армии в боях за Берлин

http://club.berkovich-zametki.com/?p=17245

Май 08, 2015 ~ 2 комментариев ~ Написал Выпускающий редактор

Существует выражение, что война есть звериный способ решения проблем. Хочеться надеяться, что третьей мировой войны не будет никогда, а все конфликты между государствами будут решаться только мирным путём.

Медицинская помощь в танковой армии в боях за Берлин

(По личным воспоминаниям)

Проф. А.М. Ногаллер, гвардии майор мед. службы в отставке

 

В мае 2015 года отмечается 70-летие Победы над немецко-фашистскими захватчиками. Мне довелось в составе 180-го ХППГ (хирургического полевого подвижного госпиталя) 2-й гвардейской танковой армии участвовать во взятии Берлина.

В январе 1945 года наступил долгожданный момент. После тяжелых упорных боев, отступлений и контрнаступлений, наши войска, развивая успешное наступление в западном направлении, вступили на территорию Германии. Вспоминается, что на переправе через пограничную с Польшей реку Нейсе, висел громадный плакат с надписью «Вот она, проклятая Германия». Это была фраза из популярной тогда статьи Ильи Эренбурга в газете «Правда».

В числе первых советских войск, прорвавшихся на территорию Германии, была и наша 2-я гвардейская танковая армия РГК (резерва главного командования).

Позади было участие нашей танковой армии под командованием маршала бронетанковых войск Семёна Ильича Богданова по освобождению Московской и Смоленской областей, Украины, Румынии, Польши, в том числе Варшавы.

Особенностью медицинской службы в танковой армии было отсутствие медсанбатов, где производилась первичная обработка ран, как это было в пехотных дивизиях. В танковых корпусах нашей армии были только небольшие медсанчасти. Поэтому в нашем армейском полевом госпитале приходилось проводить и первичную обработку ран и полостные операции, а также ампутации конечностей, ушивание пневмоторокса при ранении грудной клетки, удаление осколков снарядов и повреждённых тканей. Среди танкистов преобладали тяжелые ранения, часто с большими ожогами. В нашем госпитале по штату было 2 хирургических отделения с операционными и госпитальными палатами, приемное, сортировочное и эвакуационное отделения. Пять врачей распределялись между этими отделениями, но в зависимости от боевой обстановки и наплыва раненых, врачи и сестры сосредотачивались на том или ином участке в зависимости от потребности. В период массового поступления раненых почти все работали в операционных, а при необходимости срочной эвакуации усиливалась сортировка раненых по срочности эвакуации и типа ранений (в голову, полостные, в конечности).

При штабе нашей танковой армии имелось санитарное управление, возглавляемое полковником медслужбы Чеботарёвым. Это управление руководило противоэпидемическими мероприятиями, тремя армейскими госпиталями, медсанчастями танковых корпусов.

При вступлении на территорию Германии вначале мы увидели только опустевшие деревни, по улицам которых бродили голодные коровы, беспризорные свиньи и куры. Все люди убежали или прятались, опасаясь, что на них обрушится возмездие за гитлеровские преступления. Впрочем, они могли о них не знать, но при всякой войне приход вражеских войск чреват опасностью для мирного населения. Наступление наших войск было весьма стремительным. Помнится, как в пограничном городке Кюстрин, когда мы туда вошли, в домах еще горел электрический свет, на столах оставалась недоеденная пища, в комнатах валялись брошенные вещи и другие свидетельства поспешного бегства. В одной из квартир мне попалась позавчерашняя газета, в которой гитлеровское командование уверяло население, что советские войска далее не пройдут и что немецкие войска никогда не допустят вторжение врага на территорию Германии. Это было, естественно, лживой пропагандой. Давно известно выражение, что нигде так не врут, как на войне. Ровно через сутки после издания газеты не только передовые воинские части, но и наш госпиталь расположился в этом городе.

Вскоре гражданское население убедилось, что советские солдаты не только не убивают или насилуют, но нередко даже помогают женщинам и детям. Военная комендатура принимала меры для скорейшей нормализации жизни в освобожденных от нацистов городах и населенных пунктах. Жители их перестали убегать от наступающих советских войск, а в период развертывания нашего госпиталя даже в какой-то степени помогали.

Весной 1945 года кровавые бои еще продолжались на вражеской территории, унося немало человеческих жертв. В госпиталь непрерывно поступали раненые. Медикам приходилось трудиться день и ночь, особенно доставалось медсестрам, которые не только помогали при операциях и наркозе, но и переливали кровь, делали уколы, накладывали шины и гипсовые повязки, а также нередко сами таскали раненых, осуществляли уход за ними — ведь от него зависело не только самочувствие раненого, но и результативность операции. Санитаров не хватало, помогали в госпитале легкораненые бойцы.

О героизме советских воинов, о единстве и патриотизме народа, о благородном труде медицинских работников во время Великой Отечественной войны написано уже много. Как-то раз, в канун праздника День Победы меня пригласили в одну из рязанских школ поделиться своими воспоминаниями о войне. Я был естественно при всех орденах и медалях на пиджаке. Один из мальчуганов спросил меня, за что я получил свои ордена. Я ответил, что орден Красной Звезды я получил за боевую операцию по освобождению столицы Польши Варшавы, а орден Отечественной войны 2-ой степени — за овладение Берлином. Тогда мальчуган поинтерeсовался, что именно Вы совершили? Я ответил, что просто хорошо лечил раненых и больных в госпитале. На лице мальчугана выразилось глубокое разочарование, которое я помню уже более 70 лет. По его представлениям, основанных на просмотре кинофильмов и телепередач, подвигом является какой-либо героический поступок. А в данном случае рассказчик из пушки не стрелял, бомбы с самолёта не бросал, ни одного немца не убил, а все же был награжден орденами и медалями. Какой это героизм лечить раненых?!

Недавно в интернете обнаружили и мне передали рассекреченные архивы Министерства Обороны СССР о наградах. В них в частности обосновывалось мое награждение Орденом Красной Звезды за освобождение Варшавы и Орденом Отечественной войны 2-ой степени за овладение Берлином. Привожу выписку из этого документа, как бы в оправдание перед мальчуганом:

«Kапитан м/с Hогаллер Александр Михайлович работал начальником госпитального отделения 180 ХППГ 2-ой гв.танковой армии. За последнюю операцию принял, обслужил и эвакуировал более 2,5 тысяч раненных. Одновременно пребывало в стационаре более двух тысяч 800 человек тяжело и средней тяжести раненных. Хорошо организованным уходом, медицинским обслуживанием и надлежащим рациональным питанием и лечением спас жизни многим раненным. Без устали денно и ночно проводил у постели раненых.»

Возвращаюсь к битве за Берлин. Наш госпиталь располагался в предместье Берлина — Бух. Там до войны были больничные корпуса, принадлежавшие Берлинскому университету им. Гумбольда. По сравнению с условиями предыдущих лет здесь было очень удобно как для операционной и перевязочной, так и для госпитального отделения. В последние месяцы войны помогали нам освободившиеся из плена французы, бельгийцы, чехи, но особенно — женщины-немки. Им и их детям давали еду, а они много помогали в операционной и по уходу за ранеными в палатах. Вспоминается такой забавный случай. Я оперировал и давал указания помогавшей мне немке на немецком языке. Услышав немецкую речь, раненый возмутился, заявив, что не позволит немцу оперировать себя. Пришлось его успокоить, добавив для надежности несколько крепких истинно русских слов из «ненормативной лексики», после чего раненый успокоился.

Помогавшие в палатах немки быстро усвоили русские слова, наиболее часто произносимые ранеными: «утку, судно, пить». С другой стороны раненые стали употреблять немецкие слова: «Tür auf — Tür zu, trinken» (дверь открыть, закрыть, пить).

В конце апреля 1945 года постепенно до многих немцев дошла бесперспективность дальнейшего сопротивления. Появились большие группы немецких солдат и офицеров, бросивших оружие и просивших взять их в плен под конвоем, чтобы не прикончил кто-нибудь из советских солдат под горячую руку. Но не все немцы были настроены сдаваться. Уже в предместьях Берлина шли ожесточенные бои, а отдельные группы вооруженных гитлеровцев пытались вырваться из окружения, уничтожая все на своем пути. При встрече с ними, за две недели до окончания войны, погиб начальник соседнего госпиталя Титов.

Однако война продолжалась, и однажды произошел следующий эпизод. Выходившая из Берлина группировка вооруженных фашистов двигалась по направлению к нашему госпиталю. Всем свободным от операций было приказано проверить оружие и подготовиться к бою. Я был занят в это время эвакуацией раненых, стараясь отправить как можно больше людей в тыл. Кстати, эвакуация раненых тоже требовала определенных знаний. Так, в машине Форд и ЗИЛ раненых надо было укладывать поперек, а в Cтудебеккеры — вдоль и в два ряда. Учитывая опасность нападения фашистов, возможность боя непосредственно на территории госпиталя, я старался, как можно теснее с помощью санитаров уложить раненых в машины для эвакуации. Раненые ворчали, мол, напихивают, как сельдей в бочки, но рассказывать правду о предстоящей угрозе не хотелось. К счастью, все обошлось благополучно, и воевать медикам не пришлось.

2 мая 1945 года после тяжелых боев советские войска полностью освободили Берлин от фашистов и водрузили знамя Победы над Рейхстагом. В то время мы не знали, кто именно водрузил первым это знамя, ибо свершить это — «водрузить знамя Победы», как тогда говорили, стремились многие еще до боев в Берлине. Немало бойцов и командиров в последние дни войны взбирались на крышу Рейхстага и поднимались на купол. Оборонявшие его фашисты ожесточенно сопротивлялись. Многие наступавшие погибли, их имена остались неизвестными. Даже когда я, после демобилизации, уезжал из Германии в конце 1946 года имена героев, водрузивших знамя Победы, были ещё не известны. При штурме Рейхстага множество людей погибло. Несколько лет спустя объявили, что честь водружения знамени Победы принадлежит Егорову из Смоленска и Кантария из Грузии. Может, так оно и было, а может, это было политическим решением. Примерно в эти дни на территорию нашего госпиталя, привезли трупы Геббельса и членов его семьи (жены Магды и шестерых его детей), которых по его распоряжению тоже отравили. Вскоре трупы увезли для детальной судебно-медицинской экспертизы.

10 мая 1945 года я был в центре Берлина и сфотографировался вместе с товарищем у знаменитых Бранденбурских ворот.

 

У Брандербургских ворот. Май 1945, г. Берлин

Велика была радость советских воинов, вынесших на своих плечах все тяготы ужаснейшей войны, когда объявили о капитуляции нацистской Германии. Все веселились, обнимались, стреляли в воздух. Банкетные столы стихийно появлялись на улицах и площадях Берлина, около памятников, особенно, у знаменитых Бранденбургских ворот. Все стены рейхстага были исписаны именами и фамилиями советских солдат и офицеров, дошедших до Берлина из-под Москвы, Сибири, Дальнего Востока, Украины, Кавказа. В нашем госпитале тоже радостно отметили День Победы.

Горестно было вспоминать друзей и товарищей, не доживших до этого светлого дня. Вскоре после подписания фашистской Германией акта о полной капитуляции по договоренности с союзниками в Берлине были организованы четыре оккупационные зоны: советская — в восточной стороне города, американская, английская и французская. Границы между оккупационными зонами Берлина тогда не было. И гражданские и военные могли свободно перемещаться как пешком, так и на машинах из одной зоны в другую. Несколько лет спустя, точнее в 1948 году были созданы ГДР, Западный Берлин как самостоятельная административная единица и ФРГ. С 15 августа 1961 года по 9 ноября 1989 года между ними находилась знаменитая стена с чрезвычайно строгим пограничным контролем. Затем, как известно, была создана единая демократическая Федеративная Республика Германия.

Ежегодно, в День Победы 9 мая в саду им.Баумана в Москве собираются ветераны или их дети и внуки. Помещения этого сада были предоставлены в распоряжение Совета ветеранов нашей танковой армии по распоряжению зав.отделом культуры Бауманского района. Мне довелось поговорить с ним во время одной из встреч и он рассказал, что находился на лечении в нашем 180 ХППГ после своего ранения. Возможность проведения ветеранских встреч в этом саду была, вероятно, проявлением его благодарности за излечение.

 

Встреча медработников 2-й Гвардейской Танковой Армии. В центре — бывший начсанарм полковник Чеботарёв. Москва, 1985 г.

Последний раз, на встрече в саду им.Баумана я был 9 мая 2010 года. Людей в саду было много, особенно женщин и детей, среди которых редко можно было увидеть собственно ветеранов, которые выделялись наличием орденов и медалей. К сожалению время неумолимо и с каждым годом ветеранов остаётся всё меньше и меньше.

О прошедшей войне напоминают лишь сохранившиеся фотографии.

 

У Знамени Победы. Музей Вооруженных сил СССР. Москва. 1985 г. (стоят слева направо А.И. Лебедев, работник музея со знаменем, А.М. Ногаллер. А.С. Антоненко)

Существует выражение, что война есть звериный способ решения проблем. Хочеться надеяться, что третьей мировой войны не будет никогда, а все конфликты и разногласия между государствами будут решаться только мирным, дипломатическим путём.