Поборники морали дошли до абсурда
28 АПРЕЛЯ 2015, ЛЕОНИД МОЙЖЕС
Из «Ежедневного журнала».
Патриотический подъём, охвативший страну в преддверии 70-летия победы в Великой Отечественной войне, проявился самым причудливым образом – с полок ряда крупнейших московских книжных магазинов исчез комикс Арта Шпигельмана «Маус». В настоящий момент его нет в сети «Республика», Московском доме книги, а также в магазине «Москва». Соответствующее решение было принято непосредственно руководством магазинов из-за того, что на обложке «Мауса» изображена свастика, степень оскорбительности которой растёт день ото дня. Ирония ситуации заключается в том, что книга Шпигельмана рассказывает историю пережившего Холокост отца автора по имени Владек, представители разных народов изображены в виде различных животных: евреи – мыши, немцы – кошки, французы – лягушки и так далее. Выход этого комикса и получение им в 1992 году Пулитцеровской премии стали заметными вехами в длительном процессе наделения самого жанра комиксов статусом «серьёзного искусства», а сама книга Шпигельмана является на данный момент обязательным чтением в немецких школах как своеобразная «прививка», а также способ описать, чем именно был Холокост.
Сам факт того, что многочисленные работники книжных магазинов не знали или не пожелали вспомнить всю эту информацию, не удивителен. Проблематика Холокоста в России всегда оставалось на втором плане по отношению к общей трагедии всех советских народов, заплативших за победу миллионами жизней, да и комиксы у нас даже не начинали путь к признанию, который они по большому счёту уже прошли на Западе. С практической точки зрения, исчезновения «Мауса» из ряда магазинов тоже не должно служить поводом для паники: скорее всего, после окончания праздничных мероприятий он снова будет доступен в продаже, да и сейчас его можно купить, например, в магазине «Чук и Гик». Но всё это никак не исправит другую, гораздо более серьёзную проблему — чудовищную мифологизацию современного российского культурного пространства, тотальную замену понимания символами.
За что, собственно, по всему миру так яро не любят фашистов? За жестокость, возведённую на государственный уровень, за несправедливую судебную систему, обрекающую тысячу людей на попадание внутрь чудовищного репрессивного аппарата без какой-либо возможности оправдаться, за откровенное признание того, что преступления могут быть оправданы высшими интересами какой-то абстрактной группы людей, которую поднимает на знамя власть. Ответов может быть очень много, но объединяет их одно: фашистов ненавидят за то, что они делали, а не за то, во что они одевались и что рисовали на знамёнах. Визуальная эстетика всегда лишь отсылает к этим действиям, с чем и могут быть связаны запреты на её использование. Нормальный человек борется не со скрещенными определённым образом палочками, а с ненавистью, нетерпимостью или вмешательством государства в те сферы, где и духу его быть не должно.
В России же на наших глазах произошла шизофреническая подмена, в результате которой символ, картинка или пластмассовый солдатик стали врагами сами по себе, а реальные преступления, которые оформленная с помощью этого символа книжка пытается описать и не предотвратить в будущем, отходят на второй план. И готовность людей, профессионально торгующих книгами, без малейшей административной команды принять такие правила игры как объективную данность, пугает, потому что наводит на мысль, что с годами это общественное расстройство будет не проходить, а только укореняться.