Сразу хочу оговориться, что у меня, как и у многих граждан, отношение к лидеру ЛДПР В.В. Жириновскому предельно критическое. Настолько, что я даже отчасти согласен с позицией какого-то его аналогичного высокопоставленного оппонента (сейчас уже не вспомню фамилию – было это довольно давно), публично охарактеризовавшего его «Думским сумасшедшим».

         Вместе с тем, также замечено, что многие долговременные прогнозы В.В. Жириновского сбываются. На это, в частности, неоднократно обращал внимание известный телеведущий и общественный деятель В. Соловьёв. То есть, при всех «завихрениях» В.В. Жириновского, ему нельзя отказать в прозорливости.

     Вот с этих весьма противоречивых позиций я и предлагаю рассмотреть вчерашнее высказывание В.В. Жириновского в посвящённом борьбе с коррупцией «Воскресном вечере» В. Соловьёва.

         Начиная с 1 минуты 45 сек. названной телепередачи, В.В. Жириновский говорит:

     «Электронное слежение. Ты хочешь быть чиновником? Видеокамера везде. Дома. В машине. Круглые сутки».

         Так вот, фактически я уже довольно давно живу ПОЧТИ в таком режиме. Мне к этому уже не привыкать. Другой вопрос – по какой причине. А причина эта вытекает их обстоятельств, изложенных во вчерашних постах «Кто есть кто. Почему уголовное дело по пожару 2010 г. «шито белыми нитками»? Апелляционная жалоба (исх. № 321/Д14 от 12.02.14 г.). 21. Стр. №№ 40 – 45» и «Кто есть кто - досрочная концовка».

          Нет надобности повторяться. Кто ещё не ознакомился, можете прочитать их сами.

         Выделю только их лейтмотив.

      В нашем как бы «правовом», как бы «демократическом» и как бы «социальном» государстве электронные средства фиксации, как объективный способ доказывания чего-либо, является насущным, жизненно важным условием существования любого на моём месте. То есть, любого, имеющего хоть какой-то, более или менее тяжёлый психический диагноз. Причём тут даже не важно, действительно ли этот диагноз соответствует реальному психическому состоянию такого бедолаги. Не важно, так как «что написано пером, то не вырубишь топором». И как только такой, как я, оказывается в спорной и сложной ситуации, на первый план всегда и всенепременно выплывет этот его психический статус недочеловека.

         Думаете, для чего понадобилось действующей власти в течение многих месяцев творить руками Попёнова С.В. и, возможно, кого-то ещё (в части недоказанности авторства некоторых событий) всё то, что я вчера описал?

         Несомненно – чтобы спровоцировать меня на какую-то резкую, острую, может быть даже не вполне адекватную реакцию, чтобы получить исключительно удобный повод в очередной раз засадить меня в психушку. И как можно на дольше, если уже не на всегда. И уж тут функционеры от карательной психиатрии наверстали бы упущенное за все эти почти 1,5 десятилетия. Попортили бы мою шкурку и в прямом, и в переносном смысле. Напомню, что ко мне до сих пор нигде и никогда не применялось никаких, даже мало-мальских лечебных процедур именно по части психиатрии. Я ни разу не выпил даже элементарной валерьянки. Потому что я никогда никому не давал согласия на такое лечение. А делать это недобровольно мои оппоненты, как ни странно, почему-то до сих пор не решались. Единственное, что я позволял себе (например, как вчера и то уже вечером) в наиболее напряжённом состоянии – это чисто по-русски тяпнуть стопку-другую-третью сорокаградусной без каких-либо примесей (настоев). Но уж это-то отнести к категории психиатрического лечения в России, я думаю, никак нельзя. Тем более что, не смотря ни на что, я всегда был и остаюсь весьма умеренным потребителем этого, - увы, -  самого популярного народного продукта.

         А представьте себе на секунду, что бы произошло, если бы я, допустим, летом 2013 г. (когда Попёнов сломал мне ребро) или хотя бы позапрошлой ночью повёл бы себя так, как наверняка сделал бы любой мужик, не имеющий заказного, заведомо ложного психдиагноза? Если бы я, допустим, двинул бы как следует Попёнова между глаз или стал бы позавчера среди ночи ломиться к нему в дверь после того, как понял, что это именно он довёл в подъезде до слёз и истерики мою младшую дочь. Вызов скорой психушки мне был бы гарантирован на все 100%. И что, Вы думаете, кто-то стал бы разбираться, кто из нас прав, а кто виноват? Понятно, что крайним был бы тот, у кого пусть формально, но есть психдиагноз.

         Вот и получается, что Попёнову даже прилюдно, на улице и среди бела дня, можно вести себя как последнему ненормальному, беспричинно гоняться за прохожими, рвать на них одежду, плевать в лицо, топтать ноги, а потом ещё и караулить у подъезда и т.д. и т.п., а я вынужден быть смиренной овечкой. Иначе – дурдом мне обеспечен. И я до сих пор не оказался там «по милости» моих как ближайших, так и более отдалённых и более могущественных «друзей» только лишь потому, что, во-первых, всё ещё обладаю недюжинной выдержкой и, во-вторых, вооружился диктофоном и фотоаппаратом. Подчёркиваю – ВЫНУЖДЕННО вооружился.

          Вот так и выходит, что, по версии В.В. Жириновского я, сам того не подозревая, оказался идеальным на сегодняшний день кандидатом в чиновники.