Когда я изложил своему знакомому суть вот этого маленького поста, он попросил меня не писать его. Сказал, что все слишком идеалистично, но люди не просто не поймут, а возненавидят. Я его понимаю, потому что сегодняшний мейнстрим - это разделить людей на своих и чужих, на плохих и хороших и тем самым питать свою энергию и свой расчет. То о чем я хотел бы очень вкратце сказать - это не выгодно.
Меня последнее время очень мучил один вопрос. Почему, зная о том, что холокост - это реалия, реалия подтвержденная тысячами документов, реалия уничтожавшая сотни тысяч и даже миллионы людей отрицается. Люди прилагают массу усилий для того что бы убедить других людей, что холокоста не было. Люди врут, изворачиваются, делают все, что бы снизить точку эмоционального кипения общества по поводу холокоста? Почему, зная что в СССР в годы большого террора пострадали сотни тысяч, а то и миллионы не винных людей, тем не менее интеллектуалы, мыслители, политики, почему они продолжают твердить о правильности, о необходимости, они пытаются снизить число невинных, перевести разговор в область "в чем-то все равно эти люди были виноваты", рассказать о хороших условиях, о хороших зарплатах в лагерях. Почему немцы, осознавая весь ужас нацизма в Германии,и вдруг тут и там рождают неонацистские организации, зная всю преступность и бесчеловечность, вдруг заявляют о правильности деятельности нацистов, о необходимости возвращения нацистов. Знают о катастрофе постигшей Германию в 1945 и опять хотят этой же катастрофы.
Вот такой простой вопрос. При этом ответ, который я слышу от очень разных людей, что мол это уроды, не думающие люди,зомбированные люди, меня не устраивает. "Ну понимаешь - говорили мне несколько разных собеседников - эти люди обмануты, эти люди не хотят думать, эти люди маргиналы, их не надо замечать, это отбросы". Ответ из области "мы хорошие", а они "плохие" меня не устраивает. Больно уж все смахивает на обладание теми, кто ужасается холокосту, ужасается тотальным репрессиям в СССР, какой-то абсолютной истины. Мы мол знаем эту истину, она называется "гуманизм" и мы хорошие, а те кто отрицает холокост и репрессии - это маргиналы и они плохие. Веет от этой позиции чем-то неприятным. Но почему, почему число "плохих" растет, почему? И опять ответ: "Ну понимаете, люди, в связи с социальными катаклизмами, в связи с тем, что они теряют работу, что кругом много инородцев, в связи со столкновением культур и религий, люди портятся, они разучаются думать". Ага, т.е. мы такие умные, все в белом, такие правильные, а они обманутые, бессердечные, живодеры и садисты. А самое главное, что рецепты по выходу из этой ситуации довольно идиотские: "А давайте улучшим экономическую ситуацию и сытые люди будут более гуманными". Т.е. гуманизм - это условие сытости. Больше денег, больше гуманизма. Кошмар. Т.е. чем ближе мы к сытым котам, греющимся на солнышке, тем больше в нас человеческого?
Извините, но у меня другой вывод. Вывод не лицеприятный. Мне кажется, что все это не от социальных катастроф, не от голода, а от опасной позиции, которую мы культивируем уже несколько веков. Дело в том, что в мир вросла очень опасная конструкция "победителей не судят". Т.е. оценку этому миру дают победители, они судьи. Увы, это даже позиция не нескольких веков, это какая-то изначальная позиция нескольких тысячелетий человечества. Если произошел огромный человеческий конфликт, в этом конфликте есть насильник и жертва, в этом конфликте есть победитель и побежденный, то именно эти стороны дают оценку результатов конфликта. Жертва судит или сам преступник судят о происходящем и выносят происходящему вердикт. Победитель или побежденный делает эмоциональные заключения о происходящем. При этом победитель на правах именно победителя требует от побежденного публичного признания себя побежденным. Прям нависает над ним и требует покаяться, требует наложить на себя клеймо "я урод" и что бы из поколения в поколения это висело на каждом, кто признает себя относящимся к роду побежденных. При этом победитель требует, что бы все понимали, что он победитель, что он пошел на больше жертвы для победы, что бы его чтили, что бы ему все кланялись и все время говорили "Спасибо". С "жертвой" тоже самое. Она требует постоянного признания себя жертвой и как только кто-то забывает, что этот был жертвой, то это рассматривается как тягчайшее преступление. "Забыли о том, кто жертва, а кто преступник - так мы вам напомним". Преступник должен катятся, а жертва должна все время находится в состоянии реабилитации и поддержки.
А как иначе - спросите вы? Правильный вопрос. Оценка преступника должна быть и жертва должна быть названа жертвой и находитьреабилитацию. Оценка побежденному и победителю должна быть дана и побежденный должен платить на свой проигрыш, а победитель получать плату за свою трудную победу. Да, это должно быть. Но у меня только одна поправка. В настоящем суде, если у судьи есть хоть какая-то связь со стороной преступника или со стороной жертвы, то его просят уйти, его просят не брать на себя функцию судьи. И справедливость судьи, справедливость вердикта суда измеряется его не предвзятостью. Только такой подход позволяет суду преодолевать все последствия социальных конфликтов, это уже доказано тысячелетиями судебной практики.
Мне кажется, что мы должны прийти к конструкции отказа от любый оценок происходящего, если мы были частью конфликта требующего оценки, если мы были стороной, если мы били преступником или жертвой, если мы били победителем или побежденным. Нам нельзя давать право оценок происходящего. Именно право на оценку, право на то, что бы сделать вывод, кто прав, а кто виноват порождает все то, что я описывал выше. Потому что жертва начинает, в силу своей погруженности в боль и желания убедить окружающих в маргинальности насильника, накручивать, усиливать, преувеличивать. Это превращается в культуру, в культуру боли, на которую жертва требует реакции от мира. Преступник, в ответ на это, получив звание преступника, начинает оправдываться, начинает накручивать асоциальность поведения жертвы и делать все, что бы снизить социальный накал вокруг жертвы и обелить себя, всеми правдами и не правдами. И жертва и преступник делают это потому, что они получают право судить о происходящем. Победитель, получив право судить побежденного, начинает вокруг проигравшего накручивать эмоциональное одеяло из полуправды и откровенной лжи, что бы прикрыть свои неприглядные действия до конфликта и во время или сразу после победы. Побежденный, оправдывает свой проигрыш эмоциональными описаниями мерзости победителя, или, в силу своей слабости в момент проигрыша, копит свою ненависть к победителю, ищет момент для мести за поражение. Проигравший пока молчит, пока говорит то, что от него требует победитель, но внутри зреет нарыв, зреет в ответ на оценки победителя, он как сжавшаяся пружина вдруг распрямится и выдаст свои оценки, как только это окажется возможным и здесь не будет ни капли объективности, здесь будет вся боль потерпевшего поражения и униженного оценкой победителя.
А кто же будет судить? Кто угодно, только не стороны конфликта. Для оценок должна возникать третья сила. А на что имеют право стороны, хоть победитель, хоть побежденный, хоть преступник, хоть жертва? Стороны имеют право на свидетельствование, на то, что бы у них была защита, что бы они свидетельствовали о происходящем. Мы, если оказываемся сторонами конфликта, не может давать оценки, мы можем лишь скрупулезно приводить факты, шаг за шагом, осознавая, что любая оценка (подчеркиваю, любая оценка) - это наша будущая катастрофа и не важно кто мы победители или побежденные, жертвы или преступники. В любом случае, если мы отказываемся от позиции свидетеля и берем на себя роль судьи - мы рождаем завтрашнюю катастрофу.
Оригинал
Не нам судить о ценности победы мая 1945 года, не немцам судить об опасности нацизма, не евреям судить о холокосте. Извините, если кому-то этим постом приношу боль. Но только этот путь вырвет нас из колеса мести, в котором мы находимся благодаря формуле "победителя не судят".