Изгнание из ада
Лев Рубинштейн, 18.02.2015
Из журнала «Грани».
Что Европа, Америка и прочий Запад - это воплощенный ад, известно давно, еще с советских времен и даже раньше. Но и то, что ад, как это ни парадоксально, во все времена казался куда привлекательнее, веселее и чище родного самопального рая, построенного в одной отдельно взятой стране, тоже известно давно.
Отношение к загранице во все времена было шизофренически раздвоенным. Любовь, плавно перетекающая в ненависть, - и наоборот. Безграничное доверие ко всему заграничному при постоянной бдительности и подозрительности. Иностранец был в общем-то существом высшего порядка, но скорее всего шпионом. Менялись исторические детали, но суть-то не менялась никогда.
А потому и столь болезненно воспринимается очередная весть о том, что какого-нибудь очередного пламенного охранителя родимого рая и не менее пламенного воителя с греховным и враждебным адом лишили пропуска в этот самый ад. Как посмели? Где же ваши хваленые общечеловеческие ценности? Где же демократия? Ах, вот вы какие! А мы, впрочем, и не сомневались. Ну и ладно! И не очень-то и хотелось! И чего там делать-то у вас? На гей-парады, что ли, ходить? Еще чего! Посидим дома, дома и стены помогают.
Но тут вдруг - Кобзон. И все дружно возбудились. Не какой-нибудь там выбранный в пару к нему Рашкин, о существовании которого многие только в этот момент и узнали. А вот Кобзон...
Кобзон. Один из воплощенных символов советской эпохи, с которым все никак не удается расстаться уже бог знает скольким поколениям. Не удается точно так же, как сам он все никак не может "расстаться с комсомолом". Его вечное лицо с прочно приклеенной к нему маской идиотического комсомольского энтузиазма, его добротный, как двубортное драповое пальто отечественного производства, голос сопровождают меня с самого детства и настигают повсюду, и увернуться от этого никак не получается, как бы я ни старался.
Как тут не взволноваться.
Я не слишком, мягко говоря, пристально слежу не только за, так сказать, творческой, но и за общественно-политической деятельностью певца-депутата. И вполне могу многого просто не знать. Но мне почему-то кажется, что Кобзон не столько зловреден и свиреп, сколько сокрушительно... Так, ладно, хватит. Очень не хочется говорить обидных вещей о конкретных живых людях. Зайдем с другой стороны.
В общем, я привык считать, что большинство неблаговидных поступков и диких высказываний являются следствием не столько злого умысла, сколько самой обыкновенной глупости.
Не мне, конечно, давать советы тем, кто решает, кого пускать в свои страны, а кого не пускать. Они, как говорится, в своем праве. Но это тот случай, когда можно было бы для такого рода санкций выбрать объекты и более очевидные. И этот их "ответ Кобзону" получился, на мой вкус, довольно глуповатым. Едва ли не глупее, чем сам... Ну вот, я опять!
Но, как часто бывает, волна, поднятая этим событием, не слишком, казалось бы, значительным, особенно на фоне прочих тревожных событий последнего времени, оказалась куда интереснее самого события.
Тут даже не знаешь, что и кого цитировать сначала, а что и кого - позже. Глаза буквально разбегаются - так все славно.
Ну, начать, я считаю, будет правильно с самого героя.
"Я горжусь, что оказался в компании людей, которым не безразлична судьба России и судьба моей родины - Донбасса", - сказал он. Но это еще ладно. Тут же он выступил и с ответной, так сказать, инициативой, свидетельствующей не только о его высоких моральных качествах, не только о глубоком правовом сознании, но и - в первую очередь - о том уровне его могучего государственного ума, который... Так, опять...
В общем - цитирую: "В качестве ответной меры Кобзон предложил ограничить выезд из страны русофобов. "Клевещите дома, плюйтесь, оскорбляйте страну, деятелей. За рубеж я бы не стал пускать", - заявил певец и депутат".
Пусть кто-нибудь попробует усомниться в несокрушимой логике этих умственных построений. Вот кто усомнится, он-то, видимо, русофоб и есть.
Вот еще цитатка из новостной ленты: "Глава комитета по образованию Вячеслав Никонов выразил возмущение тем, что "санкции введены против наших достойных и уважаемых коллег Иосифа Кобзона и Валерия Рашкина". "Иосиф Давыдович, Валерий Федорович, мы с вами. Если они все Шарли, то мы с вами все Кобзоны и мы с вами все Рашкины!" - заключил Никонов".
Что они, эти "государевы люди", постоянно и не без куража демонстрируют непонимание разницы между убийством и отказом от дома - это в своем роде естественно. За этим стоит специфическое, овеянное вековой традицией отношение к человеческой жизни, ценность которой в их системе нравственных, если так можно выразиться, координат существенно уступает ценностям символическим. Это понятно. Но привыкнуть к этому невозможно.
"Же сюи Кобзон", одним словом, "мы все Кобзоны". Я попытался вообразить себе эту лучезарную картину и буквально зажмурился, как от слишком яркого солнца или от пронзительного света следовательской настольной лампы.
Ну, и без Мединского никак обойтись не удастся. Я всегда знал, что цитатоемкий министр не подведет, что-нибудь обязательно отмочит. Вот, впрочем, и цитата:
"Министр культуры РФ Владимир Мединский заявил, что в Евросоюзе нет ни одного деятеля культуры, дотягивающего до уровня певца и депутата Госдумы Иосифа Кобзона".
Мы ведь это комментировать не станем, правда ведь? Ведь комментировать - только портить.