Феврали отнедужили, кажется:
тише вьюги разбойничий свист.
Если ночи позволить откашляться –
ляжет снег, ослепительно чист.
В небесах переставшие ссориться,
сил уже не имея, уснут.
Станет праздничной светлая улица,
и захочется в этот уют.
Апельсину над крышами спелому
поутру удивлюсь наконец
и уйду, пробираясь по белому,
будто в скит – для спасения, в лес.
Станут мигом желания детскими:
разбирая зверушек стежки,
подогретый сорочьими тресками,
закричу, запуская снежки.
От моих сумасшедших ауканий
шапки снега попадают вниз,
но с природой поладим без ругани –
просто ей почитаю на «бис».
Просто выплачусь тёмными строчками,
словно выну из раны стекло...
И замечу: целуется с почками,
что пока лишь намёк на тепло.