Дедъ. Аркадий Гайдар. Части 1 и 2
Аркадий Гайдар
16 декабря – годовщина смерти Егора Гайдара, он ушел от нас в 2009 году. 20 декабря – День чекиста.
Этот текст Игоря Свинаренко про Аркадия Гайдара публикует Полiт.ua совместно с сайтом Уроки истории. Аркадий Гайдар был, без сомнения, важным человеком для Егора Тимуровича Гайдара, хотя они и не встречались. Дед автора текста тоже служил в ЧОН ВЧК в те же 20-е годы, что и Аркадий, он тоже, как известный писатель, прорвался на фронт несмотря на бронь, но – уцелел на войне, дожил до развала СССР и успел кое-что порассказать внуку, и тому теперь легче понять чекистов.
Если речь идёт про Егора, про то, как он жил и о чём при этом думал и беспокоился, то без разговора о дедушке Аркадии – ну никак нельзя обойтись. Без деда просто никуда.
Итак, Аркадий Гайдар. Про него что-то успел написать Егор.
«Сыну школьного учителя из Арзамаса было 13 лет, когда развалился царский режим в России и наступило жёстокое и смутное время. (Тут сразу начинается полемика с левыми, которые любят туманные лирические формулировки. Вместо того чтоб читать книжки, в которых есть все ответы. – ИС). Он крепко поверил в то, что коммунистическая идея – светлое будущее человечества. В 14 лет он ушёл воевать, в 14 лет был впервые ранен. Через шесть лет, тяжело больной, контуженный, в чине командира полка уволен из Красной Армии. Звучит очень романтично… Отец (Тимур Гайдар) вспоминал, что дед всегда отказывался рассказывать что-либо о гражданской войне».
Вот почему кстати – отказывался? Какая причина? Обычно коммунисты любят возиться с этой романтикой – тыловики, болтуны, что тут скажешь. Опять же непонятно – от скромности Аркадий молчал о своем участии в гражданской, или ему не с руки было ударяться в подробности. Ну, к примеру, заложников брали, ну, допустим, расстреливали их потом – непедагогично про это. Говорить с детьми. Со своими в особенности. Сам он предпочитал помалкивать, имея на то, наверно, причины. А версии были озвучены разные про участие Аркадия Голикова в гражданской.
«Дед усопшего был карателем ещё в гражданскую войну. Пишут, что уничтожал крестьян на Тамбовщине и в Хакассии, искренне полагая, что иначе светлого будущего не построить», – есть и такое мнение, с другой стороны баррикад.
Но по любому это очень интересно: Аркадий на войне.
«Иногда, – это продолжает Егор, – если очень настаивали, мог запеть какую-нибудь военную песню. В его поздних дневниках есть запись: "Снятся мне убитые мною в юности на войне люди».
А ещё была версия, что не в юности, а в детстве, это в других трактовках, – что ещё ужасней. Кстати, и в Камбодже, в Юго-Восточной Азии вообще, и в Африке часто в гражданские войны втягивали детей, им легче убивать – при их простоте и наивности.
«…Пожалуй, больше всех из его книг люблю „Школу“, – это снова внук про деда. – А наименее близка мне, наверное, книга „Тимур и его команда“, уж больно правильный там Тимур».
Ну тут что значит – правильный? А в каком смысле? Наверно, в том что, «сладкий, лживый, безжизненный, придуманный, вредный, глупый, рассчитанный на дураков, уж всяко на людей недалеких, на крестьянских детей и на малограмотных пенсионерок».
Конечно, не с руки внуку судить деда, но и розовые сопли тоже не к чему разводить, Егор высказывается очень сдержанно:
«Думаю, что дед всю жизнь, до своей гибели в 1941 году, продолжал верить в ту же коммунистическую идею, за которую ушёл сражаться в четырнадцать лет. Но с течением времени ему всё труднее было ассоциировать эту идею с картинами реального советского мира».
Да о чём это он? Александр Андреич (Проханов), ау! Давайте коротко и ясно выскажемся про, грубо говоря, 37-й год.
«Отец [Тимур Гайдар] говорит, что для деда тяжелейшей трагедией был арест ведущих военачальников гражданской войны, у которых он служил: Тухачевского, Блюхера. Он не мог поверить в их измену и одновременно в то, что обвинение ложно. Придумывал для себя самые фантастические объяснения».
Умом Россию не понять, а уж СССР тем более. Аркадия коммунисты ставят сегодня в пример в дискуссии с либералами. Пример чего? Того как кругом убивают героев, перекрасив их перед расстрелом в негодяев, без комментариев? Ну, красота же. Сядьте и придумайте какие-то объяснения себе. Вы же умные.
Снова Егор:
«Примечательно, что ни в его прозе, ни даже в его журналистских публикациях и выступлениях по радио никогда ни разу не упоминался Сталин. Не знаю, было ли это осознанно. Но ясно, что Сталин был внутренне чужд светлой картине мира, за который Аркадий Гайдар готов был бороться».
Нормально? Что должен унаследовать внук от деда – негативное отношение к Сталину? И тут красиво, тут я предлагаю вам вариант ответа коммунистам, которые попрекали Егора – Гайдаром: «А давайте вернём режим, который пусть перестреляет всех ваших друзей и пересажает и перенасилует всех ваших жён, и вы будете его хвалить с пеной у рта и говорить, что лес рубят, щепки летят, отрубите и мне голову для счастья будущих поколений! Ошибки это или не ошибки, какая разница, лишь бы дело отцов продолжить!» Ну не знаю, что на это сказать… Аркадий Гайдар молчал про Сталина – и это молчание очень громко слышится сегодня нам; таким образом, получается, что Егор замечательно продолжал дело своего деда, не хваля диктатора и никакие тогдашние «идеалы» не хваля, да в наше время не скурвившись, в отличие от многих.
А вот ещё:
«…ближе к войне зазор между тем, во что он верил и что видел перед собой, становился всё более очевидным».
«Честно говоря, не могу представить себе деда после войны, в удушающей обстановке показного патриотизма, нарастающего антисемитизма, погромных литературных и музыкальных идеологических кампаний».
А сегодняшние профессиональные патриоты – могут, прекрасно могут! Им кажется, что Аркадий Гайдар подличал бы и стучал и позорился не хуже других заслуженных людей, ездил бы с мигалкой и ему бы плевали вслед.
Позвольте мне и от себя сказать про Аркадия Петровича Голикова. Одного из моих, кстати сказать, любимых писателей, в детстве я его то и дело кидался перечитывать, как подорванный. И как к человеку, к персонажу я к нему отношусь очень тепло.
Аркадий Петрович Гайдар не последний человек в советской мифологии. Герой. Советские дети, я в том числе, зачитывались его книгами. Приключения, враги, тревога, саспенс, перестрелки детей с бандитами, мальчик угоняет мотоцикл, чтоб отвезти свою girlfriend к бронепоезду, иначе она не успеет попрощаться с отцом-командиром… Крепко сбитые, с чувством исполненные сюжеты. Миллионные тиражи, экранизации, «Гайдар шагает впереди», библиотеки и улицы, названные в честь… – Аркадия Гайдара нельзя было не заметить, никак было невозможно обойти его вниманием.
Будущий большой советский писатель родился в семье солдата-отставника, который выучился на учителя (по происхождению – из крепостных) и офицерской дочки, потомственной дворянки, которая, по семейной легенде, состояла в отдаленном родстве с Лермонтовым. Как написал позже в своей книжке про отца Тимур Гайдар, «прапрадед Михаила Юрьевича Лермонтова был родным братом пра-пра-пра... прадеда поручика Аркадия Салькова [предка Аркадия Голикова по материнской линии]. Аркадий Гайдар не знал об этом родстве, это же всё шло по материнской линии,» – да и времена были те ещё. Лучше было б не хвастать родством с поручиком, то бишь, царским офицером.
Понятно, Аркадий в огромных количествах читал книги, которых дома хватало.
Поначалу семья жила во Льгове, после переехала в Арзамас. Оттуда главу семьи забрали на германскую, мать после фельдшерских курсов пошла в госпиталь. Аркадий в 14 лет, приписав себе два лишних года, записался в армию (1917), уже связавшись с большевиками. После Киевских пехотных курсов командовал полком, в 17-то лет.
Уйдя из армии (1922), после он писал книги, работал репортёром, много ездил по стране. Псевдоним «Гайдар» взял в 1925 году в Перми, где поселился тогда же и стал печататься в газете «Звезда». Работал в Свердловске, Хабаровске, на Севере.
Гайдар – это вообще что за слово?
Для начала версия Тимура:
«И откуда возникло слово Гайдар, звонкое и раскатистое? Аркадий Гайдар на такой вопрос не отвечал. Если приставали, отделывался шуткой.
Уже после его гибели стали возникать догадки. Автором версии, получившей широкое распространение, стал писатель Борис Емельянов. От него и пошло: «По-монгольски „гайдар“ – всадник, скачущий впереди». Есть в ней, по-видимому, какая-то доля истины. Ну хотя бы то, что Аркадий Голиков действительно бывал в Башкирии, потом в Хакассии, а имена Гайдар, Гейдар, Хайдар на Востоке распространены.
Но чего бы вздумалось девятнадцатилетнему Аркадию Голикову брать иноплеменное, хотя и звучное имя? Школьный товарищ будущего писателя А. М. Гольдин «разгадал» загадку так. «Г» – первая буква фамилии Голиков; «АЙ» – первая и последняя буквы имени; «Д» – по-французски – «из»; «АР» – первые буквы названия родного города. Г-АЙ-Д-АР: Голиков Аркадий из Арзамаса. Кстати, поначалу он и подписывался – Гайдар, без имени и даже без инициала. Ведь имя уже входило частичкой в псевдоним. Лишь когда псевдоним стал фамилией, на книгах появилось: Аркадий Гайдар».
Кроме всего прочего есть украинское слово «гайдар», то бишь чабан, овчар. Гайдар шагает впереди, – а овцы, ну или бараны, соответственно за ним, не впереди же.
Ещё версия, на уровне шутки. «Gaydar, от gay + (ra)dar „гей-радар“ (способность отличать гомосексуалистов: по особенностям поведения, интересам, одежде догадываться о том, что человек – гомосексуалист). Впрочем, слово это появилось, как утверждают некоторые словари, в 1992-м году.
Современный толковый словарь русского языка Ефремовой приводит толкование:
«Гайда́ – 1. Призыв, приглашение или побуждение пойти куда-либо (соответствующие по значению сл.: айда!) как действие. 2. Возглас, выражающий призыв, приглашение или побуждение пойти куда-либо, соответствующие по значению сл.: айда!»
Айда! Это подходит ему, он всё же был лёгкий на подъем. Сорвался с места – и вперёд!
С началом Второй мировой войны Аркадий Гайдар уходит, точнее, уезжает, корреспондентом же, а не в пехоту, – на фронт. Он погиб 26 октября 1941 года. В пушкинском возрасте – в 37 лет. Как известно, его похоронил стрелочник. Были разговоры, что погиб он позже, а в оккупацию прятался у какой-то крестьянки, с товарищем – но это, по мне, не очень существенно.
В первом приближении – простенько. Ясная простая жизнь. А копнешь чуть вглубь – и открывается просто безумный какой-то ужас и ад. Контузия, участие в расстрелах и иных казнях, тяжёлый алкоголизм, разводы, лечение в психушках… Казалось бы, какое нам до этого дело? Всё это давно было, и при чём тут Егор?
А при том, что всё-таки важно, откуда твои предки и кто они. Сразу приходит на ум Володя Толстой, который заведует «Ясной поляной». Продолжает, грубо говоря, дело своего предка Льва Николаича и возит по всему миру его рукописи и изготовленные классиком собственноручно сапоги. Рассказывает о разных там исканиях великого писателя и чувствует себя в этом мире, как мне кажется, очень уютно.
Вот и Егор не мог не интересоваться своим великим дедом, явно он прочёл всё, что можно было достать по этой теме. По которой многие высказывались, начиная Владимиром Солоухиным и кончая Виктором Пелевиным. Наверное, Егор Тимурович немало душевных сил и времени потратил, пытаясь понять – что ему передалось от деда? Хорошо это всё или плохо? С чем из этого наследства можно справиться, а с чем – нет? Храбрость, решительность, непримиримость к врагам, презрение к личной выгоде, готовность идти до конца, склонность к алкоголю… Пассионарность, какое-то неумное желание изменить весь этот мир…
Всё-таки это важно – каким был дед Егора Гайдара, необычайно яркого человека. При том что оба они отличились на гражданской, одной и той же, войне, она ведь до сих пор не кончилась. По обоим персонажам идут дебаты. Герой – или злодей? Славы заслуживает – или проклятия? Строил или разрушал? На пользу людям или во вред? Продолжил внук дело отца – или предал его память? Надо ли было продолжать дело? И каким оно было, это дело?
А может, между ними не было и нет никакой связи, и каждый из них прожил свою отдельную жизнь, и не надо их мешать в одну кучу? – а вот это уж вряд ли, это – без меня…
Ну, самое, конечно, главное – это слова самого Аркадия Голикова, дошедшие до нас. Вот трогательный отрывок из письма Аркадия отцу, Петру Исидоровичу, в 11-й сибирский полк, который занимал позиции на рижском участке русско-германского фронта:
«Мне сейчас ужасно хочется куда-нибудь ехать далеко-далеко, чтобы поезд уносил меня подальше, туда, за тобой, по той же линии, где ехал ты, с того же вокзала, где я так горько плакал... А поезд уходил всё дальше и дальше, мерно стукал он по рельсам, и отрывалось от души что-то и уносилось вдаль за поездом к нему, милому и дорогому… Это один отрывок из дневника моей души. Пиши, дорогой!»
17-й год, точной даты нет. Мальчик плакал, расставаясь с отцом, – это все поймут, у кого был отец.
Папаша у Аркадия Гайдара, кстати, тоже непростой.
«После Февральской революции прапорщик П.И. Голиков избран солдатами 11-го сибирского полка комиссаром, и исполком Совета солдатских депутатов 12-й армии утвердил их решение. Потом П. И. Голиков становится командиром полка. Затем комиссаром штаба дивизии. Всю гражданскую войну Петр Исидорович провёл на её фронтах», – сообщает нам Тимур.
И добавляет:
«Взгляды отца, традиции семьи, безусловно, оказали немалое влияние на формирование мировоззрения Аркадия». То есть такого не было чтоб мальчик из хорошей семьи вдруг пошёл к большевикам ни с того ни с сего, стал служить кровавому режиму, тому ещё. Да и мать состояла в партии, у «товарищей» же.
Аркадий, сын большевиков, ходит по городу, в составе патруля, со взрослой винтовкой, и пишет дневник:
«В городе стрельба. 5 раненых с нашей стороны».
«Мы с Березиным ходим патрулём».
«Осадное положение».
«Мы отрезаны от Мурома, Нижнего, Ардатова, Лукоянова».
«Все вооружены. Чувырин идёт с отрядом".
"Дежурил в Совете, ночью ходил на вокзал к начальнику интернациональной дружины Кану. Ночевал на вокзале».
«Засада около Всех Святых. Пулемёт. 35-40 человек скрылись...»
Пулемёт – это про что? Покрошили из пулемётов противника. Сколько человек? Поди знай. Кто спрятал цифру, Аркадий или Тимур? Поди знай. Есть о чём молчать, есть причины… Кого убили, за что? Как это часто у НИХ бывало, непонятно. Нету объяснений.
Походив вот так с патрулями, с винтовкой, показав усердие, в августе 1918 года Аркадий подаёт заявление в РКП. Сколько ему, 14 годков? Теперешний возраст согласия. Пацана в партию как бы берут, но не целиком и не полностью. А типа условно-досрочно, «с правом совещательного голоса по молодости и впредь до законченности партийного воспитания».
Тут не как в детских книжках, когда гимназист как с цепи сорвавшись бежит на фронт и там немедленно совершает подвиги. Нет! У Аркадия выстраивается осмысленная внятная карьера. Вот так через патрулирование, через вступление в партию Аркадий, наконец, попадает, как и мечтал, в настоящую армию – Красную, это произошло в декабре 1918-го. Но не в окопы пока что, не сразу туда, где совершаются подвиги. Всю зиму, до марта 1919-го, он служит в штабе командующего обороной и охраной железных дорог Республики: сперва адъютантом, а после – начальником команды связи. С апреля того же года он курсант 2-й роты 6-х советских пехотных Киевских курсов красных командиров.
С точки зрения Аркадия – это была настоящая быстрая карьера. А начальники его, взрослые люди, сами отцы, могли думать иначе: ну, зачем пацана отправлять на войну? Пусть в тылу пока посидит, поучится, а там гляди, всё и кончится. Логично!
Впрочем, писатель Борис Камов, биограф Голикова, объясняет быстроту подъёма Гайдара на социальном лифте вот как: он был толковый и начитанный парень, и выглядел старше своих лет. Вот якобы поэтому всё так.
А вот Солоухин удивлялся: ну как это в ЧОН (хотя поначалу это всё-таки был не ЧОН, таковых в 1917-м не было, это была скорей всего пехотная часть) попал мальчик из хорошей семьи? В самом деле, папа учитель, мама и вовсе дворянка… С чего бы этого? И писатель даёт версию, может и не очень правдоподобную, но весьма литературно красивую: «У меня есть догадка, доказать которую, разумеется, невозможно, но возможны косвенные рассуждения на эту тему».
А именно. Известно же, что Аркадий ходил в школу со стволом – ну вот как позже это вошло в моду в США. Значит, интерес к оружию у него был, и скорей всего, он умел им пользоваться. А оружие, это ж такая вещь – так и просится к применению…
По сведениям Солоухина, у Аркадия «возникает в мучительных снах, в кошмарах тема трёх молодых прекрасных женщин, трёх сестёр-арзамасок. Ведь именно в связи с памятью об этих трёх загадочных сестрах он однажды обронил: „Если бы можно было возвратиться назад и начать сначала... " Подсказывает интуиция: уж не хлопнул ли их юный р-революционер?“ Ведь, небось, сестры-то были дворянки или, во всяком случае, интеллигентки. И что значит: „Снились люди, убитые мною в детстве“? В каком детстве? Видимо, догадываясь о кровавых проделках отпрыска или даже зная о них, мать и упросила своего знакомого Ефима Осиповича Ефимова взять Аркашу поскорее в отряд (чоновский). С чоновца, если даже что-нибудь и открылось бы – взятки гладки. И потом, было ясно, что отряд из Арзамаса скоро уйдёт. Для Голикова было: чем скорее, тем лучше».
Ну что же, каждый из нас может припомнить по паре хотя бы случаев, когда знакомые ребята спасались от серьёзной уголовки срочным уходом в армию. Это в наше спокойное застойное время – а что ж тогда творилось-то? По любому не могу про эту версию смолчать. В ней столько жизни, столько правды, столько густого сока! Кому из нас в юности не хотелось пристрелить неверную подружку? Кому не хотелось, так у тех просто не было юности. А я так замечательно помню это страстное желание, эту мечту: клац-клац, патрон дослал – и огонь! Казалось, что будет счастье. Сразу после. Можно было б, например, и придушить, но в этом мало романтики. А вот из маузера (с которым ходил Голиков, не путать со здоровенной пушкой, это была маленькая карманная версия, похожая немного на современную мини-беретту), да ещё в войну, когда можно легко сняться с места и рвануть куда-то в поисках дальнейших приключений – это просто красота. Поставьте себя на место Голикова! Красавца выглядевшего старше своих лет! Весьма, как мы знаем, храброго. Завзятого авантюриста, как мы знаем. Да у него непременно были интимные приключения! Сто процентов.
Солоухин пишет дальше, развивает свою мысль, пусть даже несколько путаную, это (здесь) неважно:
«Гайдар вёл дневник, зашифровывая свои записи. Так, когда его мучили повторяющиеся сны, он отмечал: „Сны по схеме № 1“ или „по схеме № 2“. И вдруг оголённая, однозначная фраза: „Снились люди, убитые мною в детстве“. Свидетельство, как говорится, из первых рук. …начались боевые „чоновские“ дела. Но про эти дела, если даже и приходилось стрелять (а разумеется, приходилось), уже Аркадий не мог сказать: „люди, убитые мною в детстве“. Нет, запись в дневнике была про людей, убитых, пока Аркаша не был ещё в чоновском отряде в должности адъютанта Ефимова. И надо полагать, в адъютантском либо в курсантском положении у Аркадия меньше болела бы совесть при убийстве людей, нежели за год-другой перед этим, когда он тайно носил в кармане заряженный маузер».
А что, есть в этом какая-то логика… Убитые в детстве – это одно, а если при исполнении – то какое же детство. Это взрослая жизнь, выполнение приказа, за неисполнение которого известно что.
Ну, не будем придираться к мелким нестыковкам, ЧОН это был или нет, обязан адъютант расстреливать или как – не в этом дело. Но известно, что, как все романтические мальчики, Голиков из штаба просился на фронт – но отпустили его только на командные курсы, в Москву, которые скоро оттуда переехали в Киев. Учились по программе двухгодичного офицерского пехотного училища, которую ужали до шести месяцев, но выпуск случился ещё раньше: летом 1919-го как раз решалась судьба всей гражданской. Пойдут ли белые на Москву, возьмут ли её? Так что выпускников отправили на передовую, сразу – причём рядовыми.
Да их и так-то дёргали в горячие точки, когда где-то что-то сваливалось в форс мажор – так нас студентами гоняли в колхозы на картошку.
Куда, кстати, дёргали курсантов? Интересно?
Что касается чоновца А. П. Голикова, то в его послужном списке есть скромная фраза: «Комиссар отряда курсантов, усмирявших кубанских казаков. Август 1919 года». После это деликатно и лживо назвали словом «расказачивание». Ну, как казаков усмирять? Душеспасительной профилактической беседой? Или все-таки расстрелом заложников?
В декабре 1919 года, уже на Польском фронте Аркадий командовал взводом. Ну, это еще туда-сюда. В рамках каких-то приличий: воевали с чужой страной. Все не своих безоружных расстреливать. А дальше – опять… Тимур писал: «Командир батальона подписал аттестацию 29 июня 1920 года. Вскоре весь 303-й полк, поднятый по тревоге, грузился на станции Дагомыс в теплушки. Пункт назначения – станица Белореченская. Снова пылала Кубань».
Пылала – это значит братва снова ехала проводить карательную операцию по так называемому «расказачиванию». Или что? Избу читальню строить и там про добрых детей сказки читать вслух?
Много чего вообще Солоухин накопал. Не буду ходить за ним проверять, я вам не историк, не архивист, мне тут дорого знание о том, какими словами один русский писатель вписывает другого в историю Литературы. (Тем более что правды про 1919-й мы, наверно, не узнаем никогда). Далее Солоухин припоминает и припечатывает Якова Свердлова с его декретом «О расказачивании России». «То есть, – поясняет Солоухин, – об истреблении донских и кубанских казаков. И окружены были области Войска Донского и Кубанское казачество, и жгли станицы и расстреливали за одну ночь все население той или иной станицы вместе с детьми и женщинами. Две недели длилось это бесчинство. Кто же это все делал? Не строевые, не полевые, не боевые части Красной Армии. Это делали Части Особого Назначения. Сокращенно – ЧОН».
И вот, значит, посылали пацанов после теории – на практически занятия. Классовая борьба, туда-сюда… Понимать надо. Стоп, стоп, что там написано в послужном списке про Голикова? Комисса-а-ар? Ого. Это круто. Это немалая ответственность, тяжелый груз, на расказачивании – особенно. Вдруг не захочет кто голову рубить казачку, или рука не поднимается станицу подпалить – тут товарищ комиссар должен сделать строгое лицо, надуть щеки и политику партии разъяснить, прочистить мозги слабонервному – или, напротив, эти мозги выпустить выстрелом в голову. Что революция в белых перчатках не делается, это мы слышали, а что террор после нее еще суровей – это еще понятней. Не скрою, нравится мне стыдливый термин «расказачивание», сказали б прямо – «геноцид этноса, самого важного в русском народе». Я уже не раз критиковал этот термин, который наш пипл почему-то схавал, а по мне это все равно, как вместо «холокост» говорить «разъевреивание».
И вот что мне интересно, господа-товарищи. Как же так получилось что все репрессированные эффективным менеджером народы реабилитированы, и им возвращены их территории, – чеченцам, например, – а казакам земля Войска Донского не отдана обратно? Да и северней Терека жили казаки. И во многих других местах…
Бывшие курсанты стали красными командирами. Командирские ксивы им вручил лично наркомвоенмор Украины Николай Подвойский. Который и сказал речь, которую Аркадий после передал такими словами: «Вы отправляетесь в тяжелые битвы. Многие из вас никогда не вернутся из грядущих боев. Так пусть же в память тех, кто не вернется, кому предстоит великая честь умереть за Революцию, – тут он выхватил шашку, – оркестр сыграет «Похоронный марш». Оркестр начал играть… Мурашки бежали по телу. Никому из нас не хотелось умирать. Но этот похоронный марш как бы оторвал нас от страха, и никто уже не думал о смерти». Думал, не думал – но это, без сомнения, психотравма. Нешуточная. А если на нее потом наложить еще контузию? И водку? И убийство людей – война ж все-таки, и не простая, не какая-то, а гражданская?
Пацану-смертнику было 15. Точнее 15 с половиной, 15 лет и 7 месяцев. Дальше он сделал невероятно быструю карьеру. При том что блата у него точно не было. Вот как он заскочил в социальный лифт? А так, что когда в бою был убит командир их полуроты, Аркадий заорал «Вперед!», и растерявшиеся поначалу бойцы пришли в себя, побежали за ним, и противника отбили. Логично, что новым командиром выбрали именно его, именно – выбрали; еще ж не было «Единой России» которая б ввела назначение всех и вся сверху. Конкуренции кстати и не было, взводный (грубо говоря) – это должность незавидная, вот уж кто смертник так смертник. (Вы не находите, что это напоминает ситуацию с премьерством Егора в 1991-м, когда никто не хотел брать на себя ответственность? Смешно… И 19-й, и 91-й, цифирки-перевертыши, – гражданская война. Исход которой неясен. Никто ничего никому не гарантирует). Ну и дальше Аркадий быстро стал ротным, по той же логике – ну а кому ж, типа, еще? В том же 1919-м он получил ранение в ногу и – внимание! – тяжелую контузию, то бишь закрытую черепно-мозговую травму; рядом взорвался шрапнельный снаряд.
Стоп, стоп! Где это случилось? В каком бою? Может, с регулярной белой частью наконец удалось сразиться Голикову, поучаствовать в настоящей войне, а не в расстрелах русских патриотов? Не из «кулацкого» (тоже мне нравится слово) обреза был он ранен, а вон, под артобстрел попал! Но, скажу я вам, ЧОН под пушки не попадал, это могла быть своя пушка, которая сдуру пальнула по своим. А, может, казаки припрятали где-то трехдюймовку и встретили комиссаров. В общем, не исключено, что красных командиров кинули обратно на то же самое расказачивание-раскулачивание, на котором они уже набили руку еще курсантами. Зачем, кстати, нужна рота, состоящая сплошь из командиров? Не потому ли, что простой солдатик, призванный из деревни, не сильно захочет расстреливать своих, крестьян. Тут нужны люди твердые – латыши, китайцы или вот комиссары. Которым чем хуже, тем лучше.
Тонко подмечено друзьями Голикова, что о своем «боевом» пути он, если и рассказывал, то какие-то путанные и взаимоисключающие истории. Ну, а что рассказывать-то? «Вывели мы их в овраг, и по пуле в затылок, а станицу спалили. Чего тут особенного? Обычная история…» Выходить из этих щекотливых ситуаций с расспросами можно было разве только на чекистской секретности, типа – не могу распространяться, подписку давал. С другой стороны, в те времена мало кто лез к чекистам (про которых говорят, что бывшими они не бывают) с неудобными вопросами, и так все было понятно.
Слово за слово, летом 1920-го Аркадия отправили в Москву. Подлечиться и подучиться: в школе «Выстрел». В феврале 1921-го, в 16 лет, он там заканчивает отделение командиров полков. И тут же ему как раз дают полк! 23-й резервный, а это ни много, ни мало 4000 штыков. Голиков, трезво взвесив свои возможности, просит должность пониже, но ему не дают. Никак нельзя! Что так? Нешто нету в целом полку кого постарше и поопытней? А нету. Поскольку все командиры полка арестованы. Сталинский террор? Куда, еще ж Ленин жив. Арестовали краскомов по обвинению в том, что собирались перейти с полком к противнику. Ай-ай-ай, как же так? Да и что за война, что за противник, гражданская же кончилась? Вроде как.
А было вот что, и вот как. Полк хотел перейти от красных палачей, от маньяков, которые убивали даже малых детей в деревнях, которые были за повстанцев Антонова – на сторону народа. Армия-то не коммунистическая, не карательная, а – см. название – рабоче-крестьянская, правильно? Ну вот и надо было им, по совести, перестрелять комиссаров и перейти к знаменитому Антонову, вступиться за крестьян. И что ж сделали с совестливыми красными командирами, которые приняли единственно верное решение? Шлепнули, наверное…
Защитники Голикова пишут, что он мог бы продолжить дознание и аресты, но он не стал – и на том спасибо. Вместо поиска «врагов народа» он подготовил следующие документы:
«1. О сверхобязательном и немедленном мытье в бане всех бойцов и командиров полка;
2. О способах проварки и прожаривания обмундирования красноармейцев для истребления в одежде вшей;
3. О строительстве новых, чистых, относительно комфортных общественных полковых уборных…, дабы уменьшить риск распространения холеры в результате прямого контакта бойцов с зараженными каловыми массами в старых, занавоженных сортирах…»
Эти сортирные подробности убойны. Они очень важны для понимания того, что происходило. Камов, биограф Голикова-Гайдара, в своей книге «Мальчишка – командир» пишет: «Голиков желал знать, как произошло заражение холерой у каждого – грязные руки, другие проявления антисанитарии, или диверсия, преднамеренное заражение, о возможности которого предупреждала разведка?» Простодушный наш биограф пытается все свалить на наивность и гипертрофированную ответственность Аркадия, типа вот же забота о людях, отец солдатам и прочее. Но, думаю, все было куда серьезней. Полк просто не хотел идти воевать против Антонова. Это ведь был тот самый полк, который уже почти перешел на сторону повстанцев! Люди сознательно устроили эпидемию! Чего ж проще, лето, жара, 19-й к тому же год. Самоубийство нешто хуже предательства? (Кому версия кажется надуманной, те пусть прочитают записки дочери поэта Игоря Холина о том, как он с друзьями нашел способ покинуть часть перед наступлением: пожевали земли, взятой из-под ног – и такое хлынуло изо всех дыр! Их, конечно, отправили в госпиталь. В часть они вернулись не скоро и узнали, что в том бою, от которого они так находчиво уклонились, потери были кошмарные). В подтверждение моей версии, приведу слова того же Камова. Он сообщил, что 23-й полк в боевых действиях (а я скажу – в карательной операции) участия не принимал – и был вовсе расформирован. И то сказать – ушли бы к антоновцам, и все.
Ему пришлось повоевать там. И там тоже. Это ж все в самый разгар так называемой антоновщины. «Здесь, на Тамбовщине, шла самая жестокая за всю историю гражданской войны борьба… Невиданное упорство повстанцев объяснялась просто: в борьбе участвовали местные крестьяне. В бунт оказались вовлечены семьи. ...50 000 «лесных братьев», которым некуда было отступать, потому что за спиной - родная изба, стали устрашающей по упорству силой» (Камов).
«Партия принимала решительные меры, чтобы ликвидировать мятеж быстро и с наименьшими человеческими жертвами. В областях, охваченных мятежом, раньше, чем в других районах страны, продразверстка заменена продналогом. Развернута широкая разъяснительная работа. В губернию направлены подкрепления. Бежал и был убит Антонов, угасала антоновщина. Выходили из лесов обманутые крестьяне...», – это написал Тимур. Тонко он загнул про крестьян, конечно, обманутых – но кем? Легко догадаться. За это можно простить казенную фразу про партию бу-бу-бу…
Служить Голикову выпало под началом того самого Тухачевского. Который как раз командовал подавлением восстания. Что, интересно, чувствовал бывший офицер, который изменил присяге и чести, и пошел служить негодяям и убийцам? Видя, как простые крестьяне воюют за родину и за справедливость? Интересно… Трудно поверить, что это его не волновало! Когда вспоминаешь о том, что Тухачевский был вскоре опозорен и застрелен как иностранная шпионская собака, на ум в который раз приходит простая мысль: есть все-таки Бог. Больше повезло Жукову, который на Тамбовщине в 1921 году командовал кавалерийским эскадроном в 150 сабель.
Солоухин вот писал про это с чувством, как деревенщик, заединщик и левый патриот:
«Россия, хотя уже и смертельно раненная; полурастерзанная, все еще агонизировала. Не успели отгреметь залпы расстреливателей на Дону и Кубани, восстало крестьянство в Тамбовской Губернии. Не выдержали грабежа, продразверстки, продотрядов, голода, доводившего до людоедства и детоедства, – восстали. В Тамбовском восстании участвовало около двухсот тысяч человек, а возглавил его тридцатичетырехлетний Александр Степанович Антонов… Против тамбовских мужиков двинули регулярную армию под командованием Тухачевского. Но так как главным средством борьбы с восставшими была система заложничества, то Тухачевский не мог обойтись без Частей Особого Назначения. Делалось так. Ушел мужчина из семьи к Антонову, арестовывалась вся его семья. Ушло из деревни к Антонову несколько мужчин, арестовывалась (а то и просто сжигалась) вся деревня. А ведь заложников надо потом расстреливать. "5 сентября сожжено 5 сел; 7 сентября расстреляно белее 250 крестьян... (а расстреливал ЧОН, то есть и тов. Голиков, в том числе. -- В. С.)..." ...расстреливали и детей и родителей. И мы найдем засвидетельствованные факты, когда расстреливали детей в присутствии родителей и родителей в присутствии детей. Как же тут обойтись без ЧОНа? К Тухачевскому послали Аркадия Голикова».
И вот, значит, Тухачевский ставит Голикова командовать полком. Уже не 23-м, но 58-м, отдельным. Полк это, навскидку, 4000 штыков. «Дед Егора командовал полком» – это такой штамп. Мы по привычке не задумываемся над этой строкой из послужного списка. Ну, и как бы выходит, что он своим полком громил, например, регулярные белые части, знаете, отбивал офицерские психические атаки, мужественно сражался под артиллерийским огнем противника… Ан нет! Война у него была попроще: ловить по лесам партизан и «брать» деревни, где оставались одни бабы и малые дети. В общем, речь шла о карательным операциях…
Службу эту Голиков нес, видимо, хорошо, раз его повысили в должности – поставили и.о. командующего боевым участком. А это уже не 4000 подчиненных, а 6000.
Что же это такое – боевой участок? Странный какой-то термин, не очень фронтовой, не сильно армейский… А я вам расскажу. Я знаю. Мой приемный – или уж как его назвать – дед, отчим моей матери (родной отец которой погиб под Сталинградом), после фронта, когда кончилась война, был отправлен дослуживать на Западную Украину. И там был у них боевой участок. Это кусок леса с раскиданными по нему деревнями. И вот, как находили убитого милиционера, или чекиста, или предсельсовета – так красноармейцы сразу вычисляли ближайшую деревню и сжигали ее. При помощи огнеметов. Красная армия пускала красного петуха. Жгли, конечно, не как фашисты, не с людьми – что вы, конечно, жгли только пустые хаты! А бывших крестьян, которые превратились в бомжей, не трогали, как можно – есть же совесть. И такое – лет 10 после войны.
Похоже, у Аркадия Голикова служба была вот приблизительно такая, только пожестче, с поправкой на куда более суровое время.
После Тамбова, когда восстание там было подавлено, то есть заложники перестреляны, повстанцы перебиты или посажены, деревни спалены, всё как положено – Голикова перебросили в Башкирию – для чего? Решать аналогичные вопросы. Трудиться по специальности?
Снова – Солоухин:
«Сразу же после того, как он (Гайдар) откупался в крови тамбовских крестьян, его командировали в Башкирию. Если кто поинтересуется у башкирских старожилов (а уже передалось и следующим поколениям), то услышит, как приехавший в Башкирию Голиков со своим сослуживцем-чоновцем с двух тачанок из пулемётов расстреляли толпу непокорных башкир в несколько сот человек. После этого злодеяния Голиков вскоре (нечего стало делать в Башкирии) переводится в Сибирь, в Красноярск, а конкретнее – в район Ачинска и Минусинска, где действовал Горно-Партизанский отряд Соловьёва».
Про Хакасию нашлось и сохранилось побольше свидетельств и версий, чем про предыдущие дела Голикова. Поскольку этими строками биографии коллеги заинтересовался знаменитый, правда молодёжь его вряд ли знает, Владимир Солоухин и кой-чего нарыл. И изложил свое видение в книге «Солёное озеро». Таки деревенщики, пожалуй, больше ненавидели советскую власть, чем городские писатели…
Писатель привёл версию – ещё одну – происхождения псевдонима «Гайдар». По рассказам местных, хакасов. Якобы «хайдар» означает не «вперёд идущий» и не «вперёд-смотрящий», а просто «куда». (Это ему рассказывали очевидцы, но большей частью, те, кому рассказывали очевидцы.) "Его так хакасы называли. Он у всех спрашивал: „Хайдар?“ То есть куда ехать? А искал он банду Соловьёва. "…Когда окончилась, короче говоря, гражданская война, один казак, хорунжий (унтер-офицер) из колчаковской армии, оказался непокорившимся. Его фигура привлекает к себе внимание, исполненное почти болезненного интереса, потому что на территории всей необъятной России это был фактически последний вооруженный очаг сопротивления бандитам, захватившим страну, и конечно, тотчас же объявившим бандитами непокорившегося унтер-офицера и казака, а также его отряд… Этот отряд он назвал именем Великого Князя, брата царя Михаила Александровича. На знамени он написал „За Веру, Царя и Отечество“, ввёл погоны, установил дисциплину… Ни бессмысленными убийствами, ни грабежом крестьян Соловьёв не занимался. У него было настоящее, дисциплинированное войско, небольшое, конечно, однако достигавшее временами до 600, до 1000 человек“.
Тогда продразверстка была, хлеб у мужиков отбирали подчистую. Свозили в общественные амбары, на ссыпные пункты, увозили обозами. А Соловьёв этот хлеб отбивал, оставлял на прокормление отряда, то есть банды. Остальное возвращал мужикам...
Солоухин, оказавшись как-то в Абакане и уже имея интерес к обоим персонажам, и к Соловьеву (которого он идеализирует)? и к Гайдару (которого, напротив, с чувством демонизирует), зашёл в архив. Его допустили до старых документов, но они были слепые, выцветшие, неразборчивые, да и времени было писателю жалко, там месяц бы надо было копаться, а у него всего день был, не ломать же график. (Не знаю, как сейчас, может Абакан стал сверкающим city с небоскребами, а в 1980-м, когда я там побывал, это был мрачный пыльный поселок, нагоняющий тоску). К тому ж Солоухин сразу заметил, что «в Абаканском архиве вообще нет упоминаний о Голикове. Я даже удивился и высказал свое удивление хранительнице фондов. Она, потупив глаза, проговорила, как если бы не относящееся к делу: „Вы не первый москвич листаете эти архивы...“ Тонкий намёк.
В итоге, вот ведь забавно, историю охоты чекистов на Соловьёва Солоухин изложил со слов девятиклассницы, которая как раз про это написала свой детский наивный реферат. Её имя Таня Соломатова. Тема была сформулирована ого как: «Действия ЧОН (Части Особого Назначения) на территории Ачинского и Минусинского уездов Енисейской губернии».
Она, а за ней, с её слов, Солоухин цитирует документы такого рода:
«За смерть одного советского работника, павшего от рук контрреволюционера и разбойничьих банд, будут расстреливаться все заложники, находящиеся в руках советской власти. Все пойманные с оружием, не имеющие на то разрешения, будут объявлены вне закона».
Это, понятно, со стороны Советов. Все с этим ясно.
Но девочка нашла и переписала, что куда интереснее, воззвание самого Соловьёва!
«КО ВСЕМУ НАСЕЛЕНИЮ
Советская власть вступила на новый путь борьбы с белой партизанщиной, стремясь запутать партизан в бессильной злобе. Власть хватает и расстреливает родственников партизан. Мы вообще всегда считали власть жидов и коммунистов смелой и бессильной. Мы всегда были уверены в том, что эта власть кроме обмана и жестокости, кроме крови ничего не в силах дать населению, но всё-таки полагали, что правительство состояло из людей нормальных, что власть принадлежит хотя и жестоким, но умственно здоровым. Теперь этого сказать нельзя, разве на самом деле допустимо, чтобы люди умственно здоровые стали делать то, что делает теперешняя власть. Разве вообще допустимо, чтобы психически нормальному человеку (на Голикова что ли намекает? Контуженного что твой полковник Буданов, и еще надо понимать, что в те годы были не лекарства, а смех один. – ИС) пришла в голову мысль требовать ответа за действия взрослых – человека малолетнего. Конечно нет. Власть арестовывает партизанских родственников от семилетнего возраста. Да разве придёт когда-нибудь мысль нормальному человеку наказывать семилетнего ребенка за действия сорокалетнего дяди, конечно же нет. Но власть не только наказывает, власть убивает, уничтожает, и не того человека, который делает по ее мнению зло, а другого, который этому злу не причастен. Может ли быть более дикое распоряжение, чем то, которое делается Советской властью. Граждане, вы теперь видите, что нами управляют идиоты и сумасшедшие, что ваша жизнь находится в руках бешеных людей, что над каждым из вас висит опасность быть уничтоженными в любой момент, ибо, если наша очередь пришла сегодня, то ваша может прийти завтра. Чтобы спастись вам от неминуемой гибели, необходимо браться за винтовки и примыкать к нам. Братья, так как только в этом случае уйдёте от преследования Советских деятелей, которые обрушатся тогда на невинных ваших соседей. Мы, белые партизаны, относимся к пролитию крови отрицательно, несмотря на соблазн отомстить Советской власти, не считаем себя вправе идти по её пути. За сумасбродство и кровожадность родителей мы не можем поднимать оружие против детей коммунистов, мы же будем направлять нашу борьбу против самих коммунистов, не только расстреливать их как своих политических врагов, но как врагов России, как врагов своего народа.
Есаул СОЛОВЬЕВ 1922 год».
Господи помилуй… Я читал эти строки в дни, когда разгорались страсти по поводу нападения банды на поселок Сагра в Свердловской области – те же безумные действия властей и беззащитность простой публики… Ну а что, тот режим, большевицкий, не был ведь осужден, никто не назвал вещи своими именами.
Далее Солоухин клеймит не только Гайдара и ЧОН, но и всю продразвёрстку и всю красную идею:
«Продотряды отбирали у крестьян последнее пропитание, свозили его на ссыпные пункты, в общественные амбары, и, пока ещё не успели отправить обозами на железнодорожные станции, случалось, отряд Соловьева опустошал ссыпные пункты и раздавал хлеб обратно крестьянам. Если же хлеб или мясо забитого скота отправлялось уже обозами на железнодорожные станции, Соловьёв нападал и на обозы. Впрочем, комиссары продразверстки, большевики, не очень-то и заботились об отправке продовольствия, отнятого у крестьян: им важно было отнять это продовольствие, оставить население голодным и холодным, то есть, по их мнению, более беспомощным и покорным».
Так кто же «держал в напряжении и разорил громадную Енисейскую губернию с её хлебом и скотом»? – продотряды, насчитывающие тысячи продкомиссаров и продагентов, рыскавших по всем деревням и держащих их всех под контролем, или небольшой отряд Соловьёва, прятавшийся в тайге? И если Соловьёв «держал в напряжении и разорял», то почему же он пользовался неизменным сочувствием, симпатиями и поддержкой местного населения, и не только русских крестьян, но хакасов, называемых тогда инородцами?
Таня Соломатова (просто золотая девочка, я вам скажу! – ИС) приводит воспоминание Аграфены Александровны Кожуховской (у которой, кстати сказать, в своё время квартировал Голиков и которой приписывали близкие отношения с атаманом):
«Я хорошо помню, как боролись с бандой Соловьёва. Соловьёв родился в нашей деревне, сам крестьянин. Поэтому он никогда не убивал и не грабил наших жителей».
А вот про Голикова хакасы – эти свидетельства привел Солоухин -- рассказывали совсем другие истории!
«…он на глазах у бабушки застрелил её внука, молодого хакаса. Бабушка потом со стены соскабливала мозги внука, чтобы похоронить вместе с телом. А ещё рассказывают, как он в одном аиле трупами расстрелянных доверху набил деревенский колодец».
«Моего родственника, 12 лет, который играл железным шомполом, увидел Голиков. „Что это такое? Где взял? Ты, наверное, связной?“ Мальчик ничего не мог ответить. Наверное, он даже не знал, что такое – связной. В ярости Голиков шашкой зарубил мальца».
«Голиков подозревал, что хакасы знают, где Соловьёв, знают, а не говорят. Вот он и спрашивал у каждого встречного и поперечного. „Хайдар?“ А ему не говорили. Один раз в бане запер шестнадцать человек хакасов. „Если к утру не скажете, где Соловьёв, всех расстреляю“. Не сказали. Утром он из бани по одному выпускал и каждого стрелял в затылок. Всех шестнадцать человек перестрелял. Своей рукой. А то ещё, собрал население целого аила, ну, то есть целой деревни... Семьдесят шесть человек там было. Старухи и дети, все подряд. Выстроил их в одну шеренгу, поставил перед ними пулемет. „Не скажете, всех перекошу“. Не сказали. Сел за пулемет и... всех... А то ещё в Солёном озере, да в Божьем озере топил. В прорубь под лёд запихивал… под лёд сам лично пихал почти живых людей ещё. Много, очень много, шибко много. Я, как и другие односельчане, давно здесь не ловлю рыбу и никто не ест рыбу этого озера. Хоть и хорошая она, жирная… Например, озеро Большое... каждый день и ночь люди, красные люди, учёные люди, русские люди к шее хакасов камни привязывали, пули-свинец берегли, живых в прорубь пихали. Весной сотни трупов – людей, обезображенных рыбой, всплывало».
Некто Килижекова, из местных, рассказывала:
«Ночью Голиков с отрядом много хакасов привёл к озеру. Камни привязал, на лёд положил. Но спустить под лёд сил не хватило у красных. Устали.
Соловьёв пришёл. Голиков бежал. Соловьев сестёр-братьев позвал, говорит хакасам, я вам брат. Забирайте, лечите своих родственников. Поэтому люди добро такое вечно помнят».
«Научный сотрудник Института Истории Хакассии Сергей Михайлович Тодышев обогатил этот эпизод чудовищной подробностью. Оказывается, чоновцы оставили связанных хакасов на льду до утра не потому, что устали, а потому, что это было накануне дня рождения А. Голикова. Вот он и хотел ознаменовать этот день истреблением десятков людей. Однако ночью налетел Соловьёв и освободил полуживых заложников».
Ну просто Хичкок! Вестерн! То есть, пардон, истерн.
Но при советах у нас сняли другое кино, вялое и лживое – «Конец императора тайги». В котором нежный и ласковый Гайдар разбивает, то бишь ликвидирует, отряд Соловьёва. При том что, как известно, атаман успешно действовал в Хакассии ещё полтора года после отъезда Голикова.
А куда ж это он уехал? И с чего вдруг? Так удачно всё складывалось, удалось наладить эффективный менеджмент…
Самая распространенная версия такая.
«А. П. Голиков самовольно расстрелял четверых пленных, вместо того, чтоб, как было ему приказано, отправить их в штаб. За что был в конце концов привлечен к суровой ответственности».
Значит, таки убивал… Кто б сомневался. Даже Камов признал, что да, были расстрелы, и оправдывал Гайдара тем, что ну не было возможности этих пленных кормить и охранять. Да понятно всё, чего уж там…
Суровая ответственность – это кстати как? Об этом позже. Пока послушаем Солоухина:
«Между тем в „чоновский“ центр в Красноярске пошли на Голикова бесчисленные жалобы на его кровавые действия. Жалоб этих было так много и они были так доказательны и настойчивы, что красноярские власти решили вызвать восемнадцатилетнего комбата с „тамбовским опытом“ и во всём разобраться. Телеграммы три или четыре Голиков оставил без ответа. Наверное, ему казалось странным, что его действия представителями советской власти могут оцениваться как предосудительные. Однако в конце концов он вынужден был подчиниться и явился в Красноярск.
Нет стенограмм разбирательства этого дела, но есть заключение по делу № 274. В этом заключении командующий ЧОН губернии В. Какоулин написал: «Мое впечатление: Голиков по идеологии неуравновешенный мальчишка, совершивший, пользуясь своим служебным положением, целый ряд преступлений». Были, оказывается, проверочные комиссии. Так вот, председатель одной из проверочных комиссий, а именно т. Виттенберг, потребовал для Голикова суда и высшей меры наказания, то есть расстрела. Биографы Голикова утверждают, что суд не состоялся. Сергей Михайлович Тодышев уверял меня, что суд был и что Голикова приговорили к расстрелу, но что Тухачевский (поделец Голикова по тамбовским кровопролитиям), находясь в то время на высоте государственного положения, спас своего бывшего подчинённого, отозвав его из Красноярска в Москву «для лечения». И то, и другое правдоподобно, ибо к этому времени всем стало ясно, что Голикова нужно лечить. Что он не просто убийца (все чоновцы – убийцы), но что он убийца – псих, что он убийца – маньяк. Не исключено, что Голикова надо было наказать, дабы успокоить возмущение нацменьшинства (но тем не менее коренного населения Хакасии). Тогда не исключено, что для этого успокоения вынесли Голикову суровый приговор, а потом вместо расстрела тихонько отправили его на лечение в Москву. Чоновец чоновцу глаз не выклюет. Но из партии его всё-таки исключили. А это по тем временам – не мало. И ни за что, за какие-нибудь мелочи едва ли вынесли бы такое решение. Хотя биографы и утверждают, что он ни разу с просьбой восстановить его в партии не обращался, что со стороны Голикова благоразумно, ибо при новом разбирательстве дела опять всплыли бы его «деяния» в Хакасии, но существует фольклор, что всё-таки Голиков писал в ЦК с просьбой о реабилитации, на что Иосиф Виссарионович с присущим ему лаконизмом и ставя последнюю точку на «деле» сказал: «Мы-то его, может быть, и простили бы. Но простят ли его хакасы». А потом десятки разных школ, пионерских отрядов, пионерских лагерей, кинотеатров, улиц, домов культуры назвали именем Аркадия Гайдара, да так и зовут до сих пор».