ОСЛО─Несмотря на то, что в Норвегии нет атомных электростанций, работа исследовательских ядерных реакторов связана с тем же рисками и сложностями, что и реакторы атомных станций, а атомщики предпочитают замалчивать проблемы.

Анна Киреева, 16/12-2014 http://www.bellona.ru/articles_ru/articles_2014/1418741915.6

В Норвегии нет атомной энергетики, но на территории Королевства работают два исследовательских ядерных реактора. На одном из них, расположенном в 20-ти км от Осло, побывала многочисленная группа участников семинара «Атомная энергетика России: состояние, тенденции и безопасность», состоящая из представителей Росатома, экологических организаций, а также норвежской и российской прессы.

Небольшой исследовательский реактор JEEP II мощностью всего в 2 МВт располагается в лаборатории Института энергетических технологий (The Institute for Energy Technology - IFE) в норвежском городе Кьеллер (Kjeller).

JEEP II – тяжеловодный реактор, в котором тяжелая вода используется в качестве и замедлителя нейтронов, и охладителя. Максимальная тепловая мощность реактора – два МВт. Теплообменник передает тепло второму контуру с обычной водой, который использует тепло на обогрев соседних зданий Института. Излишек тепла сбрасывается в атмосферу при помощи небольшой сухой градирни.

От ядерных технологий к гидроэнергии

По словам Виктора Викстрема (Viktor Wikstrom), начальника отдела коммуникации Института, в Норвегии очень много энергии, но атомная энергетика не востребована и не будет нужна в будущем (практически 100% электричества в стране вырабатывается гидростанциями). Однако после II мировой войны Правительство страны стремилось развивать передовые технологии, а атомная энергия была в то время «самой передовой».

«Мы гордимся тем, что Норвегия – первая страна в мире, конечно, после таких ядерных держав, как СССР и США, которая спроектировала и запустила ядерный реактор», - рассказал он, отметив, что в 1979-1980 гг. Правительство страны приняло решение не развивать атомную энергетику.

«Мы стали развивать гидроэнергетику, а потом нашли нефть и газ. С атомом же было связано много проблем, в том числе, экологических», - отметил Викстрем.

Сам же Институт проводит многочисленные исследования, половина которых, в той или иной степени, связана с атомными исследованиями для медицинских целей (борьбы с раком), нефтегазовой промышленности и т.д. Кроме того, он участвует в совместных проектах на Кольской и Ленинградской АЭС, в губе Андреева, ФГУП «Атомфлот» и других.

«В принципе, мы не против реактора в Кьеллер, поскольку там проводится важная исследовательская работа, многое делается в области медицины и в других сферах. Однако работы на реакторе должны быть безопасными», - отметил генеральный менеджер Объединения Беллона Нильс Бемер (Nils Bohmer).

Об инцидентах предпочитаем умалчивать

Рассказывая о деятельности Института, начальник отдела коммуникации уверенно объявил о том, что реактор Jeep II безаварийно работает с момента запуска в 1967 году. Реактор Jeep I, действовавший с 1951 года, выведен из эксплуатации.

Однако известно, что осенью 2006 года реактор в Кьеллер был остановлен после обнаружения повышения уровня радиации внутри здания.

Норвежское Агентство по радиационной защите (Norwegian Radiation Protection Authority – NRPA) полагало, что повышение уровня радиации могло быть вызвано попаданием радиоактивного топлива в воду, использующуюся в системе охлаждения реактора.

Комментируя этот вопрос, Викстрем отметил, что «инциденты были, но очень несерьезные. Например, в 2006 году выхода радиоактивности за пределы здания не было, как не было и негативных последствий для населения. Мы даже штрафа от правительства не получили».

Атомщики научились ответственности

По словам Нильса Бемера, в настоящее время уровень ядерной и радиационной безопасности в Кьеллере выше, чем несколько лет назад.

«Сегодня нам показали одно из хранилищ, в котором находится ОЯТ, наработанный в 1940-х. Никто не скрывает, что из-за коррозии отработавшее топливо не в самом хорошем состоянии. Однако еще несколько лет назад само хранилище не выдерживало никакой критики», - рассказал он.

Норвежская Беллона потратила много усилий на то, чтобы ситуация изменилась.

«Это хранилище не выдерживало критики ни с точки зрения экологической, ни физической защиты. Мы выступали против хранилища ОЯТ на территории Исследовательского центра, как в местной прессе, так и в Парламенте. Сейчас они возвели заборы, огораживающее хранилище», - рассказал Бемер.

По российским меркам эти заграждения выглядят как небольшие красивые заборы дачных участков: все просматривается, с соседнего холма все прекрасно видно.

Бемер также рассказал, что раньше радиоактивные отходы (несопоставимые по количеству с отходами, производимыми на АЭС) захоранивались в обычной почве, на глубине всего два метра, без какой-либо специальной защиты. Конечно, так подобные отходы храниться не должны. Поэтому в 1993 году Беллона устроила специальную акцию.

«Мы зашли за ограждение, расположенное по периметру площадки, и выкопали бочки с радиоактивными материалами, которые были захоронены на двухметровой глубине. Это привело к тому, что в 10-ти км от Кьеллера было построено специальное хранилище для низких и среднерадиоактивных отходов, куда были перевезены РАО, ранее хранившиеся столь неприемлемо», - добавил эксперт Беллоны.

Бемер отметил, что в Кьеллере также было перерабатывающее производство, которое производило пару килограммов плутония. Жидкие радиоактивные отходы (ЖРО), образующиеся в процессе переработки, просто сливалось в реку. В результате донные слои были заражены плутонием. Кроме того, труба, по которой сливались эти отходы, была расположена на мелководье реки. Поэтому ситуация осложнялась в летний период, когда река частично пересыхала.

«Чтобы изменить ситуацию, нам пришлось перекрыть трубу, по которой сливались отходы. Компания вынуждена была собрать загрязненный слой со дна реки. Они до сих пор используют данную трубу для слива отходов, но это уже значительно меньшее количество радиоактивных веществ», - рассказал он.

«Еще раз повторюсь, работа и исследования, проводимые в Центре, востребованы и нужны, но они должны вестись безопаснее и аккуратнее, чем велись до этого. Атомщики должны быть более открыты относительно того, что у них происходит и последствий, к которым данные работы могут привести. Общественность, местные жители должны получать полную и понятную информацию, чтобы принимать участие в принятии решений», - подчеркнул Бемер.

Беллона отметила, что Кьеллер делает успехи в области открытости, и данный визит в Исследовательский центр является подтверждением этому.

«Но, как и другие, норвежские «атомщики» с огромным удовольствием рассказывают об успехах, но замалчивают негативные стороны деятельности: проблемы и инциденты. Им еще нужно учиться открыто говорить о проблемах», - уверен эксперт Беллоны.