Жесточайший экономический кризис ждет Россию и большинство стран уже в ближайшие полтора года. Он повлечет за собой заметную реструктуризацию экономики и потребительского спроса. У этого кризиса свои законы – отсутствие всяких законов.

Степан Демура

ДИАЛОГ  С БИЗНЕСОМ

Юрий Епанчинцев

– Что сегодня происходит с экономикой, Степан Геннадьевич?

– Наступил момент когда добавленная стоимость, произведенная реальным сектором экономики уже не в состоянии обслуживать банковский долг и поддерживать существующее потребление. Наступает дифляционный коллапс. Это происходит каждые 100–120 лет: 1929 год, 1870-е годы, 2000 год, 2007–2008 годы. Сейчас повторяется снова.

– Чем необычен этот кризис?

– Сегодня Россия – это экономика сырьевой колонии. Потому что в реальной сырьевой экономике: Австралии, Канаде есть производство, обрабатывающая промышленность, добыча сырья. Причем добыча – не основной вклад в структуру ВВП. Если норма добавленной стоимости на доллар сырья, например, в Австралии – 6, Канаде – 8, Евросоюзе – 11, США – 13, то в России – 1,5–1,6 доллара.

Т.е продукции высоких переделов, с высокой добавленной стоимостью мы в принципе не производим. Последний пример: «суперджет» КБ Сухого. В нем 90% импортных комплектующих, российский только металл корпуса. Но если страна не производит высокой добавленной стоимости, она живет очень бедно. Пока ВВП России, а он 6-й в мире, «надувается» только за счет высоких цен на энергоносители.

Для производства высокой добавленной стоимости нужны кадры и капитальные инвестиции. Наши кадры поуходили на пенсию, в промышленности 30 лет толком ничего не обновлялось. Износ основных фондов промышленного капитала 70–80%. Это равносильно падению ВВП на ту же величину. Как страна после войны! Отъедте от Москвы или Омска на 50 км, там люди, как после войны, и живут. При таком износе основных фондов и отсутствии инвестиций надеяться на какое-то устойчивое развитие глупо.

– Тогда, что появилось вместо российского промышленного капитала?

– Финансовый и торговый капитал. Для понимания, какая бизнес-модель сегодня в России, приведу цифры. Население России 143 млн человек. Из них: пенсионеры – 67 млн; армия со всеми вузами и КБ – чуть больше 1 млн; ФСБ, ФСО, спецсвязь, спецслужбы – 2 млн 160 тыс.; МЧС, МВД, УФСИН, прокуратура и так далее – 2 млн 541 тыс.; таможня, налоговая и прочие инспекции – 1 млн 356 тыс.; чиновники, лицензирующие, контролирующие организации – 1 млн 321 тыс.; прочие служащие – 1 млн 252 тыс.; клерки пенсионных, социальных, страховых и прочих фондов – 1 млн 727 тыс.; депутаты и их аппарат – 1 млн 872 тыс.; священнослужители – 530 тыс.; нотариусы, юридические бюро, адвокаты, заключенные – 1 млн 843 тыс.; частная охрана, детективы – 1 млн 98 тыс.; официально безработные – 8 млн 420 тыс.

Всего 93 450 тысяч человек, которые сидят на бюджете. При этом 92% российских предприятий принадлежит офшорам. Остаются дети, школьники, домохозяйки. Но реально работает, производя добавленную стоимость, всего порядка 15 миллионов человек – на огромную страну.

Конечно, это отражается на структуре бюджета. В развитых странах на социальные расходы – здравоохранение, образование, культуру, спорт, ЖКХ и так далее тратится 70% бюджета. В России – 15%. Госаппарат в развитых странах – 11%, в России – 43%.

Т. е. износ основных фондов 70–80%, а работников, повышающих добавленную стоимость, – около 15 миллионов. И большинство населения – это электорат ЕР, который сидит на бюджете. А бюджет сидит на трубе и паре карьеров. И все это живо, пока высоки цены на энергоносители, потому что цены на уголь и металл уже обвалились. Поэтому никаких шансов пройти этот кризис без экономических и политических потрясений нет. Такого просто не бывает.

– Чем объясняется экономический рост в США и Еврозоне? 

– Постиндустриальная экономика США держалась на банковском мультипликаторе. Это когда ФРС впрыскивает в нее один настоящий доллар, а банковская система через кредитование превращает его в 20–22 доллара реального спроса. Кредитный мультипликатор начал падать в 2007 году и сейчас находится на уровне пяти. В системе ФРС этот индикатор упал с 8 до 0,8. Потому что кредитовать некого, все перекредитованы. То же самое в Европе, там кредитный мультипликатор меньше единицы.

– А Китай?

– Последние 20 лет 70% ВВП Китая состоял из капвложений в основные средства – 50% и внешнего спроса – 20%. Многие капвложения не окупились. Отсюда огромное количество дорог в никуда, пустых городов, заводов-дублеров, мостов, которые после землетрясений пять раз взрывают, чтобы построить новые. Плюс местные чиновники тоже активно «осваивали» средства. Внешний спрос на китайскую продукцию падает. Доля внутреннего спроса в китайском ВВП с 2000 года неуклонно снижается. Европа, США и многие страны уже возвращают свое производство из Китая из-за роста стоимости китайской рабсилы и роста затрат на энергоносители – слишком большое транспортное плечо.

После кризиса 2008–2009 гг. китайцы накачивали экономику внутренними долгами в надежде, что ситуация выправится снаружи. Не помогло. Поэтому в Китае сейчас будет такой же могучий коллапс, как в СССР. Не случайно на последнем пленуме КПК объявлено о новом курсе, практически перестройке. Но Китай коррумпирован примерно так же, как и Россия. Там 22 млн чиновников, которые активно приватизируют средства производства. Такая система просто рушится. Огромная разница в доходах – до 80 раз. Революционная ситуация – это 40. В России 83.

– Как кризисная ситуация отражается на российских регионах?

– Мне рассказывали про Красноярск: население области 3 миллиона, работающих 700 тысяч, средняя зарплата 15–16 т.р. при очень высокой наполняемости Пенсионного фонда – большая часть работает «вбелую». А потребительский долг красноярцев – 120 млрд рублей. Средняя ставка по его обслуживанию 25–30%. Каким образом население с такими доходами сможет его обслуживать после выплат на ЖКХ, питание и т. д.? Нереально. Значит, будут дефолты. Банковская система ляжет, потребительский спрос резко сократится. Средний класс просто исчезнет. Из богатого класса выживут не все.

Это происходит во всем мире. Причина – мы все живем в постиндустриальном обществе. Никто не работает, ничего не производится. Все «работают» в Интернете. Но благодаря Интернету производительность труда выросла только в трех секторах: гостиничном хозяйстве, торговле и производстве памяти для процессоров. А богатство страны возникает, когда реальный труд соединяется со средствами производства, промышленным капиталом. Не может существовать общество, в котором 70% ВВП приходится на потребление. Оно живет, пока не закончится накачка доллара и экономика больше не сможет нести долговое бремя. Сейчас это время закончилось.

– В кризис 2008–2009 годов долги крупнейших частных компаний, наших олигархов были переброшены на государственный сектор, на плечи налогоплательщиков. Такая лазейка остается?

– Ее больше нет. В России начала ложиться банковская система, потому что экономика и население перегружены долгом, который обслужить не могут. Не говоря о запредельной, ничем не обоснованной стоимости кредитов в России. Мы импортируем инфляцию через доллар. Наш ЦБ – просто большой обменный пункт, филиал ФРС. Бороться с инфляцией он не может в принципе. По закону ЦБ не имеет права финансировать бюджетный дефицит Правительства России. Мало того, на каждый пришедший доллар печатается всего 60 копеек вместо рубля. В результате этой «кудринистики» потери ВВП в кризисных 2008–2009 годах составили 9% против 2–3% в Европе и США.

Потом наш ЦБ боролся за стабильность рубля: ЦБ всех стран понижали ставки, чтобы не добить экономику, а российский ЦБ и Венгрия – повышали. В Венгрии угробили форинт, в России – рубль. В нынешний кризис будет то же самое, потому что везде сидят те же люди.

Самое страшное то, что сегодня у ЦБ и банков нет валюты. В 2008–2009 годах суммарных внешних долгов в валюте было 500 млрд, золотовалютных резервов – 600 млрд. Основной наш госдолг – это долг наших корпораций и олигархов. Сейчас внешних долгов уже на 730 млрд, золотовалютных резервов – на 480. Мало того, пытались протащить закон о передаче Стабилизационного фонда в частное управление, причем при этом предусмотреть еще и потери. К счастью не прошло.

Если в 2008–2009 годах ЦБ лишился 200 млрд и при этом курс рубля существенно ослаб, то теперь нет такой возможности, потому что против 200 млрд останется 200 млрд при долге 730. Поэтому все разговоры о том, что рубль будет поддержан и девальвации не будет, ничем не обоснованы. Нужно готовиться к обвальной девальвации рубля. Это первый раз, когда деньги ничем не обеспечены. Можно напечатать денег, но это лишь растянет начальную фазу кризиса. Представьте, что мы живем в условиях 2008–2009 годов и конца нет.

– Каков выход?

– Списание долга, дефолт, резкое снижение потребления. Мы уже проели все доходы будущих поколений. Мы объелись икры и наездились на мерседесе. Теперь будем кушать хлеб и ездить на запорожце. Утрирую, но ситуация примерно такая. Все, что могут сделать центробанки и политические элиты, – это печатать деньги. Но рецепты, которые обычно срабатывают, сейчас сработать не могут.

– Когда начнется кризис?

– Не в этом году. Сейчас будет серьезное движение по ослаблению рубля. В этом году ставка может быть 43,47–48 точно. Потом наступит пауза. А осенью 2015-го нужно быть готовым, что рубль покажет и ставку 58 по отношению к доллару. Номинальные низы фондовых западных рынков должны быть в октябре-ноябре 16 года – это пик падения.

– Что делать среднему и мелкому бизнесу?

– Если вы ориентированы на средний класс, лучше сменить ориентацию на бедный класс. Потому что в «Магните» и «Метро» уже падает трафик потребительского спроса. Средний класс исчезнет, богатые не будут отовариваться внутри страны, как и сейчас не отовариваются. В России народ перейдет на хлеб и воду, но будет выплачивать кредиты банкам и магазинам. А потом начнут падать цены на нефть. Все это надо воспринимать как данность.

Не берите кредиты, привлекайте партнеров, делитесь акционерным капиталом, но не отдавайте полностью управление компанией в чужие руки. Копите. Деньги вам сейчас нужны, чтобы было время продержаться, пока все конкуренты рухнут. Рынок схлопнется наполовину, и половина конкурентов уйдет с рынка. А вы займете их место. Работать и работать – вам нужно продержаться на плаву! Можно оптимизировать персонал, но всегда оставляйте профессионалов и опирайтесь на них, какой бы кризис не наступил.

В 1992 году СССР не умер, он умирает только сейчас. Те же семьи, та же номенклатура нашли тогда способ монетизировать свою власть, они же продолжают управлять страной. Происходит распад империи. Но это уже было раз.

– Когда начинается восстановление экономики?

– Когда старый долг уничтожен, а людям все равно нужно жить, питаться, одеваться, передвигаться. Наступит момент, когда остаточный спрос превысит остаточное предложение. Тогда все запускается заново. Что будет у нас в стране, зависит от того, как быстро произойдет смена политиков и политической модели. Это будет хоть какой-то шанс, иначе Россия просто не выдержит.

Наша справка:

Степан Геннадьевич Демура родился 12.08.1967 года. Окончил МФТИ с красным дипломом. Инженер-ракетчик. 12 лет проработал в финансовых структурах США трейдером, финансовым инженером. С 2004 года работает на российском фондовом рынке в Москве, руководит аналитическими подразделениями компании ТПА «Арлан», ведущее направление деятельности которой – добыча золота. Добивается роста оборотов корпорации. С 2008 года занимается управлением активами в ФК «Русский Инвестиционный Клуб». Постоянный участник и ведущий аналитической программы «Рынки» на «РБК». Точка зрения Демуры независима как от неолибералов, так и от консерваторов и часто существенно отличается от мнения большинства аналитиков.

Материал подготовлен при информационной поддержке компании «Делфи».