В 25 выпуске альманаха «Герценка» вышли замечательные воспоминания заслуженного работника культуры, кандидата искусствоведения Андрея Николаевича Захваткина о родном городе Кирове в 1950-е и последующие годы. Жанр мемуарной литературы всегда очень любопытный и именно он способен погрузить нас максимально в прошлое. Записки Захваткина о послевоенном городе атмосферны и чудесны, честно говоря, прочитал их на одном дыхании. Всегда было любопытно, как отстраивался и рос Киров после Войны и какова была жизнь людей, быт, нравы, очертания города. Все это есть в воспоминаниях Андрея Николаевича. Сегодня приведу несколько особо заинтересовавших меня отрывков о Кирове в 50-е годы.
Тротуары и дороги
Помню родной город с раннего детства (до середины пятидесятых годов он делился на три района: северная часть – Сталинский, центр – Ждановский, южная часть – Молотовский). Родившись в 1945 году и осознавая себя прилично лет с четырёх-пяти, самые первые мои впечатления связываю с улицей Свободы (историческое название – Царёвская) и двумя домами под № 77. Двор был общим с каменным домом, выходящим фасадом на проезжую часть улицы. В одном из них, который в глубине двора, я жил до лета 1961 года. Меня, маленького, часто прогуливали по тротуарам этой улицы, которые были тогда деревянными, оставшимися чуть ли не от дореволюционной Вятки. Такие же тротуары были положены и по улице Дрелевского (ныне Спасская), где я тоже появлялся, ведомый кем-нибудь за ручку. Однако они уже тогда порядком износились, и часто, наступив на один конец доски, человек мог провалиться в яму, а второй конец, таким образом, мог вздыбиться и чуть ли не срикошетить по прохожему. Где-то к 1953–1954 году деревянные тротуары постепенно ликвидировали и потихоньку стали класть асфальт. Мостовая моей улицы Свободы была выложена булыжником. Её иногда ремонтировали, привозя на лошадях новые камни и, вероятно, песок. Рабочие сидели на коленях и не без помощи кувалд укладывали поверхность проезжей части. По мостовой чаще всего ездил гужевой транспорт, так как автомобилей в те времена было очень мало.
На улице Ленина. 1950-е гг.
Большая деревня
При моём раннем детстве было совсем не так много больших каменных строений. Конечно, я знал здание Центральной гостиницы, возникшее в 1937 г., универмаг по улице Ленина, дом поул. Коммуны, 3, где располагался рыбный магазин. Помню два жилых дома на крутом берегу Вятки, которые возвели большевики вместо разобранных ими Кремля и Кафедрального собора. Недаром на месте будущего Вечного огня стоял до 1955 г. памятник Сталину. «Дом чекистов» и серое здание КГБ – оба на ул. Ленина, Главпочтамт (тоже с памятником Сталину и его трубкой), жилой дом на ул. К. Маркса, напротив кинотеатра «Октябрь», и ещё ряд многоэтажек контрастировали своей единичностью с массой убогих деревянных (за некоторым исключением) строений. В целом в годы моего детства город Киров (будем говорить правду) напоминал большую деревню. Комплекс сталинских пятиэтажек на Октябрьском проспекте и на других улицах стали строить уже в середине пятидесятых. Позднее я осознал здания пединститута, сельхозинститута, института Советской Армии (на Октябрьском проспекте), хотя не знал, чем там занимаются.
Бытовые ссоры на вятском диалекте
Нередко в кухне вспыхивали перепалки между соседями. Они касались, естественно, бытовых неурядиц. На пользование русской печью в предпраздничные дни устанавливалась очередь. Однако со временем ссоры затихали, и соседи угощали друг друга своими ватрушками, шаньгами, пирогами…На дворе также возникали конфликты и между двумя домами. Первое впечатление детства – страшная перепалка двух соседок на махровом вятском диалекте. Они так быстро тараторили, что я ничего не понимал. Постепенно к вятскому говору я стал привыкать. Часто яблоком раздора были и домашние животные. Например, гоняли куриц, которые рылись на, якобы, чужой территории, кто-то обидел соседскую кошку; доставалось родителям и за проказы их детей, попавших мячом или (зимой) замороженным лошадиным навозом в окно. Дело в том, что в послевоенные годы не было в магазинах шайб или хоккейных мячиков, поэтому мальчишки сами мастерили клюшки, а «шайбы» валялись на каждом шагу. Существовала на моей памяти и профессия трубочиста. Не раз к нам приходили очень чумазые мужчины, которые выскребали сажу из печной трубы в чёрное ведро с одной плоской стороной, приставляемой к побеленной стенке печи.
При моём раннем детстве было совсем не так много больших каменных строений. Конечно, я знал здание Центральной гостиницы, возникшее в 1937 г., универмаг по улице Ленина, дом поул. Коммуны, 3, где располагался рыбный магазин. Помню два жилых дома на крутом берегу Вятки, которые возвели большевики вместо разобранных ими Кремля и Кафедрального собора. Недаром на месте будущего Вечного огня стоял до 1955 г. памятник Сталину. «Дом чекистов» и серое здание КГБ – оба на ул. Ленина, Главпочтамт (тоже с памятником Сталину и его трубкой), жилой дом на ул. К. Маркса, напротив кинотеатра «Октябрь», и ещё ряд многоэтажек контрастировали своей единичностью с массой убогих деревянных (за некоторым исключением) строений. В целом в годы моего детства город Киров (будем говорить правду) напоминал большую деревню. Комплекс сталинских пятиэтажек на Октябрьском проспекте и на других улицах стали строить уже в середине пятидесятых. Позднее я осознал здания пединститута, сельхозинститута, института Советской Армии (на Октябрьском проспекте), хотя не знал, чем там занимаются.
Бытовые ссоры на вятском диалекте
Нередко в кухне вспыхивали перепалки между соседями. Они касались, естественно, бытовых неурядиц. На пользование русской печью в предпраздничные дни устанавливалась очередь. Однако со временем ссоры затихали, и соседи угощали друг друга своими ватрушками, шаньгами, пирогами…На дворе также возникали конфликты и между двумя домами. Первое впечатление детства – страшная перепалка двух соседок на махровом вятском диалекте. Они так быстро тараторили, что я ничего не понимал. Постепенно к вятскому говору я стал привыкать. Часто яблоком раздора были и домашние животные. Например, гоняли куриц, которые рылись на, якобы, чужой территории, кто-то обидел соседскую кошку; доставалось родителям и за проказы их детей, попавших мячом или (зимой) замороженным лошадиным навозом в окно. Дело в том, что в послевоенные годы не было в магазинах шайб или хоккейных мячиков, поэтому мальчишки сами мастерили клюшки, а «шайбы» валялись на каждом шагу. Существовала на моей памяти и профессия трубочиста. Не раз к нам приходили очень чумазые мужчины, которые выскребали сажу из печной трубы в чёрное ведро с одной плоской стороной, приставляемой к побеленной стенке печи.
Кинотеатр "Победа". 1956 г.
«Прекрасное и безобразное»
Во дворе летом, конечно, было много зелени, прежде всего, из-за густой травы и беспорядочно растущих деревьев. Напротив соседского дома стояли три огромных тополя, на которых вили гнёзда грачи. Под нашими окнами был садик, где сооружали цветочные клумбы. Особенно популярны были к середине 50-х георгины разных расцветок и конфигураций. Их клубни хранили зимой дома, а весной высаживали в землю. Росли также анютины глазки, флоксы, астры, декоративная осока и неизменный золотой шар. Но, как это часто бывает, прекрасное соседствовало с безобразным. На пригорке общего двора в 30–40 метрах от клумб располагалась… помойка. Ею пользовались оба дома. В неё, естественно, сбрасывались все отходы. При соответствующем направлении ветра она издавала запашок. Время от времени её чистили. В обоих домах были тёплые туалеты с унитазами, которые отнюдь не блестели от чистоты. Но на всякий случай существовали и холодные «клозеты»: вдруг воды не будет или унитаз треснет. Поэтому у каждого дома была сливная яма, которую также чистили другие ассенизаторы из так называемой конторы очистки. В народе их звали ещё и золотарями. Они ездили на бочке, запряжённой лошадью
Билетик в кино
Первые воспоминания, если вести разговор о культуре, связаны, прежде всего, с кино. В областном центре после войны было три кинотеатра: «Прогресс» на ул. Володарского (сейчас там неорганизованный сквер), «Колизей» (на месте нового здания художественного музея) и «Октябрь», построенный в конце тридцатых годов. Первые два были деревянные. Раньше снесли «Прогресс», вероятно, году в 1954-м. Я успел в нём посмотреть два фильма:«Три танкиста» и «Алёша Птицын вырабатывает характер»… В детстве чаще всего меня водили в «Колизей». Первый раз с родителями смотрел фильм, где показывали отрывки из опер. Потом был «Сусанин». Мне жалко было дедушку, не спал до тех пор, пока отец мне не насочинял, что Сусанин ночью зажёг спички и убежал от поляков. Водили меня также на «Садко». Фильм, в сущности, не понял. Как видно, в детской памяти остались одни эпизоды. А вот с дедушкой и бабушкой в 1953-м ходили на третью серию «Тарзана». Одно из первых сильных впечатлений. Чуть позднее, возможно, в начальных классах, ходил в «Колизей» с отцом. Произвёл на меня впечатление мультфильм «Путешествие на Луну». Я долго донимал родителя всякими вопросами о безвоздушном пространстве, о скорости космического корабля, о невесомости…Затем появились другие кинотеатры: «Победа» на Володарского в 1955 году, «Смена» рядом с ДМШ № 1 с двумя залами (розовым и голубым), ещё позднее – «Мир» на Ленина, «Алые паруса», «Дружба» и «Восток». Открытие «Победы» было событием. Первый фильм, который там шёл, – «Княжна Мэри» по Лермонтову. Мой дедушка, умерший через год, успел сходить на этот фильм в новое культурное сооружение. Он был, кажется, доволен… Мои одноклассницы по 29-й школе часто прогуливали уроки из-за киномании. Они начинали взрослеть и очень обожали фильмы про любовь.
Во дворе летом, конечно, было много зелени, прежде всего, из-за густой травы и беспорядочно растущих деревьев. Напротив соседского дома стояли три огромных тополя, на которых вили гнёзда грачи. Под нашими окнами был садик, где сооружали цветочные клумбы. Особенно популярны были к середине 50-х георгины разных расцветок и конфигураций. Их клубни хранили зимой дома, а весной высаживали в землю. Росли также анютины глазки, флоксы, астры, декоративная осока и неизменный золотой шар. Но, как это часто бывает, прекрасное соседствовало с безобразным. На пригорке общего двора в 30–40 метрах от клумб располагалась… помойка. Ею пользовались оба дома. В неё, естественно, сбрасывались все отходы. При соответствующем направлении ветра она издавала запашок. Время от времени её чистили. В обоих домах были тёплые туалеты с унитазами, которые отнюдь не блестели от чистоты. Но на всякий случай существовали и холодные «клозеты»: вдруг воды не будет или унитаз треснет. Поэтому у каждого дома была сливная яма, которую также чистили другие ассенизаторы из так называемой конторы очистки. В народе их звали ещё и золотарями. Они ездили на бочке, запряжённой лошадью
Билетик в кино
Первые воспоминания, если вести разговор о культуре, связаны, прежде всего, с кино. В областном центре после войны было три кинотеатра: «Прогресс» на ул. Володарского (сейчас там неорганизованный сквер), «Колизей» (на месте нового здания художественного музея) и «Октябрь», построенный в конце тридцатых годов. Первые два были деревянные. Раньше снесли «Прогресс», вероятно, году в 1954-м. Я успел в нём посмотреть два фильма:«Три танкиста» и «Алёша Птицын вырабатывает характер»… В детстве чаще всего меня водили в «Колизей». Первый раз с родителями смотрел фильм, где показывали отрывки из опер. Потом был «Сусанин». Мне жалко было дедушку, не спал до тех пор, пока отец мне не насочинял, что Сусанин ночью зажёг спички и убежал от поляков. Водили меня также на «Садко». Фильм, в сущности, не понял. Как видно, в детской памяти остались одни эпизоды. А вот с дедушкой и бабушкой в 1953-м ходили на третью серию «Тарзана». Одно из первых сильных впечатлений. Чуть позднее, возможно, в начальных классах, ходил в «Колизей» с отцом. Произвёл на меня впечатление мультфильм «Путешествие на Луну». Я долго донимал родителя всякими вопросами о безвоздушном пространстве, о скорости космического корабля, о невесомости…Затем появились другие кинотеатры: «Победа» на Володарского в 1955 году, «Смена» рядом с ДМШ № 1 с двумя залами (розовым и голубым), ещё позднее – «Мир» на Ленина, «Алые паруса», «Дружба» и «Восток». Открытие «Победы» было событием. Первый фильм, который там шёл, – «Княжна Мэри» по Лермонтову. Мой дедушка, умерший через год, успел сходить на этот фильм в новое культурное сооружение. Он был, кажется, доволен… Мои одноклассницы по 29-й школе часто прогуливали уроки из-за киномании. Они начинали взрослеть и очень обожали фильмы про любовь.
Тролейбус на улице Карла Маркса. 1956 г.
Великан и первый секретарь обкома
В дошкольный период я смотрел спектакли Театра кукол под руководством Анатолия Афанасьева. Сам зрительный зал находился в здании драмтеатра. Вход в кукольный театр был с восточного торца этого архитектурного сооружения конца 30-х годов. Потом необходимо было долго подниматься по лестнице – и, наконец, маленький зальчик. Папа меня два-три раза водил на коротенькие пьесы этой скромной замечательной труппы. Приходили артисты и в мой детский садик № 8 по улице Коммуны (Московской), а также в начальную школу № 9, где я учился первые четыре года. Там играли даже целые спектакли. В одном из них неожиданно появился большой страшный великан, после чего я не на шутку испугался. Но он был сокрушён добрыми силами. Взрослея, я потерял интерес к кукольному театру, хотя следил за спектаклями для взрослых. У главного режиссёра А. Н. Афанасьева была большая семья, которая ютилась в маленькой квартире деревянного дома. Позднее на спектакле для взрослых «Божественная комедия» побывал первый секретарь обкома партии Б. Ф. Пчеляков. Ему спектакль понравился, и семейству кукольников (их дети позднее все стали артистами) дали какую-то квартиру в каменном доме.
Страшный троллейбус
Из раннего детства я мало помню общественный транспорт в Кирове. Он ходил совсем немного – лишь по улицам К. Маркса, Ленина, Коммуны (Московской) и Комсомольской (до вокзала). Автобусы были наполовину деревянные, двери открывались водителем вручную. Такие автобусы строили, вероятно, на базе грузовика ЗИС–5. На таком мне удалось прокатиться вместе с бабушкой и дедушкой в сторону завода КУТШО (им. Лепсе). Троллейбусы же стали ходить в Кирове с 1943 года. Они были так-же полудеревянные. Первая линия была кольцевая: Коммуны – К. Маркса – Красноармейская – Ленина. Такие же троллейбусы мы видим на документальных кадрах советской довоенной жизни, в том числе и на фото блокадного Ленинграда. В таких троллейбусах меня не катали, ибо я их страшно боялся. Завидев «рогатую каракатицу», я со страхом произносил слово «трабеюс» и с плачем пытался убежать. В начале 50-х стали выпускать троллейбусы почти целиком из металла. Они были довольно красивыми, часто сине-жёлтыми, реже жёлто-красными. А в городе появились два маршрута: «единица» ходила от Кутшо по Карла Маркса до вокзала, «двойка» – так же, но по улице Ленина. Когда построили мост над железнодорожными путями у ОЦМ, то маршруты продлились до Филейки. И тогда я уже не боялся кататься на них. Возможно, в 1955–1956 году провели линию по Октябрьскому проспекту, и появилась «тройка». Такси в Кирове начало развиваться лишь после войны. Кажется, первая партия в 20 штук так-си в Киров была поставлена на грани 40–50-х годов. Это были легковушки М–20, т. е. «Победа». Стоянка таких машин была сначала только у Центральной гостиницы.
В дошкольный период я смотрел спектакли Театра кукол под руководством Анатолия Афанасьева. Сам зрительный зал находился в здании драмтеатра. Вход в кукольный театр был с восточного торца этого архитектурного сооружения конца 30-х годов. Потом необходимо было долго подниматься по лестнице – и, наконец, маленький зальчик. Папа меня два-три раза водил на коротенькие пьесы этой скромной замечательной труппы. Приходили артисты и в мой детский садик № 8 по улице Коммуны (Московской), а также в начальную школу № 9, где я учился первые четыре года. Там играли даже целые спектакли. В одном из них неожиданно появился большой страшный великан, после чего я не на шутку испугался. Но он был сокрушён добрыми силами. Взрослея, я потерял интерес к кукольному театру, хотя следил за спектаклями для взрослых. У главного режиссёра А. Н. Афанасьева была большая семья, которая ютилась в маленькой квартире деревянного дома. Позднее на спектакле для взрослых «Божественная комедия» побывал первый секретарь обкома партии Б. Ф. Пчеляков. Ему спектакль понравился, и семейству кукольников (их дети позднее все стали артистами) дали какую-то квартиру в каменном доме.
Страшный троллейбус
Из раннего детства я мало помню общественный транспорт в Кирове. Он ходил совсем немного – лишь по улицам К. Маркса, Ленина, Коммуны (Московской) и Комсомольской (до вокзала). Автобусы были наполовину деревянные, двери открывались водителем вручную. Такие автобусы строили, вероятно, на базе грузовика ЗИС–5. На таком мне удалось прокатиться вместе с бабушкой и дедушкой в сторону завода КУТШО (им. Лепсе). Троллейбусы же стали ходить в Кирове с 1943 года. Они были так-же полудеревянные. Первая линия была кольцевая: Коммуны – К. Маркса – Красноармейская – Ленина. Такие же троллейбусы мы видим на документальных кадрах советской довоенной жизни, в том числе и на фото блокадного Ленинграда. В таких троллейбусах меня не катали, ибо я их страшно боялся. Завидев «рогатую каракатицу», я со страхом произносил слово «трабеюс» и с плачем пытался убежать. В начале 50-х стали выпускать троллейбусы почти целиком из металла. Они были довольно красивыми, часто сине-жёлтыми, реже жёлто-красными. А в городе появились два маршрута: «единица» ходила от Кутшо по Карла Маркса до вокзала, «двойка» – так же, но по улице Ленина. Когда построили мост над железнодорожными путями у ОЦМ, то маршруты продлились до Филейки. И тогда я уже не боялся кататься на них. Возможно, в 1955–1956 году провели линию по Октябрьскому проспекту, и появилась «тройка». Такси в Кирове начало развиваться лишь после войны. Кажется, первая партия в 20 штук так-си в Киров была поставлена на грани 40–50-х годов. Это были легковушки М–20, т. е. «Победа». Стоянка таких машин была сначала только у Центральной гостиницы.
В гостях у семьи Селюниных, рабочих шинного завода. Начало 1960-х гг.
Икринки депутата районного совета
В Кирове был рыбный магазин на улице Коммуны, 3. Там была встроена даже ванна для вылова, якобы, живой рыбы. Но я её никогда там не видел. Возможно, там продавалась также изредка мороженая морская рыба типа трески или пикши, но мы её не часто употребляли в своём меню. Больше помню банки консервов. Они бывали не только жестяные, но и стеклянные. В первом классе меня кормили осетром и севрюгой в томате, но это были лишь отдельные эпизоды. Что уж говорить: даже такие рыбные консервы, как шпроты, и то были дефицитом. Однако года до 1955-го все витрины этого магазина были уставлены банками с крабами в собственном соку, завёрнутыми в пергамент. Их вылавливали в огромном количестве на Дальнем Востоке… До нашего дома быстро дошёл слух, что в рыбном выбросили баночки с чёрной икрой (!). Кажется, пошёл отец и купил две-три штуки. Цена тогда была приемлемой. Оказалось, что одну банку он недосмотрел: продали брак. У жестяной крышки была дырка. Когда открыли – то оказалось, что икринки покрылись плесенью. Возмутившись, отец снова сходил в магазин. Не помню результат, но он тогда был депутатом районного совета…
P.S. Если Вам интересно, полный текст воспоминаний Андрея Захваткина можно скачать здесь: http://www.herzenlib.ru/almanac/number/index.php?NUMBER=number25