Обжат истории статистом –
толпой, он разумом померк,
и пахло в воздухе убийством...
Глядел тупых голов поверх
с тоской: нет признаков рассвета,
почти неясен горизонт,
нечистых сил часам обеда
забавен смертного афронт.
Подумал, вспомнив об Эзопе:
хотя мне ту же дичь несут,
мои продвинутые зомби
решатся и на самосуд.
Как о стороннем, думал странно:
сюда б сейчас от масс вождя –
когда не поздно, всё есть «рано»
вовлечь в полемику хотя;
пусть на челе его суровом
несметно гибельных примет –
но ведь и словом он, и словом!
А слово – мой родной предмет.
О чём ещё, взращённый книгой,
молить он может в смертный час
в толпе, бесчувственной и дикой...
Вождя ему! Остатний шанс.
25.10.14