В конце 80-х в начале 90-х годов 20 века я очень сильно был увлечен археологией. Каждый год, все лето и часть весны, осени я пропадал в экспедициях, а зимой работал в лаборатории. Телевизор не смотрел, радио не слушал, газет не читал, а когда мне кто-то что-то рассказывал, я ухмылялся и шел к своим пластинам, скребкам, резцам и перфораторам. Археология привлекала меня более всей этой политической галиматьи. И о происходящем я узнавал, когда все уже случилось.
А в это время шли отчаянные битвы на политических полях. Жители СССР, а потом России с замиранием сердца смотрели на экраны телевизора и ждали результатов выборов, путчей, публичных акций и т.д. и т.п. Они ждали, а я нет. Все это шло мимо меня.
Сегодня я занят более всего вопросом становления практики общественного наблюдения в местах лишения свободы. Я убежден, что это самая важная проблема современной России — научиться контролировать власть на самых низовых уровнях. Контроль и содействие улучшению власти на самых низовых уровнях — это залог стабильности в Европе. Я сам неоднократно наблюдал заинтересованность в глазах жителей европейских стран в вопросах самого низового контроля и содействия. Увы, в России — это большая, большая проблема. Если мы, россияне, этому научимся, то сможем обеспечить, при всех политических передрягах, стабильное будущее нашей страны. А стабильность нам всем нужна.
И как 15 лет назад, мне хочется зарыться поглубже в тему, которой я живу, и не слышать того, что происходит на границе Украины и России. Я хочу не слышать, но мне жутко стыдно за происходящее. И это боль, которая сжигает изнутри. Я знаю, что перед будущим, и за это придется отвечать мне, как бы я ни хотел сегодня сбежать от этого.