Моя любовь к отеческим гробам
слепа – и я страны не вижу толком,
но тем и зряча... Так что не отдам
истоков наших хлынувшим потокам.
Во мне остались чистые ключи
великих книг. Доверясь им особо,
теперь сказать я вправе: «Не учи!» –
тому, кто влез дубьём в родное слово.
О, ныне суть не в том, что нем народ,
язык кого срезали то и дело,
а что о н о, по сути средний род,
иметь её – Россию! – захотело.
Не знать ему ни русской речи сот,
ни вкуса слов, ни музыки, ни тайны,
но быть собраньем всяких нечистот...
А мне язык поставили титаны.
В отместку тем, ума лишённым «в честь»
вот их, почти богов, простая шутка:
нет, ни за что не дать себя прочесть,
лишить тем самым, в общем-то, рассудка.
И хватит с вас, не помнящих родства,
за то что кровь тут земли оросила!
У нас, когда захвачена Москва,
ещё не значит: сгинула Россия.
А всё они – истоки, родники,
притоком им дождей и наши плачи.
Попробуй, сволочь, это отними...
Берётся вместе с жизнью, не иначе.