6 июня исполняется 215 лет со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина. Юбилей отмечается не столь широко, как "круглая" 200-летняя дата в 1999 году, но событие все равно заметное.

Пушкин - главный поэт России и вообще "наше все". Мнение, которое не оспаривается, хотя порой и вызывает подтрунивание.

В ходе проводившегося в 2008 году интернет-опроса он занял четвертое место среди величайших россиян всех эпох, а из деятелей культуры - первое.

От Писарева до Сталина

Отношение к Пушкину переживало метаморфозы. Современники считали его талантливым поэтом, но никак не гением. Ивана Крылова и Василия Жуковского ценили больше, а Баратынского и Вяземского полагали равными.

В александровскую эпоху нигилисты во главе с литературным критиком Дмитрием Писаревым клеймили Пушкина как аполитичного певца "искусства для искусства". Когда Федор Достоевский на похоронах Некрасова сказал, что покойный талантом встал рядом с Пушкиным, из толпы студентов раздались крики: "Не рядом, а выше, выше!". Маяковский и футурист Алексей Крученых в 1915 году призвали "бросить Пушкина с парохода современности".

Большевики, напротив, "приватизировали" великое имя, объявив Пушкина революционером, убитым по прямому приказу царя.

"Я мстил за Пушкина под Перекопом [… ] Я с Пушкиным шатался по окопам, покрытый вшами, голоден и бос", - утверждал комсомольский поэт Эдуард Багрицкий. Вот интересно - обрадовался бы Александр Сергеевич такому времяпрепровождению и такой компании?

В 1937 году, когда отмечалось 100-летие смерти поэта, по воле Сталина утвердился его официальный культ.

Что в советскую эпоху в честь Пушкина переименовали Царское Село, где он учился в лицее - это понятно.

Но какое отношение к Пушкину имеет московский музей западной живописи, основанный через 75 лет после его смерти меценатом Юрием Нечаевым-Мальцевым и искусствоведом Иваном Цветаевым?

Имя России

Впрочем, ничего удивительного или предосудительного здесь нет. Каждая нация нуждается в именах-символах и общепризнанных авторитетах. У древних римлян Гораций, у англичан Шекспир, у немцев Гете, у итальянцев Данте, у поляков Мицкевич, у русских Пушкин. Другие впоследствии были, возможно, не слабее, но место на пьедестале уже занято.

Причем национальный кумир должен быть обязательно, независимо от его признания в мире. На надгробии "эстонского Пушкина", творившей во второй половине позапрошлого века поэтессы Лидии Койдулы, написано просто: "Койдула", и каждый эстонец обязан знать, кто это. За пределами маленькой страны ее произведениями, мягко говоря, не увлекаются, но смеяться над этим грех.

По вопросу о Пушкине между россиянами и иностранцами существует определенное недопонимание. Из русских авторов на Западе знают Толстого и Достоевского, кто образованнее - Чехова и Булгакова. А Пушкина, которого на родине ставят выше всех, читают и почитают меньше.

Опять же, не удивительно.

Толстой и Достоевский глубоко заглянули в тайны души, сказали человечеству что-то новое и важное о своей стране и вообще о жизни.

Есть мнение, что они сформировали ложное и вредное представление о русских как о нации непонятных и непрактичных Карамазовых и Каратаевых, вместо дела предающихся сомнительной философии. Но факт остается фактом: мировую славу получили люди, сделавшие то, чего до них никто не делал.

Пушкин же был первым только дома. "Дубровский" и "Капитанская дочка" - кальки с английских и французских историко-авантюрных романов, "Евгений Онегин" - тривиальная любовная история с примесью модного байронизма.

Великая и непреходящая заслуга Пушкина в другом. Он - первый национальный автор, которого можно читать, не спотыкаясь об архаизмы, создатель литературного русского языка, великого и могучего, несмотря на все наши попытки его испортить.

Он был непревзойденным мастером слова и стихотворной формы. Несколько лет назад литературоведы с помощью специальной компьютерной программы проанализировали тексты русских классиков с целью определить процент слов, которые можно выбросить без ущерба для смысла. Оказалось, что именно в языке Пушкина практически нет лишнего, он весь литой.

Но это важно, главным образом, для соотечественников.

Непростой характер

"Пушкин - это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится чрез двести лет", - писал Николай Гоголь.

Двести лет прошли. Является ли Пушкин идеалом личности и образцом для подражания во всем - честно говоря, сомнительно.

В школе об этом не рассказывают, но те, кто интересуется, отлично знают, что Пушкин брюхатил крепостных девок и впоследствии не проявлял никакого интереса к своему потомству.

Сделал рогатыми многих мужей и находил это весьма забавным, а сам впал в ярость при малейшем подозрении касательно своей супружеской чести.

В дневнике цинично-физиологически отозвался о той самой Анне Керн, которой посвятил знаменитые стихи: "Я помню чудное мгновенье".

Был азартным игроком и оставил после себя сто тысяч рублей долга (около двух миллионов долларов на современные деньги), которые заплатил "нехороший" Николай I.

Общеизвестно, что Пушкин, мягко говоря, не отличался деликатностью и уважением к окружающим, и общение с ним доставляло удовольствие не всем.

Чего стоит история с его пребыванием в Одессе? Модный столичный поэт дневал и ночевал в доме генерал-губернатора Михаила Воронцова, вместо благодарности за гостеприимство завел роман с его женой, да еще и припечатал хозяина эпиграммой: "Полу-милорд, полу-купец, полу-мудрец, полу-невежда, полу-подлец, но есть надежда, что будет полным, наконец". При том, что никто из современников, кроме Пушкина, подлецом и невеждой Воронцова не считал.

Когда губернатор единственный раз попытался заставить прикомандированного чиновника сделать что-нибудь полезное и отправил его проконтролировать ход борьбы с саранчой, Пушкин вместо отчета о проделанной работе прислал издевательскую записку: "Саранча летела-летела, и села. Cидела-сидела, все съела и вновь улетела".

Когда Пушкин находился в Кишиневе, в Греции началось восстание против Османской империи. Естественно, местные греки пришли в возбуждение. Пушкин описал происходящее так: "Раззевавшись от обедни, к Катакази еду в дом. Что за греческие бредни, что за греческий содом! Подогнув под ж…у ноги, за вареньем, средь прохлад, как египетские боги, дамы преют и молчат".

Хороши комплименты! И почему мечты о независимости своей родины - "бредни"? Раз у греков не было империи и могучей армии, то их дело - не рассуждать о политике, а ждать, что решит русский царь?

Постоянно пикировавшийся с Пушкиным Фаддей Булгарин как-то проехался по поводу неназванного поэта, гордящегося происхождением от африканского принца, который якобы был куплен у шкипера за бутылку рома. Тот отпарировал стихотворением "Моя родословная":

"Не торговал мой дед блинами, не ваксил царских сапогов, не пел на клиросе с дьячками, в князья не прыгал из хохлов, и не был беглым он солдатом австрийских пудреных дружин. С чего мне быть аристократом? Я, слава Богу, мещанин!".

Походя, ради хлесткого ответа Булгарину, Пушкин в восьми строках оскорбил пятерых известных и высокопоставленных людей, не делавших ему ничего плохого: морского министра Александра Меншикова, сенатора Павла Кутайсова, покойных графа Алексея Разумовского и канцлера Андрея Безбородко, и министра путей сообщения Петра Клейнмихеля.

Николай I наложил резолюцию: "В стихах много остроумия, но для чести его пера и особенно его ума будет лучше, если он не станет распространять их".

Даже лицейского друга Кюхельбекера Пушкин не пощадил для красного словца ("и кюхельбекерно, и тошно"), что едва не кончилось дуэлью.

Часть россиян считают это обывательским копанием в грязном белье и говорят, что к гению надо подходить с иными мерками, нежели к простым смертным. Другие призывают знать прошлое во всей полноте и вопрошают: а что, знаменитостям все позволено?

Стали ли стихи Пушкина хуже оттого, что их автор был донжуаном, картежником, и имел трудный характер? Нет. Но, как заметил судья в "Приключениях Тома Сойера", истина всегда почтенна.

Либерал, но не демократ

Политические взгляды Пушкина, на первый взгляд - клубок противоречий.

"Черт догадал меня родиться в России с душою и с талантом!", и: "Ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков". Эти фразы были сказаны с интервалом примерно в две недели.

"Самовластительный злодей! Тебя, твой трон я ненавижу, твою погибель, смерть детей с жестокой радостию вижу"; "Мы добрых граждан позабавим, и у позорного столпа кишкой последнего попа последнего царя удавим!" - и: "Лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от одного улучшения нравов, без насильственных потрясений".

Восхищение Наполеоном, который "русскому народу высокий жребий указал, и миру вечную свободу из мрака ссылки завещал" - и ура-патриотическое стихотворение "Клеветникам России".

Сделанный в Михайловском рисунок, изображавший пятерых повешенных декабристов с подписью: "И я бы мог" - и, по словам самого Пушкина, "слезы радости на глазах" в ответ на заявление императора: "Отныне я сам буду твоим цензором".

Откуда такие перепады настроения?

Вероятно, разгадка кроется еще в одной фразе: "Правительство - единственный европеец в России".

Пушкин ощущал ценность личной свободы и достоинства, как мало кто не только в России, но и на Западе, не только двести лет назад, но и в наши дни, но не отличался наивным народолюбием и был невысокого мнения об умственных и нравственных достоинствах толпы.

Не любил самодержавие, цензуру, властный произвол, когда дело касалось его самого и его просвещенных друзей, но готов был, скрепя сердце, мириться во имя стабильности с отсутствием политических прав ("Я не ропщу, что отказали боги мне в сладкой участи оспоривать налоги, или мешать царям друг с другом воевать").

Верил в прогресс, но сомневался в возможности быстро переделать мир сей.

В душе считал себя равным царю, но предпочитал просвещенный абсолютизм ужасам пугачевщины и французской революции. Сначала цивилизация, культура и гуманность, а демократия потом.

В одном из писем жене Пушкин заметил, что способен жить без парламента и свободной прессы, но не может оставаться спокойным, когда чужие заглядывают в его личную корреспонденцию.

А наиболее полно изложил свою политическую платформу в стихотворении "Из Пиндемонти": "Зависеть от царя, зависеть от народа - не все ль равно? Бог с ними. Никому отчета не давать, себе лишь самому служить и угождать. Вот счастье! Вот права!".

По отношению к Западу Пушкин не испытывал ни пиетета, ни отторжения. Он был органичный русский европеец. Гордясь величием и победами России, ощущал европейскую культуру и ценности своими по праву, и не имел потребности все время себя с кем-то сравнивать.

Можно сказать, что любое общество окажется созревшим для демократии, когда будет состоять из Пушкиных - не по таланту, но по отношению к жизни.

Оригинал