* * *
Как нелепа, чужда рифма слову «семья»:
умудрялись всегда возводить баррикады
с одинаковым рвением веси и грады
в общей газовой камере нашей Земля.
Мне не здесь, а в одном из далёких миров
стол накроют, позволят собрать понимавших;
их – из списка изгоев, до времени павших –
имя вензелем там. Никаких номеров!
Друг на друга впервые насмотримся всласть
мы, одни на одну небольшую планету,
где – ура! – ничего не купить на монету
и отсутствует просто понятие «власть».
Нелюбовь, подводившая к краю могил,
досылавшая точно крючки спусковые,
помнишь мёртвые лица? Ну, те, восковые…
У меня-то смеются: до слёз уморил,
не от веры – от горя просил «разведи!»,
но услышан – и вот он, нам праздник.
…Неужели и сам развесёлый проказник
позабудет, как век просидел взаперти,
чистил, правил себя?
Как и все, инвалид,
но большого достоинства полон калека –
и однажды грудная не вынесет клетка
навсегда уже сердце его отболит.