Кто дружит, тот и цел

Стремление соседей заработать политические очки на конфликте с Россией всегда приводило к их собственному ослаблению. А нынешний кризис на Украине добавил к списку последствий и возможный распад государств.

Возврат Россией Крыма был воспринят всеми странами постсоветского пространства как доходчивый урок для тех, кто привык не учитывать российские интересы в своей внешней политике. Россия не только закрепила за собой статус регионального лидера, но и продемонстрировала всем интересующимся, что готова использовать имеющиеся у нее инструменты и возможности для защиты этого статуса.

Однако преподанный урок может иметь и определенные негативные последствия для российской внешней политики в ближнем зарубежье. Владимир Путин заявил о готовности России защищать свои интересы в «русском мире», однако границы этого мира не очертил. Происходящее всколыхнуло антироссийски настроенные и сопротивляющиеся интеграционным процессам группировки в бывших советских республиках, а некоторые политологи постсоветских государств начали писать о начале новой ревизионистской политики России в отношении стран бывшего СССР. Заявление российского президента о том, что русские — самый большой разделенный народ в мире, на фоне событий в Крыму заставило некоторых алармистов говорить о возможности отъема населенных русскими земель у соседних с Россией государств. Если сейчас события на Украине пойдут по самому негативному сценарию и Москве придется вводить туда войска, то подозрения в российском реваншизме на постсоветском пространстве могут перерасти в твердую уверенность. В этом случае России нужно будет искать способ успокоить своих соседей или же ставить крест на евразийских интеграционных процессах, идущих на просторах СНГ.

Реклама

Казахский прагматизм

Одной из новых потенциальных жертв России называют Казахстан. Как известно, северо-восточные районы этой страны населены русскими (они составляют около 20% населения страны, а Будапештский меморандум, который помимо Украины касался и Казахстана с Белоруссией, уже нарушен). Прозападные представители казахской оппозиции и сочувствующие им политологи доходят до того, что упрекают Россию в развале государственной системы Украины якобы для того, чтобы захватить ее территорию. «Теперь мы видим, что к той стране, которая не желает идти в фарватере “Газпром”-геополитики, с одной стороны, и с доктриной “собирания земель русских” — с другой, будет применена следующая мера. Ситуация внутри страны будет дестабилизирована максимально, затем это государство будет признано несостоявшимся, а может, и вообще утерявшим статус государства, как это было с Украиной, а затем его территория будет частично или полностью аннексирована», — говорит Дастан Кадыржанов, член президиума казахской Общенациональной социал-демократической партии (на последних выборах в нижнюю палату парламента она получила меньше 2% голосов).

Однако президент Нурсултан Назарбаев, к счастью, более реалистично смотрит на ситуацию. По его мнению, события на Украине были вызваны «отсутствием политической воли положить конец практике двойных стандартов и выборочному применению международного права». А крымский референдум официальная Астана восприняла как «свободное волеизъявление населения этой автономной республики» и с пониманием отнеслась к «решению Российской Федерации в сложившихся условиях». В отношении событий на юго-востоке президент Казахстана занял более осторожную позицию, заявив о недопустимости вмешательства извне в украинские дела. Однако при этом не выступил против России — даже после того, как его предложение о посредничестве в разрешении украинско-российских противоречий было отвергнуто.

Подобная позиция вызвала критику в его стране. «Казахстан фактически потерял независимость в оценке происходящих событий в мире и вольно или невольно становится заложником проводимой Кремлем внешней политики», — говорит один из лидеров казахской оппозиции Амиржан Косанов. Однако нежелание елбасы прислушаться к алармистским предупреждениям части казахской интеллигенции и к западным политикам стало следствием вполне прагматичного анализа причин, побудивших Россию присоединить Крым. Перевод конфликта в фазу аннексий был вызван прежде всего пренебрежением Киева всеми неписаными законами международных отношений. Украинское руководство нарушило свои обязательства и заняло враждебную позицию в отношении находящейся рядом с ее границами сверхдержавы (демонстрирующей в последние годы все больший прагматизм во внешней политике), в результате чего Украина уже потеряла территории и находится на грани потери страны. В этой ситуации, рассудил Назарбаев, лучшей гарантией территориальной целостности Казахстана станет именно дружба и партнерство с Россией. В любом случае конфликт с Казахстаном означает для прагматичной Москвы лишь потери (в частности, ослабление контроля более чем над 7 тыс. километров российско-казахстанской границы, через которую в Россию поступает более 20% мирового производства героина). Конечно, Нурсултан Назарбаев мог бы потрафить настроениям казахской оппозиции и занять фрондирующую позицию в отношении Москвы. Однако он, зная чувствительность российского руководства к вопросам лояльности, не захотел из-за фобий портить отношения с крупнейшим торговым партнером (в прошлом году на долю России пришлось 36% импорта на 17,6 млрд долларов и 7% экспорта общей стоимостью 5,8 млрд долларов).

Три фактора Приднестровья

В Тирасполе надеются, что изменение подхода России к урегулированию конфликтов на постсоветском пространстве коснется не только украинских регионов, но и Приднестровья. Еще 16 апреля приднестровский МИД отправил в Госдуму просьбу о признании региона независимым государством. Сами же приднестровские чиновники не скрывают, что следующим после признания независимости шагом станет вхождение их страны в состав России.

Между тем для того, чтобы в Приднестровье повторился крымский сценарий, нужно сочетание трех факторов: антироссийского характера молдавской политики, окончательного пересмотра итогов советско-молдавской войны 1940 года1 и распада Украины.

Первый фактор, который дает России моральное право поддержать независимость Тирасполя, уже, в общем-то, реализован. Официальный Кишинев идет на открытый конфликт с Москвой. В конце прошлой недели президент Молдавии Николае Тимофти и исполняющий обязанности министра иностранных дел Украины Андрей Дещица договорились «координировать усилия» по противодействию России. Кроме того, молдавские чиновники решили бороться с «российской пропагандой». Поскольку до 90% населения страны предпочитает смотреть российские каналы, в молдавском парламенте уже зарегистрирован законопроект о запрете их вещания. «Мы заметили с лета 2013-го необычную активность российской прессы в Молдове по продвижению альтернативной интеграции Молдовы, — заявила министр иностранных дел и европейской интеграции страны Наталья Герман. — Оказалось, что все меры правительства по донесению до населения элементов и этапов евроинтеграции, а также рассказы о том, как можно воспользоваться этими благами, оказались недостаточными для того, чтобы перевесить послание, пришедшее от российской стороны. Для нас это стало определенным предупреждением».

Вторым фактором станет возврат территории Молдавии в состав Румынии. Несмотря на то что определенные шаги в этом направлении делаются (недавно состоящий в основном из граждан Румынии Конституционный суд Молдавии фактически признал молдавский язык диалектом румынского, который теперь и является государственным языком страны), процесс еще нельзя назвать необратимым. Значительная часть населения Молдавии, получив через румынские консульства заветные евросоюзовские паспорта, потеряла один из основных стимулов для вхождения в состав Румынии.

Если же все-таки находящейся у власти пассионарной части молдавской элиты удастся настоять на своей повестке дня и «воссоединить» две части румынского государства, то это даст России уже не только моральное право, но и юридические основания для признания независимости Приднестровья. Воссоединение станет фактически возвратом в Румынию территории, отторгнутой1 у нее в 1940 году, а Приднестровье тогда в состав этой территории не входило (это была часть1 Украинской ССР, которую присоединили к новоприобретенной Бессарабии и назвали это все Молдавией). Поэтому жители этого региона имеют все основания не присоединяться к Румынии.

Однако помимо морального и юридического права на признание Тирасполя у России еще должны быть фактические возможности для поддержания независимости или тем более присоединения Приднестровья. То есть как минимум общая с этой территорией граница, и это третий фактор. Калининградский вариант тут вряд ли возможен — Приднестровье будет зажато между двумя откровенно враждебными России общностями (Украиной и Молдавией или Румынией). Таким образом, активизация России в приднестровском вопросе будет возможна лишь в случае территориального распада Украины и выхода России на приднестровскую границу через Одесскую область. Москва же, как известно, сегодня всячески хочет избежать дезинтеграции украинского государства. Для нее стабилизация ситуации в соседней сорокамиллионой стране куда важнее присоединения далекого Приднестровья.

Обиженный брат

Аналитики сходятся в том, что еще в одной входящей в Таможенный союз стране, Белоруссии, крымский сценарий повторить будет крайне сложно. Русскоговорящее население там составляет чуть ли не 100%, его никто не притесняет, даже президент называет русский своим языком. Но не исключено, что последствия украинского кризиса все же окажут серьезное влияние на дальнейшее развитие российско-белорусских отношений.

Так, на словах Александр Лукашенко хоть и признал Александра Турчинова де-факто президентом Украины, но все же выражает максимально возможную поддержку России. «Что бы я ни делал сейчас, разговаривая с Украиной, Западом, Востоком и так далее, я ни одного шага не делаю без согласования с руководством Российской Федерации, если вопрос касается России, — пояснил белорусский президент. — Если нужно будет России, чтобы мы за нее работали на Украине, мы это будем делать. Если нужно будет России, чтобы мы ехали за тридевять земель и пользу ей приносили, мы это будем делать. Потому что это: а) в интересах нашего родного брата, б) в интересах Белоруссии и не противоречит нашим интересам».

В реальности же белорусский лидер на брата серьезно обижен. Прежде всего за то, что его мнения по крымскому вопросу даже не спросили. «Мы входим в союзное государство, имеем общую группировку войск, однако Москва не проводила никаких консультаций с Минском по вопросу присоединения Крыма, — сказал “Эксперту” директор белорусского Центра стратегических и внешнеполитических исследований Арсений Сивицкий. — Затем белорусская сторона пыталась позиционировать себя как посредника, выступила с предложением провести в Минске на площадке исполкома СНГ несколько встреч. Однако эти предложения также были проигнорированы Москвой». У России тоже есть причины быть недовольной белорусской позицией: Москва ждала, что Лукашенко признает вхождение Крыма в состав России не только де-факто, но и де-юре.

Не исключено, что это недовольство может наложиться на объективные экономические проблемы в отношениях двух государств и серьезно притормозить дальнейший процесс евразийской интеграции. «Главный вопрос ближайшего времени — отменит ли Москва пошлины на экспорт нефти и нефтепродуктов в Белоруссию. Ежегодно они стоят белорусскому бюджету около четырех миллиардов долларов, и Александру Лукашенко много раз обещали их отменить. Если Москва не выполнит свои обещания, то это станет целым полем для политических и экономических конфликтов», — поясняет Арсений Сивицкий. Еще одна проблема — ликвидация изъятий товарных позиций из-под юрисдикции Таможенного союза: на сегодняшний день их, по разным оценкам, от 600 до 2000. «В 2010 году, когда Лукашенко подписывал Таможенный кодекс, предполагалось, что у нас будет общее таможенное пространство, — продолжает господин Сивицкий. — До сих пор оно до конца не сформировано. В результате несколько дней назад, выступая перед парламентом, президент намекнул, что, может, стоит подписать договор о Евразийском экономическом союзе лет через десять—пятнадцать, когда эти изъятия будут устранены» При этом конфликта с Москвой Лукашенко, по всей видимости, не опасается3 — он рассчитывает на то, что на фоне нынешних проблем с Украиной Москва не рискнет начать очередную торговую войну.

Цена фобий

К югу от Большого кавказского хребта происходящие на Украине события видятся в разном свете. Армения и Азербайджан не расценили присоединение Крыма как феномен, представляющий для них какую-то опасность: их реакция свелась к рефлексиям относительно карабахского конфликта. В Грузии же вновь подняли головы антироссийские политологи. «У Тбилиси нет особых опасений относительно того, что крымский сценарий повторится по отношению к Абхазии и Южной Осетии. Всем понятно, что в Крыму у России были иные мотивации и интересы, — сказал “Эксперту” старший научный сотрудник грузинского Центра стратегических исследований Георгий Гвимрадзе. — Однако есть опасение, что Россия окончательно решила реализовать свой национальный внешнеполитический проект, который подразумевает создание сверхдержавы наподобие СССР. Причем реализовать любыми средствами, в том числе через применение силы. Не исключено, что следующим за Украиной объектом российской агрессии может стать Грузия, которая тоже, к сожалению, входит в географию российского интеграционного проекта. В Москве понимают, что, получив Грузию1, Россия будет контролировать почти весь Кавказ».

Трезвый анализ показывает, что для подобных фобий нет оснований. Если бы Россия захотела взять Тбилиси, она бы сделала это еще в 2008 году. Сейчас же к власти в этой стране пришли более адекватные руководители1, которые пытаются выстраивать с Россией взаимовыгодные связи. Стабилизация российско-грузинских отношений идет хоть и крайне медленными темпами, но все же поступательно. Для нынешней Грузии этот процесс крайне важен: восстановление отношений с Россией даст серьезный стимул для воскрешения грузинского сельского хозяйства (похороненного ультралиберальными реформами Михаила Саакашвили), а также снизит зависимость страны от соседних Турции и Азербайжана. Однако растущие фобии в отношении «потенциальной российской агрессии» могут поставить крест на процессе нормализации отношений. Ряд антироссийски настроенных грузинских политиков и политологов призывают использовать крымскую и украинскую ситуацию, а также страхи Запада перед Россией для того, чтобы извлечь из этого политические и экономические дивиденды. В частности, предложить Западу вернуться к идее вхождения Грузии1 в НАТО и превращения ее в санитарный кордон между Россией с одной стороны и Арменией с Ираном — с другой. Причем если Запад раньше отрицал подобный проект (еще несколько недель назад Барак Обама публично заявил, что Грузии не стоит ждать скорейшего вхождения в Альянс), то теперь, на фоне обострения ситуации на Украине, там могут и передумать.

Укрепление образа Грузии в качестве «антироссийского форпоста» грозит Тбилиси не только срывом потепления отношений с Россией — при определенных обстоятельствах Москва может пойти на пересмотр статуса Южной Осетии и Абхазии. В этом случае Грузия окончательно потеряет все шансы на добрососедские отношения со своим северным соседом и реинтеграцию потерянных территорий.

http://expert.ru/2014/04/26/kto-druzhit-tot-i-tsel/

П.С. Под словом "дружит" автор статьи понимает беспрекословное подчинение "старшему брату".