По моему убеждению, вся история русского православия есть история противостояния. Это противостояние Нила Сорского и Иосифа Волоцкого, Христа и Великого Инквизитора, свободного богословия и школьной схоластики. На протяжении всей истории что клир, что мир разделялся на тех, кто ищет Царства Божьего и правды Его и на тех, кто всегда и во всем поддерживал кесаря, обожествлял государство и искал скорее вящей выгоды, нежели даров Духа. Ошибочно думать, что церковь однородна, во всяком случае «церковь» в понимании большинства. Всегда было две церкви, два священства. Церковь Христова и церковь кесаря, церковь как Тело Христово и церковь как организация, а впоследствии и как корпорация и, конечно, священство Садока и священство Авиафара, где первое угождает Богу, а второе – толпе. Я попытаюсь показать разницу между ними, двигаясь далее двумя параллелями. Корпорацию я буду называть РПЦ, а Церковь - просто Церковью.
1. РПЦ, как и всякая организация, является коллективом. И, как и всякий коллектив, она порождает коллективную реальность. И эта коллективная реальность выдается за Дух Божий, царящий в РПЦ. Человек, ставший частью этой квазиреальности, постепенно утрачивает личностные черты, совесть его переносится в эту реальность, когда то, что хорошо для коллектива – это хорошо, а то, что плохо – это плохо. Собственная же совесть молчит просто потому, что ее больше нет. Поэтому-то люди, читавшие Нагорную проповедь, ничтоже сумяшившись, выходят на улицу и бьют палками представителей секс-меньшинств, адвентистов, да и вообще любого, кто угрожает РПЦ, то есть их коллективной реальности. Здесь я говорю не о случайных прихожанах, забегающих в храм по большим праздникам, но о полноценных чадах РПЦ, с нужным градусом фанатизма, хотя о фанатизме поговорим ниже. Церковь, в отличие от РПЦ, не имеет коллективной реальности. Ей противопоставляется соборность, что в моем понимании означает согласие личных свобод. И наличие свободы является необходимым условием церкви, ибо «Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода». (2 Послание к Коринфянам гл.3 ст.17). Церковь не признает главы, глава церкви – Христос, все остальные – братья и сестры, то есть равны перед Богом и друг другом.
2. РПЦ юридически отделена от государства государственным же законом. В действительности это не так. РПЦ давно, покорно и с немалой выгодой сотрудничает с государством. И если Иоанн Креститель обличал Ирода, за что и лишился головы, то современная РПЦ обличает только тех, на кого ей укажет Ирод. Потому что слова Христа: «Я передал им слово Твое; и мир возненавидел их, потому что они не от мира, как и Я не от мира» (Евангелие от Иоанна гл. 17 ст. 14) - для РПЦ лишь пустой звук. Антагонизм Царства Божия и царства кесаря в отношениях РПЦ и государства не ощущается совсем. И либо куда-то подевалось царство кесаря, либо РПЦ к Царству Божьему не имеет никакого отношения. Церковь, в отличие от РПЦ, физически не может брататься с царством кесаря. «Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными, ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою?» Церковь отделена от государства не в силу государственного закона, но в силу противоположного мировоззрения, иного духа и бытия. И потому ее в большой мере можно назвать оппонентом государства, чем ее частью. Церковь принадлежит не земному царству, а Царству Божьему, у членов церкви иное гражданство, они «... и говорили о себе, что они странники и пришельцы на земле...». (Послание к Евреям гл. 11 ст. 13).
3. РПЦ, как и всякая организация, заботится, прежде всего, о своем выживании. Инстинкт самосохранения - вещь сильная и способна толкнуть на многое. Например, на запугивание. И здесь кара Божия и Страшный суд становятся как никогда кстати. Однажды, общаясь с одним верующим человеком, я задал ему вопрос - изменилась бы его жизнь, если бы он доподлинно узнал, что Ада не существует и как бы он ни жил, все равно попадет в Рай. Он долго и обескураженно молчал, а после сказал, что, мол, не знает. И это симптоматично. Ведь следовать за Христом из шкурных интересов навроде вечного блаженства, спасения души или земного комфорта – низко. Это уже не путь за Христом, хотя и может таковым казаться. Выходит, вера от чуда, а не чудо от веры, выходит, сначала накорми, а потом добродетели спрашивай. Христианство можно принять только добровольно, свободно, это решение и проистекает из свободы. Если же оно проистекает из необходимости, то это пока не христианство, хотя и может быть на него очень похоже.
«И познаете истину, и истина сделает вас свободными». (Евангелие от Иоанна гл. 8 ст. 32). В РПЦ понятие «истина» ловко подеменено понятием «польза». Православными становятся не оттого, что жаждут познать истину, а потому, что это сулит пользу. Церковь ищет истину, сокрытую во Христе, в теургическом акте (по определению Бердяева) преображая жизнь. И слова Христа здесь принимают не из-за страха, пользы или корысти, а просто потому, что считают их истиной, согласны с ними и жить иначе не хотят.
4. РПЦ, точнее, ревностные ее адепты, тяжко страдают фанатизмом. В интернете подобное явление назвали Православием головного мозга. И это вовсе не частные отклонения отдельных личностей, подобное состояние культивируется. Большой организации, претендующей на статус божественной, очень нужен враг. Перед лицом врага ряды сплачиваются, ими легко руководить и они точно никуда не денутся. По большому счету, ситуация, когда православные фанатики с пеной на губах грозятся разорвать Pussy Riot или исколотить палками гей-парад, является ни чем иным, как верным способом сохранить паству, точнее, электорат. Кто-то скажет, что думающие люди, глядя на такую РПЦ, никогда к ней не примкнут. Но все дело в том, что последним этого и не надо. Умные люди сеят смуту и думают там, где другие смиряются. В основе всякого фанатизма лежит увереннность в том, что та или иная идея, тот или иной догмат важнее конкретной человеческой личности. И личность эта самим фактом своего существования эту идею нарушающая, подлежит...
Часто представители РПЦ говорят, что они ненавидят грех, но не человека. В действительности же их разделить сложно. Единственый способ – это понять человека. Человек должен быть тебе интересен, его право на не такой, как у тебя, внутренний мир должно признаваться естественным. Церковь не ставит догмы и идеи выше конкретного человека. Для церкви человек есть образ и подобие Божие. И нет ничего выше этого. Я могу отдать свою жизнь за свои идеалы, но только свою. Христос сказал: «Много званных и мало избранных, кто жаждет, иди ко Мне и пей». Если человек не жаждет, не хочет идти за Христом – это его выбор. Покушаться на свободу взрослого человека даже из самых благих побуждений я не буду. Такова цена свободы. Каждый решает сам, ни церковь, ни партия, ни сам Господь Бог не вправе детерминировать человеческую свободу, к чему бы последняя не вела. Это горько, но иначе будет еще хуже.
5. РПЦ верит в царство Божие на земле. Иным образом никак не объяснить столь пристальное внимание ее адептов к этому миру. Слишком мало в этом от Логоса и слишком много от Апии. Двоеверие, сложившееся много столетий назад, по-прежнему здесь. РПЦ крепко стоит на этой земле, крепко и комфортно. Идея Москвы – Третьего Рима, божественного государства, хоть и мутировала, но продолжает жить. РПЦ не ищет Божьего Царства, она пытается создать его на земле, изгнав геев, либералов, запретив Набокова и т.д. Они не только не родились для мира иного, но и для этого не умерли, да и не собираются. Церковь мертва для мира, она наблюдает его иным зрением и под иным углом. Ее задача – быть светильником, утешителем, когда «радуешься с радующимися и плачешь с плачущими». (Послание к Римлянам гл. 12 ст. 15). Церковь – это соль мира, сберегающая его от гниения, рассыпаная мелкими крупицами между пластами всего общества. «Вы - соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям». (Евангелие от Матфея гл. 5 ст. 13). Это что-то вроде китайской традиции, когда ежегодно выбирают людей, на которых можно равняться. Церковь действительно не живет по законам мира: корысть, нажива, манипуляции, приспособленчество, мещанство, эгоизм - ее враги, а не друзья. «А я не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым для меня мир распят, и я для мира». (Послание к Галатам гл. 6 ст. 14).
6. Богословие РПЦ по преимуществу школьно-схоластическое, оно оторвано от жизни и жизни не преображает. Наверное, потому, что и цели такой не преследует. Однажды я пришел в храм, много лет назад, и отстоял всю службу. Красивые, но непонятные обряды длились примерно два часа, заунывное пение разгоняло по телу мурашки. В конце была проповедь – пять минут читали отрывок из Евангелия, после чего вся толпа кинулась к батюшке, а один усатый мужчина зачем-то залез ему под подол, остальные, вытянув шеи, подставили свои головы, а священник легонько ударил по лбу каждого из толпы. Я был единственным, кто остался стоять на месте. После благословения толстой Библией священник вперил огненные очи в меня и отчитал мою нерадивость, поинтересовавшись, зачем, мол, я вообще пришел. Подобное поведение характерно для священнства РПЦ, потому как проистекает из ее богословия. Его главаня черта – мы познали истину или - только наша церковь истинна и только мы храним истину Христову. Страшная гордость этого утверждения называется твердостью в вере, отступить или усомниться в которой никак нельзя. Что дает подспудное право обрушиваться с критикой и судом на кого угодно.
Церковь не смотрит по сторонам, ей не до этого. Она не судит, она просто стоит на горе, как дом, и светит всем без исключения. Исихасты, священники, миряне живут христианской жизнью, свободно и естественно, обращая внимание на любовь и милосердие, а не на богословские системы или другие религиозные организации. Христианство проще. И самое печальное, что вся традиция РПЦ должна была бы приводить человека к этой самой простоте. Вместо этого она лишь запутывает его, навечно оставляя духовным младенцем. «Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки». (Евангелие от Матфея гл. 22 ст. 37-40).
Любовь – вот главное отличие Церкви от РПЦ. Что же такое любовь в библейском понимании? Взглянем на краткую, но исчерпывающую характеристику. «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится». (1 Послание к Коринфянам гл.13 ст. 4-8).
Современное русское православие – это тоже извечное противостояние Царства Божьего и царства кесаря, в нем есть исихасты и инквизиторы, интеллектуалы и глупцы, христиане и сатанисты, свободные и рабы, ищущие Бога и ищущие монету. На самом деле РПЦ – это срез с нашего общества и пропорции добра и зла там примерно такие же. Другое дело, что церковью Христовой может называться лишь добрая ее часть, малочисленная, незаметная в силу отсутствия на телеэкране, ни о каком названии вовсе не помышляющая, ибо не до названий и пиара, когда ищешь Божье Царство и внимательно слушаешь совесть. Другое дело, что засилье кесаря в РПЦ перешло, и перешло давно, все мыслимые и немыслимые границы. И не пора ли, этой немногочисленной доброй части заявить о себе?
Павел Селуков