ГРИГОРИЙ РОШАЛЬ.
Знаете, многое объясняется сложным менталитетом еврейского народа. Годы скитаний, преследований, вечных поисков места на земле и даже профессии выработали у него особую остроту зрения, умение видеть такие детали, мимо которых люди проходят, наконец, чуткое восприятие окружающей жизни... Это и приводило евреев в кино.
АНТОН РУБИНШТЕЙН.
Евреи называют меня христианином, христиане - евреем, немцы - русским, русские - немцем.
МАРК РУДИНШТЕЙН.
В детстве ничего радостного у меня не было. Послевоенное трудное детство. Одесса. Слободка. Страшный антисемитизм после войны! В школе били до пятого класса за то, что еврей. Это в Одессе!.. Хотя говорят, что Одесса - еврейский город. А потом нормальная, суровая советская действительность. И никаких надежд, когда ты понимаешь, что живешь в дурацком государстве, когда ты понимаешь, что ты против отца. Он был ярым коммунистом, а я с детства понимал, что он все время врал.
АВРААМ РУССО.
Я часто бываю в Израиле, и не только с сольными концертами. Я приезжаю по частным приглашениям, и каждый раз у меня один настрой - получить удовольствие и зарядить свои "батареи" уникальной энергией. Я постоянно пытаюсь объяснить людям одну вещь: Израиль - это смесь хорошей погоды, положительной энергии, вкусной еды и достаточно понятной и приятной культуры для всех народов. Несмотря на разнообразие здешних традиций и исторических корней, у них у всех одно название - Израиль. Но самое главное для меня - это Иерусалим, самое святое место в мире, где обязан побывать каждый человек, к какой бы религии ни принадлежал.
ИЛЬЯ РУТБЕРГ.
Отец прекрасно знал идиш и с бабушкой, со своей мамой, разговаривал практически только на идише. Кроме того, у деда Рабиновича была библиотека свыше 10 000 томов, в которой я вырос и которая практически вся погибла в блокаду Ленинграда, вместе с великолепным роялем и вообще квартирой. Сейчас у нас интернациональная семья, и вопросы национальной культуры максимально уважают. Национальных противоречий не существует.
ЮЛИЯ РУТБЕРГ.
Я вообще сижу между 2 стульев - у меня русская мама, поэтому для
евреев я пожизненно русский человек, но у меня папа Рутберг, и
посмотрите, как я на него похожа! Поэтому для всех русскоговорящих
людей я жид города Питера. Тем более, что у меня папа родом из Питера.
Я никогда в жизни об этом не задумывалась до тех пор, пока меня
прицельно не спрашивали мою национальность. Как только меня прицельно
спрашивали, при том, что у меня в паспорте стоит русская, я всегда
говорила - еврейка.
ЭЛЬДАР РЯЗАНОВ.
Моя мать - еврейка. Мое еврейское происхождение в жизни не стало помехой. Может быть, потому что фамилия отца - Рязанов.
А свою национальность воспринимаю как данность... Как в том анекдоте, на
вопрос: "Вы еврей?" - человек ответил: "Нет, я просто сегодня хорошо
выгляжу".
АЛЕКСЕЙ СИМОНОВ.
У моего отца, Константина Симонова, было четыре жены, и вторая из них - заведующая отделом поэзии журнала <<Москва>> в 1956 году Евгения Самойловна Ласкина, моя мама. Она была еврейского рода и звания. Это была совершенно фантастическая женщина. Большая часть того, что я есть, - это у меня от неё... Да, у мамы неприятностей хватало. В 1949 году она была уволена из Радиокомитета как человек <<неподходящей>> национальности (в то время Комитетом руководил Сергей Лапин). А в 1958 году главный редактор журнала "Москва" Михаил Алексеев выгнал ее с работы "за отсутствие бдительности" при публикации стихотворения поэта Семена Липкина.
ВЕНИАМИН СМЕХОВ.
Комплекс аллергии к начальству, боюсь, никогда не пройдет. Жизни не
хватит. А вот еврейский вопрос, кажется, получил в моей душе
окончательный ответ. Признаюсь, я изжил мою болезнь - в Израиле. Я был
там дважды, и этим все сказано. Пелена страха и вранья спадает сразу,
как только ты восходишь к Иерусалиму. Если Бог внушил тебе разум -
ничего другого не требуется. Это такой город, это такая земля. Кстати,
я вот что слышал в Израиле о евреях. Эта тема никого здесь не трогает.
Израильтяне говорят: это ваши проблемы - тех, кто в диаспоре.
Израильских зрителей нельзя привлечь в театре ни анекдотами, ни
новеллами на "проклятую" тему. Нет такого вопроса - есть прекрасная
страна с тысячей собственных проблем.
ИННОКЕНТИЙ СМОКТУНОВСКИЙ.
Моя жена -- еврейка. Ее зовут Шломит. Она родилась в Иерусалиме, недалеко от Стены Плача. В 30-м году ее, маленькую, мать увезла в Крым, где создавалась еврейская коммуна. Там их всех обобрали, половину пересажали. Теща моя только два года назад
вернулась в Иерусалим.
ЕЛЕНА СОЛОВЕЙ.
Папа у меня был нерелигиозный еврей, хотя в детстве он воспитывался бабушкой и дедушкой в Белоруссии и, естественно, бабушка и дедушка у него были религиозными. Они жили в селе Кулешово. Я думаю, вернее, я даже уверена, что он воспитывался в еврейской традиции. Не так просто в те годы было быть религиозным евреем... Папа мой помнил, как он в детстве с дедушкой ходил в синагогу. Когда мы приехали сюда, он снова начал ходить в синагогу. Круг замкнулся... Счастье для человека, на самом деле, если он может хотя бы в конце жизни опять придти к себе... Я не хожу в синагогу, но, если говорить о моих корнях, я всё равно чувствую себя и еврейкой, и русской; и ни от чего не отказываюсь. У меня один дедушка Иван, а другой - Абрам. И кровь обоих - во мне. Это моя кровь.
СТИВЕН СПИЛБЕРГ.
Я с нетерпением ждал критики на фильм, поскольку тема весьма острая и спорная... Однако я не подозревал, что кто-нибудь в Израиле способен подумать, будто я могу сделать нечто - книгу, телепередачу или фильм, направленное против государства Израиль. Меня поразило, что мое прошлое как еврея и как режиссера не было принято во внимание. Никто никогда не сомневался в моей привязанности к еврейству и к Израилю... Мое еврейское окружение обиделось на меня за то, что я дал возможность палестинцам принять участие в диалоге с лидером израильских мстителей.
ВЛАДИМИР СТАСОВ.
Еврейское племя так талантливо, так многоспособно, что только вы снимаете с этих людей путы, и они тотчас же несутся с неудержимой, порывистой силой и вносят свежие, горячие элементы в массу европейского гения, знания и творчества... Не будь евреев на свете, будь они вычеркнуты из всемирной истории, не только древней, но и новейшей - всеобщий уровень понизился бы Бог знает на сколько процентов, и весь мир носил бы совершенно другую физиономию.
СЕМЁН ФАРАДА
В мое время Бауманский институт для евреев был закрыт. Но я, будучи
евреем, этого не знал, даже не догадывался! Поэтому был единственным
поступившим. На курсе я оказался единственным евреем, а наш
завкафедрой был махровым антисемитом. Но придраться ко мне было трудно
-- самодеятельность самодеятельностью, а учился я прилично. Но кто
ищет, тот всегда найдет.
ДМИТРИЙ ХВОРОСТОВСКИЙ.
По роду своей профессии и деятельности я практически всё время
встречаюсь и работаю с людьми еврейского происхождения. Так уж
получилось, что именно они наиболее тесно связаны с музыкой,
литературой, искусством да и с коммерцией, а мне часто приходится
встречаться с бизнесменами и политиками, где тоже достаточно высокий
процент евреев. Думаю, что в силу естественного и неестественного
отбора да и других обстоятельств, люди еврейского происхождения
обладают обширным интеллектуальным потенциалом, который позволяет
иметь наибольший успех в области культуры. У этих людей есть чему
поучиться.
ФЁДОР ЧЕХАНКОВ.
Вообще-то, я полуеврей. Я еврей по папе -- Якову Федоровичу Вайнштейну, который погиб в первые годы войны. Мама моя русская. В силу своего возраста я себя ни евреем, ни полуевреем не ощущаю. Родился в Орле -- родном городе Тургенева, Бунина, Фета, Пришвина и Лескова... Когда в 1957 году мне исполнилось шестнадцать и надо было получать паспорт, мама, не спрашивая меня, записала меня Чеханковым, решив, что с фамилией <<Вайнштейн>> мне придется трудно.
Впрочем, я эту тему не усугубляю, я вообще все это не люблю: жить
тогда было трудно всем: и евреям, и русским. Разве что, в каких-то
ситуациях евреям было сложнее.
ИННА ЧУРИКОВА.
Для актеров это нонсенс, слишком много замечательных и любимых актеров, художников, писателей - евреи. Эта среда особая. Хотя были годы, когда обижали даже всенародно любимого Аркадия Райкина. Но это как раз, к счастью, в прошлом... Нужны и законы - я не хочу, чтобы продавалась фашистская литература, чтобы агрессивно настроенные люди
имели доступ к публичным трибунам. Еще нужно больше грамотных учителей
в школах, которые могли бы изменить ситуацию через воспитание нового
поколения. Корень проблемы - в невежестве. Невежественные люди
воспитывают невежественных людей.
МАРК ШАГАЛ.
Если бы я не был евреем (в том смысле, который я вкладываю
в это слово), я никогда не стал бы художником или был бы другим
художником. Я сам прекрасно знаю, что может создать этот маленький
народ... Я хочу быть евреем во всем, в чем только можно. Я буду
стараться писать на идише. Я стеснялся писать на идише постоянно, так
как заблуждения любят меня, или - наоборот. Я свято верю, что без
мужественного и библейского чувства в душе жизнь ничего не стоит. Если
еврейский народ выжил в трудной борьбе за кусок хлеба, то это
произошло только благодаря нашим пламенным идеалам.
ВЛАДИМИР ШАИНСКИЙ.
Я не всегда был против коммунистов, но я всегда был против антисемитов. И в тот момент, когда коммунисты "запахли" антисемитизмом, можно сказать, "завоняли", - я превратился в
решительного и непримиримого антикоммуниста. Я считаю, что любые
политические взгляды имеют право на существование, в том числе -
коммунистические. Но антисемитизм, как и любой другой расизм, является
злейшим врагом человечества и на существование права не имеет.
АЛЕКСАНДР ШИРВИНДТ.
Мой нежный и уникальный папа - пруссак. А мама - еврейка, одесситка. Как-то, роясь в семейных бумажках, я наткнулся на справку, и оказалось, что папа не Анатолий Густавович, а Теодор. Я мог бы быть Александром Теодоровичем, но в те годы в России иметь немецкие корни было даже опаснее, чем еврейские... Меня спрашивали, куда ты в артисты идешь - с такой фамилией, кто это выговорит? В 53-м году, под дело врачей, я из института вылетел. Я не врач, но все равно - чистка была всего этого населения.
ЕФИМ ШИФРИН.
Судьба нашего народа сложилась так, что мы своё еврейство обнаруживаем в красках, линиях,во взгляде, в особой интонации, но не в письме, не в языке, не в литературе. Я не меньше еврей, чем еврей, говорящий на ладино или на иврите. Ведь как бы мы ни ежились и ни корчились, услышав обидный анекдот, на самом деле еврей - это диагноз...
Поэтому, повешу ли я, как некая модная певица - еврейка крест на шею,
надену ли кафтан или бурку - ничего со мной не поделаешь: я есть
носитель определённого свойства, которым меня наделили, не спросив. Но
я бесконечно благодарен за эту наделённость и счастлив, что именно так
со мной случилось на небесном распределении.
АЛЬФРЕД ШНИТКЕ.
Я начал чувствовать себя евреем с начала войны. Вернее, как только
началась война, я себя сразу почувствовал одновременно и евреем, и
немцем. Антисемитизм возродился у нас с началом войны. Я не помню,
чтобы меня раньше обзывали евреем на улице. Впервые это случилось
осенью 1941 года. Странная, иррациональная вещь! Реальность поместила
меня, не имеющего ни капли русской крови, но говорящего и мыслящего
по-русски, жить здесь. Половина моей крови по-настоящему и не проросла
во мне. Я не знаю еврейского языка. И я, испытав в связи с моей
физиономией и рядом других признаков все неудобства, связанные с этим,
никаких преимуществ не ощутил. Причины антисемитизма в России
разнообразны. Тут есть древние причины - ну, чужой, да еще еврей, да
еще распявший Христа, да еще устроивший революцию.
ДМИТРИЙ ШОСТАКОВИЧ.
Думаю, что, если говорить о музыкальных впечатлениях, то самое сильное произвела на меня еврейская народная музыка. Я не устаю восхищаться ею, ее многогранностью: она может казаться радостной, будучи трагичной. Почти всегда в ней - смех сквозь слезы. Это качество еврейской народной музыки близко моему пониманию того, какой должна быть музыка вообще. В ней всегда должны присутствовать два слоя. Евреев мучили так долго, что они научились скрывать свое отчаяние. Они выражают свое отчаяние танцевальной музыкой.
СЕРГЕЙ ЮРСКИЙ.
Во мне есть еврейская кровь. Но я человек русский и всегда себя считал русским. Будучи и наследственно православным, и постепенно сам придя к православию как религии родителей. Еврейские корни есть со стороны матери, но и там это были крещеные евреи. Может быть, насильно крещеные, не знаю. Фамилия матери Романова. Возможно, эту фамилию дали ее предкам по царю. Во всяком случае, это было где-то далеко, потому что мама по рождению петербурженка.
Испытал ли я все эти проблемы и чувствовал ли, что не хочу быть евреем, потому что ничего хорошего это не принесет? Да, испытал, и очень серьезно. Но я могу гордиться одним. Что ни разу в те времена не закричал: <<Я
русский! У меня папа православный!>> Никогда. Я говорю об этом только
сейчас, когда отмечаю столетие отца. И когда выгоднее, скорее, быть
евреем. А тогда что было делать? Паспорт все время предъявлять? Как-то
неловко. Пришлось просто помалкивать. Терпеть.