МУРМАНСК—Россия, не обладающая ни одной собственной рабочей буровой установкой, и постоянно откладывая бурение арктических скважин, упорно рвется в Арктику. Расчет сделан на современные технологии иностранных партнеров, громкие слова об экологической безопасности в отсутствии конкретных мер, а также колоссальные налоговые льготы и преференции для нефтегазовых компаний.
Анна Киреева, 21/11-2013 bellona.ru/articles_ru/articles_2013/1385039370.11
«Сегодня в России нет ни одной нормальной рабочей буровой установки. Мы потеряли весь буровой флот», - констатировал член научного совета при Совете Безопасности РФ Михаил Григорьев на ежегодной международной конференции «Шаг за шагом», которая состоялась на этой неделе в Мурманске.
Из нефтегазовых компаний, принявших участие в семинаре, были представлены Statoil, ExxonMobil Russia, «Газпромнефть-Сахалин», «Газпром добыча шельф», и даже «Штокман Девелопмент».
Мечты сбываются и не сбываются
Statoil, естественно, отмечал, что с нетерпением ждет сотрудничества с российской компанией «Роснефть» в освоении норвежского шельфа.
Норвежская же компания участвует в нефтегазовых проектах на Харьяге, Персеевском, Северо-Комсомольском, нескольких месторождениях в Охотском море, а также в сланцевом месторождении в Самарской области. У ExxonMobil 10 оффшорных лицензий на месторождения в Карском, Чукотском и море Лаптевых, которые компания также разрабатывает совместно с «Роснефть».
Конечно, представители всех нефтегазовых компаний рассказывали о надеждах на ресурсный потенциал Арктики, о том, что экологическая безопасность всегда у них в центре внимания. Никто не отрицал сложность работ в арктических условиях и необходимость использования самых современных технологий. Но подход компаний к практическому решению вопросов отличался разительно.
Только директор по связям с общественностью и государственными органами «Статойл» в России Свейн Оге Даль Олсен (Svein Age Dalh Olsen) нашел в себе силы напомнить всем о том, что многие компании и страны отказываются от реализации арктических проектов.
«Некоторые арктические проекты были отложены из-за технологических и экономических вопросов», - коротко обмолвился он.
Напомню, что речь, в частности, идет о British Petroleum, которая в июле 2012 года заявила, что откладывает проект Liberty в море Баффорта в связи с экономической невозможностью выполнить требования безопасности к проекту. В августе того же года распустился консорциум нашумевшего Штокмановского проекта.
Чуть позже Shell заявила о прекращении бурения на арктическом шельфе, так как не смогла пройти тест на оборудование по защите от разливов, компания Total отказалась от проектов на арктическом шельфе, Норвегия продлила мораторий на добычу нефти в районе Лофотенских островов.
Разговоры об экологической безопасности
Беллона не раз подчеркивала, что выступает категорически против нефтегазовых проектов в Арктике. Однако, понимая, что организация не в силах остановить этот процесс, будет добиваться, чтобы нефтяники придерживались самых высоких экологических стандартов и технологий.
Приходится с сожалением констатировать, что российские компании не готовы обсуждать технологии, разливы нефти, и другие сложные моменты, которые обязательно сопутствуют деятельности отрасли. Эта неготовность и нежелание прикрывается лозунгами об «открытости для диалога», громкими красивыми словами о «приоритетности экологической безопасности» и обещаниями «применять самые современные технологии, а также о полной готовности к нефтеразливам в ледовых арктических условиях».
«Просто замечательно, что началось создание баз реагирования по территории всей Арктики. Но результаты этой работы мы увидим только завтра, а бурить будем уже сегодня», - пообещал начальник управления по промышленной, экологической безопасности, охране труда и гражданской защите ООО «Газпромнефть-Сахалин» Алексей Кучеровский, еще раз подтвердив готовность российских нефтегазовых компаний работать в Арктике без соответствующей инфраструктуры и механизмов быстрого реагирования на ЧП.
Последний пример тому – ситуация с буровой платформой «Приразломная», одноименным месторождением и акцией «Гринпис», о которой Беллона писала ранее.
Сроки начала бурения на месторождении многократно переносились в течение уже двух лет. Еще недавно «Газпром нефть шельф» клялся, что все начнется в конце 2013, но, по словам Алексея Кучеровского, старт работ запланирован на начало 2014 года.
Углеводородам нужен атом?
Не секрет, что для развития шельфа понадобится береговая инфраструктура. В Мурманской области электричество для потенциальных будущих объектов планируется брать у Кольской атомной станции, которая, даже работая не на полную мощность, производит гораздо больше энергии, чем требуется региону.
«В Кольской энергосистеме очень значимые энергомощности, которые сейчас не востребованы, но могут использоваться для береговой инфраструктуры будущих арктических проектов. Кольская АЭС вырабатывает порядка 10 миллиардов кВт/час в год, а может вырабатывать 14 миллиардов», - рассказал директор Кольской АЭС Василий Омельчук.
Он не без гордости рассказал о комплексе по переработке жидких радиоактивных отходов (ЖРО) на КАЭС, который был введен в эксплуатацию в 2006 году.
«Теперь мы снижаем количество ЖРО, перерабатывая большее количество отходов, чем вырабатываем», - рассказал директор станции.
Омельчук также рассказал, что хотел бы, чтобы Кольская АЭС работала на полную мощность и вырабатывала порядка 14 миллиардов кВт/час в год, но для этого нужны либо новые потребители, либо передача электроэнергии в соседние страны и регионы.
Есть проекты по строительству и реконструкции ЛЭП для передачи энергии в Карелию и Финляндию, но их начало постоянно откладывается, Ленинградская область не испытывает потребности в таком количестве энергии, а Норвегия не покупает энергию по политическим причинам.
Поэтому руководство станции и рассчитывает на то, что старт арктических проектов продлит жизнь Кольской АЭС.
Напомню, что сроки эксплуатации 1-го и 2-го реакторов были продлены до 2018 и 2019 гг соответственно, 3-й энергоблок предполагается продлить до 2036 года. Срок эксплуатации 4-го энергоблока истекает в следующем году, но его собираются продлевать еще на 25 лет, до 2039 года.
«Мы хотели бы сохранить все четыре работающих энергоблока, и планируем продлевать сроки эксплуатации 1-го и 2-го реакторов. Они будут востребованы для развития Арктики», - уверен Омельчук.