О легендарном  герое Иосифе Трумпельдоре я упоминал в своём посте " Еврейские японцы и японские евреи" http://7x7-journal.ru/post/31995?r=komi

 К своему стыду, впервые  я услышал о нём только 2004 году, получив по почте от Ильи Левита книгу "Беспокойные герои".

В сопроводительном письме Илья писал мне: "Постарайся, чтоб эту книгу прочло как можно больше людей, не только евреев."

Сегодня эту книгу можно прочесть в интернете.

http://books-history.net/15931-skazki-doktora-levita-bespokojnye-geroi-iosif.html

Циничные "версии" гибели Трумпельдора и моя реакция на них.

 Илья Левит и Яков Апт работали со мною на Воркутинской "скорой помощи в 1972 -1976гг.

Впервые после долгого перерыва я увиделся с ними в 2004г.

http://7x7-journal.ru/post/30479?r=komi

Они на снимке находящемся слева вверху.

Во время второй своей поездки в Израиль в 1911 г. мы увиделись снова.

Илья принес в подарок новое дополненное издание своей книги об Иосифе  Трумпельдоре.

Любопытно, что в биографической справке к каждой своей книге Илья обязательно пишет о том, что 4 года работал на скорой помощи в Воркуте.

Это было только предисловие. А теперь сам рассказ:

"Хорошо умереть за Родину” - эти слова Иосифа Трумпельдора знает каждый израильтянин. Человек-легенда, символ мужества и сионизма, Иосиф Трумпельдор широко известен в мире – его именем названы улицы и площади, спортивные клубы и общественные организации. “Завет Трумпельдора” - так в переводе с иврита звучит название сионистского военизированного молодежного движения БЕЙТАР, внесшего огромный вклад в создание государства Израиль и формирование его вооруженных сил.

Иосиф Трумпельдор родился 21 ноября 1880 г. в Пятигорске в семье отставного солдата (военфельдшера) из польских евреев Вульфа или Вольфа (Владимира) Самуиловича (Самойловича) Трумпельдора (1834?-1915), призванного в шестилетнем возрасте в кантонисты при Николае I, прослужившего около 40 лет и участвовавшего в Кавказской войне.

Ему неоднократно обещали присвоить офицерский чин, если он согласится креститься, но он отвергал такие предложения, хотя он почти не знал идиш и еврейские традиции.

Воспоминания отца о детстве, проведенном в кантонистском батальоне, и об армейской службе, длившейся 25 лет, несомненно оказали влияние на мировозрение Иосифа Трумпельдора и на выбор им жизненного пути.
Рассказы о трагической судьбе малолетних еврейских солдат-кантонистов из поколения в поколения передаются в семьях российских евреев.
По указу царя Николая 1 от 26 августа 1827 года была установлена повышенная норма призыва в армию для евреев - в 3 раза большую, чем для русских. Если у русских раз в два года брали в армию по семь рекрутов с тысячи человек, то у евреев стали брать по десять рекрутов с тысячи человек ежегодно. Во время войн нормы призыва евреев еще более увеличивались. Всего с 1827 по 1914гг. были призваны и прошли службу в русской армии более 2 миллионов евреев.

Кантонисты

В отличие от русских, евреев призывали в армию не с восемнадцати, а с двенадцати лет. Зачастую еврейских детей забирали в армию в возрасте и 8-9 лет . Малолетних евреев направляли в батальоны кантонистов "для приготовления к военной службе", где они проходили службу до 18-летнего возраста, а затем их переводили в солдаты на действительную воинскую службу. Годы пребывания в кантонистах не засчитывали в армейский срок — двадцать пять бесконечных лет.

Похищенных еврейских детей гнали в пешем строю в глубь России – на Волгу и в Сибирь, где их ждали кантонистские батальоны. Весь этот путь был усеян трупами еврейских детей.

Кантонистские батальоны по праву называли «детской каторгой». Кантонистский закон был такой: девять забей на смерть, десятого живым представь. Ну, и представляли...

В кантонистских батальонах пытками и голодом пытались склонить еврейских детей к крещению и разрыву всех связей с еврейским народом. Тем, кто крестился, давали русские имена и фамилии. Так что сегодня в России многие Ивановы, Петровы, Сидоровы и не догадываются, что когда-то их предками были религиозные евреи.

Всего в царствование Николая Первого этот мученический путь прошли не менее пятидесяти тысяч еврейских мальчиков.

Понятно, что выжить в кантонистских батальонах и остаться евреями могли только самые физически крепкие и морально стойкие ребята. Выйдя из кантонистского батальона в возрасте восемнадцати лет, они тянули солдатскую лямку еще целых 25 лет. При выходе в отставку николаевские солдаты-евреи получали как привилегию право жительства на всей территории Российской империи, тогда как все остальное еврейское население России было заперто в гигантское гетто, носившее название “черта оседлости”.

Впрочем, и отставные солдаты становились жертвами антисемитизма русских властей: в 1891 году русские власти изгнали из Москвы тысячи отставных солдат-евреев, прослуживших в русской армии 25 лет, и их семьи - евреям запрещено было жить в Москве.

Еврейские солдаты и матросы умирали за Севастополь, однако жить евреям в Севастополе было запрещено антисемитскими русскими законами.

Еврейские солдаты из кантонистов становились профессиональными военными, и многие их потомки из поколения в поколение служили в русской, а затем и в советской армиях.

Не был исключением и Владимир-Зеев Трумпельдор. Выйдя из кантонистов, он многие годы прослужил военным фельдшером в Кавказской армии, участвовал во многих кровопролитных сражениях Кавказской войны, был в рядах русских войск, штурмом взявших аул Гуниб, где был пленен имам Шамиль. Как николаевский солдат, отслуживший 25 лет в русской армии, он имел право после окончания службы выбрать любое место жительства. Владимир-Зеев Трумпельдор выбрал Пятигорск, где женился, обзавёлся семьёй. У него было семеро детей. Иосиф родился от второго брака. В 1884 году семья перебралась в Ростов-на-Дону.

Иосиф Трумпельдор с детства сталкивался с запретами и ограничениями, обильно вводимыми царскими властями для своих еврейских граждан. Закончив с отличием городское училище в Ростове-на-Дону и успешно выдержав приемные экзамены в реальное училище, он, однако, принят в него не был – пресловутая “процентная норма” закрывала евреям путь к получению образования. Одним из немногих учебных заведений, куда принимали евреев-детей николаевских солдат, была фельдшерская школа, которую Иосиф Трумпельдор закончил в 1900 году.

Русско-турецкая война 1877-1878. Император Александр 11 поздравляет еврейских солдат с праздником Песах. Слева на рисунке - солдатская синагога

В юности Иосиф, как и вся демократическая русская молодежь того времени, был увлечен идеями толстовства. “Великий писатель земли русской” Лев Толстой проповедовал среди своих многочисленных последователей идеи жизни на земле, крестьянская коммуна рассматривалась им как идеал общественных отношений. На молодого Иосифа Трумпельдора огромное впечатление произвело знакомство с толстовцами, создавшими свою коммуну неподалеку от Ростова-на-Дону. Общение с ними увлекло Трумпельдора, под их влиянием он увлекся вегетарианством, стал воспитывать волю, ограничивая себя в развлечениях и предметах роскоши.

Примерно в то же время Трумпельдор впервые знакомится с идеями сионизма, изложенными Теодором Герцлем в своей книге “Еврейское государство”. В этой книге, казавшейся тогда утопией, Герцль обосновал необходимость воссоздания еврейского государства, в котором еврейский народ, преследуемый и унижаемый в странах рассеяния, обеспечит свою свободу и независимость.

Толстовские рассуждения о крестьянской общине неожиданно пересеклись с идеями сионизма о возрождении еврейского государства.. Юный Трумпельдор, как и многие молодые русские евреи, был увлечен идеей-мечтой о стране, где будут царить равноправие и свобода..

Безуспешно уговаривала отца креститься и вторая жена (мать Иосифа) Федосья Моисеевна, которой он, однако, не мешал воспитывать детей, не соблюдая еврейские традиции.

Фрейда Трумпельдор и Владимир-Зеев Трумпельдор – родители Иосифа Трумпельдора

В семье было, помимо двух взрослых сыновей, трое мальчиков и три девочки.

Три сестры Трумпельдора – Люба, Дора, Софья

Ося (так называли Иосифа родные) с детских лет унаследовал от отца потребность в религиозности, несмотря на отвращение, которое внушал ему ростовский хедер. В 7 лет он добился от матери соблюдения еврейской кошерной традиции, хотя его братья и сестры не соблюдали ее.

Отец Иосифа вышел в отставку кандидатом на классную должность (заурядчиновником) и поселился в Пятигорске, но в 1883 (1884?) г. вместе с семьей переехал в Ростов н-Дону, оставшись приписанным к Пятигорску, в котором остался жить его сын Герман (1868-1942). В Ростове н/Д В.С. Трумпельдор прожил до конца жизни, долгое время работая фельдшером (делопроизводителем) в еврейской больнице.

Иосиф учился очень хорошо и закончил на отлично городское училище, выдержал приемные экзамены в реальное училище, но не смог преодолеть процентную норму. Он отверг предложение матери креститься, хотя старшая сестра Софья крестилась, а другая сестра Любовь вышла замуж за студента – крещеного еврея. Иосиф стал учеником своего брата-дантиста Германа и в 1900 г. получил диплом дантиста (зубного техника), сдав экзамены при Казанском университете (прослушал лекции два года и зубоврачебные курсы). Здесь он узнал о законодательных ограничениях для евреев в России.

Он начал работать зубным врачом, продолжая заниматься самообразованием. Иосиф увлекся идеями Л.Н. Толстого, стал вегетарианцем. Вместе с толстовцами он собирался основать сельскохозяйственное товарищество (оно было образовано близ Ростова н/Д) и уверовал в идею создания сельскохозяйственных коммун в Палестине. Иосиф не стал активным толстовцем, а увлекся идеями сионизма, когда до него дошел призыв Герцля (1897 г.) о создании еврейского государства. Иосиф организовал в Пятигорске сионистский кружок, став его председателем. Большое влияние на него оказал М. Усышкин (1863-1941), бывший уполномоченным Екатеринославского района (в него входил и Северный Кавказ) сионистской организации.

В 1902 г. И. Трумпельдор был призван на военную службу и попал в 76 Кубанский пехотный полк, дислоцированный в г. Тульчин (Подолия). В 1903 г. он создал здесь сионистскую группу и призвал солдат – евреев учиться сельскохозяйственному делу, пользуясь участием полка в сельскохозяйственных работах.

Когда в январе 1904 г. началась русско-японская война, И. Трумпельдор добровольно отправился на фронт, попав в состав 7 роты 27 Восточно-Сибирского стрелкового полка, принявшего участие в обороне Порт-Артура (сначала был при госпитале, а затем на передовой).

На фронте с ним произошел анекдотический случай, о котором он впоследствии рассказал З. Жаботинскому: во время атаки японцев во взводе И. Трумпельдора, бывшего отделенным, не осталось никого из старших по званию. Он встал с винтовкой у входа в траншею, не разрешая солдатам, испугавшимся сильного обстрела, начать отступление. Увидев в стороне от траншеи морского офицера в капитанских погонах, И. Трумпельдор под огнем подбежал к нему и попросил принять командование. Тот послал его за соседнюю сопку за своей командой. И. Трумпельдор под огнем сбегал туда и увидел, что там никого нет, о чем он, вернувшись, доложил капитану. В гневе капитан воскликнул: «Удрали – как жиды!».

Сибирский военный корпус на Русско-японской войне. Декабрь 1904 года.

Собрание Российской государственной библиотеки

Участвуя в вылазках команды «охотников» во время ожесточенных боев в августе 1904 г. около форта Длинная Горка, И. Трумпельдор был тяжело ранен – взрывом снаряда была раздроблена его левая рука, которая была ампутирована выше локтя. Впоследствии на ее место пришлось сделать протез. Однако И. Трумпельдор в ноябре 1904 г. добился возвращения на передовую, попросив выдать ему вместо трехлинейной винтовки револьвер и шашку.

Ефрейтор 7 роты Иосиф Трумпельдор, обращаясь в докладной записке от 24 числа к своему ротному командиру, пишет:

«У меня осталась одна рука; но эта одна — правая. А потому, желая по-прежнему делить с товарищами боевую жизнь, прошу ходатайства Вашего благородия о выдаче мне шашки и револьвера».

Трумпельдор был прикомандирован к госпиталю, где он имел возможность быть избавленным от смертельной опасности и трудностей окопной жизни, но он пошёл добровольцем на передовую линию фронта, где неоднократно показал чудеса храбрости…

Будучи тяжело раненным, Трумпельдор не пожелал воспользоваться законным правом обратиться в инвалида и презирая опасность, вновь предложил свою полуискалеченную жизнь на борьбу с врагом. Трумпельдор приносит на благо Родины больше того, что требуется нашей присягой, и поступок его заслуживает быть вписанным золотыми буквами в историю полка.

Награждаю его Георгиевским крестом и произвожу в старшие унтер-офицеры.

Приказ этот прочесть по всем ротам, батареям и отдельным частям и побеседовать с солдатами по содержанию Приказа.

— комендант крепости Порт-Артур, генерал-лейтенант К. Н. Смирнов, приказ от 29 ноября 1904 г.

Теперь об участии Иосифа Трумпельдора, человека умного, энергичного и храброго в войне Японии и России в 1904-1905 годах и при героической обороне Порт-Артура. Во время русско-японской войны он, еврей, вступил добровольцем в русскую армию и участвовал в обороне Порт-Артура. Он был отмечен в специальном приказе по армии, назначен взводным и повышен в звании до взводного (старшего) унтер-офицера (до этого был ефрейтором), а позже – до фельдфебеля (высшего солдатского чина). Командир его полка просил произвести И. Трумпельдора в зауряд-прапорщики, но это ходатайство было отклонено, поскольку еврей не мог обладать офицерским чином. За боевые заслуги и неустрашимость в бою он стал четырежды (полным) Георгиевским кавалером (награжден двумя медными и двумя золотыми Георгиевскими крестами) за участие осенью и зимой 1904 г. в героической обороне Порт-Артура.

Солдаты - евреи

Солдаты - евреи празднуют песах

Парохет - зановесь Арон -койдеша солдатской синагоги Воронежского полка.

В одном из боев ему оторвало руку, и, после падения в декабре 1904 г. Порт-Артура, Трумпельдор вместе с другими участниками его обороны попал в начале 1905 г. в японский плен. Там он многое делал для помощи своим товарищам, выпуская на идиш сионистскую газету «Дер Юдешер лебн» для еврейских солдат (в плен попало 1735 евреев) и сформировал группу (до 100 чел.) для последующего переселения в Палестину. В плену он учил неграмотных пленных солдат читать и писать. Потом они уже сами писали письма домой. Через школу Трумпельдора прошли 5 тысяч пленных.

Еврейские солдаты русской армии

Из плена Трумпельдор пишет родителям:

За короткий срок Трумпельдор изучил японский и китайский языки, редактировал и издавал газету, читал лекции пленным. Иосифа любили и уважали не только русские пленные, но и японцы.

Элул в Японии: посещение могил соратников Трумпельдора

Оглядываясь назад, я только недавно осознал, что мы – Берл Котлерман, его жена Лиля и я – посетили кладбище российских военнопленных в городе Идзуми Оцу, расположенном недалеко от Осака, в первый день месяца Элул.  Как известно, именно в первый день Элула Моисей во второй раз поднялся на гору Синай.  При этом слово «Элул», его арамейский корень, подразумевает также и процесс «изучения», что как раз и составляло одну из главных целей нашей поездки.  Нас особенно беспокоило заграждение вокруг могилы Хаима Гальшупейна, вернее – то, что Берл, побывавший на кладбище в октябре 2012 г., заграждения не обнаружил. 

Берл у могилы Гальшупейна

 Дело в том, что Берл в своё время разыскал письмо, написанное на японском языке, которое было адресовано начальству лагеря российских военнопленных и составлено Иосифом Трумпельдором, с просьбой позволить похоронить одного из евреев-военнопленных, скончавшегося от ран в лагерном госпитале 5 марта 1905 г., в соответствии с обычаями евреев, включая присутствие минъяна (מִנְיָן‎) при захоронении тела.  Спустя два дня Трумпельдор попросил начальство лагеря огородить могилу умершего.  Наши традиции предписывают:  «...очень желательно, чтобы тело было похоронено на еврейском кладбище. Если же это невозможно, то все равно тело надо похоронить в земле, но ни в коем случае не кремировать. Если приходится хоронить на нееврейском кладбище, то следует, если это возможно, сделать могилу еврея на расстоянии не менее двух метров от могил неевреев. Если это невозможно, нужно отделить могилу еврея забором высотой не менее одного метра. В случае, когда и это по каким-то причинам сделать нельзя, следует сделать могилу еврея на один метр глубже всех остальных могил»

 Трумпельдор был одним из примерно 86 тысяч российских военнопленных в русско-японскую войну 1904-1905 гг. и пробыл в лагере Хамадэра, куда были направлены примерно 28 тысяч человек, около одного года.  В этой войне принимали участие около 30 тысяч евреев, из которых около двух тысяч оказались в плену и около трёх тысяч погибли или же пропали без вести.  В лагере Хамадэра военнопленных содержали в различных бараках в соответствии их с религиозной и этнической принадлежностью:  друг Трумпельдова Давид Белоцерковский вспоминает, что евреев "было среди пленных 500 человек, и мы занимали 3 барака на одном конце лагеря:  за нами шли татары, поляки, немцы, латыши, эстонцы, а затем – русские ".]

 С пленными обращались в целом вполне сносно, а распределение в соответствии с этнической принадлежностью можно объяснить как стремлением избежать внутренних конфликтов, так и, возможно, намерением наиболее эффективно собирать необходимую информацию.  Японцы к тому же разжигали национализм любого толка, направленный против российского самодержавия, особенно среди поляков, а также и евреев, приветствуя, в частности, распространение сионистских настроений.

 Хоронили пленных на кладбище неподалёку от лагеря Хамадара.  Оказавшись у могилы Хаима Гальшупейна, на этот раз втроём, - там , где был минъян, включая Трумпельдора, - мы убедились, что ограды не было, а на наши настойчивые вопросы по этому поводу представители городского управления ответить не могли.  Куратор по вопросам образования г-н Мурата разве что только недоумевал, почему именно эта могила была несколько удалена от прочих, на что он уже давно обратил внимание.  Однако через час мы узнали правду, причем свидетельствовал, вопреки нашим ожиданиям, как раз тот самый человек, заранее оговорённая встреча с которым и послужила непосредственной причиной нашей поездки.  Остаётся лишь сообщить подробности этого чудесного случая.

 Фудзивара-сан, сотрудница мэрии, с которой я договорился об устройстве встречи с мэром Идзуми Оцу, задумавшись и вслушиваясь в звуки иврита, рассеянно сказала, что мэр вырос в этом городе, причем неподалёку от кладбища.  Я обратил внимание на это, вовсе не подозревая что Фудзивара-сан надёжно вела нас к достижению цели. 

Мэр Ито Харухико

Войдя в приёмную мэра, мы оказались лицом к лицу с обаятельным и очень приветливым человеком, который, увидев нас, не замедлил обратиться с вопросом к Фудзивара-сан:  «Ну, как?  Нашли евреев?  Сколько?».  «Четверо».  В свою очередь я принялся благодарить мэра и в его лице прекрасных жителей города за то, что они отвели место на своём кладбище для захоронения 89 пленных, в том числе и наших дорогих братьев, евреев, и с тех далёких пор продолжают с любовью ухаживать за могилами.  Когда я стал переводить слова Берла о том, что вокруг могилы Гальшупейна могла стоять ограда, мэр внезапно оживился и, будто бы вернувшись в детство, стал с чувством вспоминать, как он вырос в доме рядом с кладбищем, как в детстве он любил бродить среди этих странных могил и что там была ограда, которая со временем заржавела, и её просто устранили.  Наши глаза на мгновение встретились в недоумении:  как летит время, ведь с тех прошло лет пятьдесят, но он всё ещё помнит ту самую ограду, да и зачем это всё понадобилось этим людям, действительно чем-то друг на друга очень похожим.  Прощаясь, Берл, профессор университета Бар Илан, уроженец Биробиджана, специалист по языку Идиш, подарил мэру компактный диск с записью песен на идише.  «Яша, подарить это мэру?».  «Обязательно».  «Это что за язык?».  «На нём говорили те самые евреи».

 Ещё в советские времена всевозможные официальные лица и гости начали посещать кладбище военнопленных]  В конце 2006 года – вероятно, впервые – кладбище, представляя еврейский народ, посетил посол Израиля в Японии Эли Коэн.[

Бывший посол Израиля в Японии Эли Коэн

Не зная русского языка, он обнаружил две могилы евреев:  Хаима Гальшупейна и Моисея Ситайновича, но мы полагаем, что к евреям можно отнести ещё двух человек:  Мойше Зобнина и Ицхака Забаровского.

Могилы Ситайновича и Гальшупейна

 Один из сопровождавших посла японцев, по имени Фуруно Хидэаки, был очень тронут словами, с которыми посол обратился к жителям города:  «Спасибо за то, что вы так долго оберегали могилы наших братьев!».  Однако Фуруно-сан, человек, по его собственному признанию, без цели в жизни, не мог сдержать слёз, услышав другие слова посла Коэна.  Но прежде, чем перевести эти слова на русский, позволю себе разместить отрывок из воспоминаний генерала Михаила Владимировича Грулёва, крещёного еврея, во время русско-японской войны командовавшего пехотным полком:

 «Невыносимо тяжка мне была горькая доля моих собратьев евреев, которые под конец войны подвергались в России кровавым погромам, насилиям и изнасилованиям, после того как они несли на себе все тяжести войны наравне со всеми другими народностями России. Еще на театре войны, когда дошли до нас известия о чудовищных одесских погромах, организованных при содействии властей и сопровождавшихся прямо скотскими зверствами, на меня напало смертельное уныние, длившееся несколько недель. Одолела апатия, от которой я не мог освободиться. В душе произошел какой-то разлад с самим собою и со всем окружающим. Я стал искать выхода из душевного маразма, примирения с совестью. В результате я затаил наивную мысль, нелепость которой мне стала ясна только впоследствии, когда, по возвращении в Россию, я ближе разобрался в том, что такое Николай II в еврейском вопросе. Но тогда, на театре войны, я был глубоко убежден, что виною всех бедствий в России, в том числе и еврейских погромов, являются наши бюрократы, что царя обманывает своекорыстная камарилья.
Я принял поэтому определенное решение: по возвращении в Россию припасть к стопам государя, ходатайствовать за преследуемых и гонимых евреев. Мне наивно думалось, что государь поверит своему боевому офицеру, тоже еврею, удостоенному всеми боевыми отличиями и честно исполнившему свой долг перед царем и Родиной.
Только став ближе к этому роковому вопросу, я убедился в моем наивном заблуждении.
Положение евреев в России, всегда гнетущее, тогда, после войны, было прямо ужасно и до глубины души возмущало какую угодно, даже притуплённую совесть.»

Могилы Зобнина и Забаровского

Словно продолжая мысль Грулёва, посол Коэн тогда сказал буквально вот что:  «У каждого человека есть своё божественное предназначение.  Спящие в этой земле наши братья не умерли собачьей смертью на далёкой чужбине.  Похороненные здесь, они остались в памяти людей и навечно закрепили связь между евреями и японцами»  Фуруно-сан, по его собственным словам, не совсем разобрался в выражении дипломата, но на душе – стало легче

Японский император от своих подданных узнал о герое, награжденном четырьмя Георгиевскими крестами, и пожелал увидеть его. Трумпельдор был представлен императору. Микадо спросил его: «Почему такой герой только унтер-офицер, а офицерского звания не удостоен?» Трумпельдор объяснил императору, что он еврей, а в России евреев в офицеры не производят. «Русское начальство, - сказал император, - наградило вас за боевые отличия, а я хочу наградить вас за полезную деятельность в плену. Специально для вас будет изготовлена рука-протез, и на протезе будет императорская надпись». Через несколько дней в торжественной обстановке Иосифу Трумпельдору преподнесли замечательный протез, на котором золотыми буквами были написаны слова: «Эту руку жалует японский император герою Трумпельдору за его полезную деятельность во время плена».

После заключения мира в сентябре 1905 г. И. Трумпельдор получил возможность вернуться в Россию. В апреле 1906 г. он приехал в Ростов н/Д. После сдачи им весной 1907 г. экзаменов на аттестат зрелости он был представлен Николаю II, который за боевые заслуги присвоил И. Трумпельдору первый офицерский чин прапорщика и установил ему пенсию.

Иосиф Трумпельдор – студент Санкт-Петербургского университета

Имея пенсию, И. Трумпельдор поступил осенью 1907 г. на юридический факультет Петербургского университета. Все же на жизнь ему приходилось зарабатывать в качестве писца (вел иностранную корреспонденцию) в конторе М.М. Персица.

И. Трумпельдор в годы учебы стал убежденным сионистом, укрепившим палестинофильскую идеологию. Он придерживался некоторых идей коммунизма, но не был марксистом, хотя и не являлся его противником. В августе 1911 г. по его инициативе была созвана в г. Ромны (Полтавская губ.) небольшая конференция из близких ему товарищей для создания коммуны в Палестине (первая группа уехала туда в 1911 г.). Он требует от соратников готовиться к работе в Палестине, а сам изучает иврит.

Последняя капля

Неизвестный эпизод из жизни Иосифа Трумпельдора

Публикация, подготовка текста и предисловие Виктора Кельнера

Иосиф Трумпельдор — один из наиболее известных сионистских деятелей, выходцев из России, — несмотря на всю его легендарность, до сих пор не имеет полноценного жизнеописания на русском языке. Работа А. Шульмана, воспоминания Д. Белоцерковского и Р. Рубинштейна далеко не исчерпывают эту тему. Личность Трумпельдора неоднозначна, и жизнь его богата самыми различными событиями, происходившими в разных концах мира: от Дальнего Востока до Эрец-Исраэль. Но все же большую часть своей жизни он прожил в России. Поэтому нам интересен любой штрих его биографии, связанный с этой страной. Ведь именно здесь он стал сионистом, выработал собственную политическую линию. На наш взгляд, именно от русских народников он унаследовал идеи, положенные в основание созданной им организации «Ге-Халуц». Эта «русская» часть его биографии не изобилует источниками. Мы по-прежнему мало знаем о годах, проведенных в Петербурге, о его учебе в университете и политической работе в среде петербургского еврейства в период с 1907 по 1912 год. В мемуарах Давида Белоцерковского говорится о том, что «Трумпельдор поехал в Палестину после сдачи всех государственных экзаменов в университете. Два раза пришлось ему подвергнуться испытанию: осенью 1911 года он держал государственные экзамены экстерном, потому что до этого был исключен из университета “за политику." Автор никак не комментирует этот эпизод из жизни своего героя. Действительно, Иосиф Трумпельдор в составе целой группы студентов был выслан из Петербурга в Финляндию. Проблема состояла в том, что еще в 1806 году, когда эта страна входила в состав Швеции, евреям запретили в нее въезжать. В 1809 году Финляндия превратилась в Великое княжество Финляндское в составе Российской империи, но в ней продолжали действовать старые шведские законы. В 1862 году Сенат, подтвердив запрет евреям на въезд на подвластную ему территорию, разрешил им только временное проживание. Таким образом, высланные из Петербурга евреи, в том числе и Иосиф Трумпельдор, не имели права на нахождение в Финляндии. Произошел определенный юридический казус: Трумпельдор, герой Русско-японской войны, георгиевский кавалер и человек, имеющий офицерское звание, мог жить в Петербурге, но подлежал выселению с территории автономной Финляндии. Более того, его и еще одного еврея грозили отправить в Россию по этапу — как уголовных преступников. Об этом инциденте Трумпельдор сообщил в письме от 21 марта 1911 года, направленном в редакцию газеты «Речь». Письмо он назвал: «Маленькая история и большой вопрос». Помимо прочего, это письмо демонстрирует и то, в какой степени Трумпельдор уже овладел юридической риторикой и насколько он освоился в русско-еврейской юридической повседневности.

Можно предположить, что история, описанная в этом письме, стала одним из последних мотивов, побудивших его вскоре покинуть Россию.

Это письмо сохранилось в фонде газеты «Речь» в Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ)

Их выслали в Выборг 13 человек «за участие в студенческих беспорядках». А когда выслали и когда они уже успели до некоторой степени устроиться на новом месте, нанять на месяц стол, квартиру, местная власть спохватилась:

Нет ли между ними евреев? Оказалось, что есть, целых два. Полицмейстер, пожилой откормленный финн, заявил им: «По старым финским законам евреям здесь жить не разрешается».

Конечно, сообщили куда следует, и оттуда следует распоряжение: выслать из пределов Финляндии.

А так как зимой путей из Финляндии в Россию, кроме петербургского — нет, высылаемым же въезд в Петербург воспрещен, то решено было выслать этапным порядком.

Один из высылаемых провел русско-японскую кампанию в Порт-Артуре; немало и его крови пролилось на твердынях, за боевые заслуги он был произведен в прапорщики и получил некоторые другие награды.

Хотелось бы облегчить Вашу долю, сказал ему выборгский губернатор, да не могу, не от меня зависит: придется идти этапом.

Путь не дальний и не трудный. До Порт-Артура было дальше; в Порт-Артуре труднее. Чести меньше? Но это как посмотреть. Чести меньше, может, не тому, кто идет, а тому, кто отправляет.

Положим, дело обошлось без этапа. Высылаемые дали телеграмму петербургскому градоначальнику с просьбой разрешить проезд за свой счет, и разрешение было получено. Все-таки, немного обидно. Во-первых, губернатор имеет право разрешить на время до шести месяцев и обыкновенно разрешает. В данном случае не разрешил, потому что было получено приказание свыше: старые финские законы или новые русские власти? Конечно, решающую роль сыграли новые русские власти, но есть вина и за старыми финскими законами. Есть вина! Когда я указал на это одному финну, занимающему в Финляндии видный пост, он отвечал: «Да, да, по старым финским законам евреи, даже родившиеся здесь, не пользуются никакими правами, но практика ввела новые законы, и под этими законами евреям живется в Финляндии хорошо; они занимаются торговлей, ремеслами, бедняков среди них нет. А почему Сейм не отменит ограничительные законы? Сейму некогда. Сейм теперь занимается внешней политикой, борется за свое существование…» Так ли? Ужели таки времени не могут выбрать для решения вопроса, который таким черным пятном лежит на белом одеянии свободолюбивого народа?

И. Тер. Выборг. Kaarlon katu 2.

В 1911 г. И. Трумпельдор исключен из университета за политическую (сионистскую) активность. Первая попытка сдать экзамен экстерном провалилась, т. к. он не смог сдать экзамен по церковному праву. Однако весной 1912 г. он сдал экзамены и получил диплом 3-й степени юриста. После этого он смог уехать в Палестину.

Непростые отношения сложились у И. Трумпельдора с сестрами и одним из братьев. Старшая сестра (Софья) крестилась, другая (Люба) вышла замуж за студента – крещеного еврея. Старший брат (Герман) долгое время жил в Париже, а с 1906 г. переехал вместе с женой – не еврейкой в Петербург. Живя в Петербурге и любя брата, И. Трумпельдор редко бывал у него. Как вспоминает Д. Белоцерковский, после отъезда И. Трумпельдора летом 1912 г. в Палестину в Петербург приехала его мать, чтобы познакомиться с друзьями сына. Она с уважением стала относиться к взглядам сына, готова была соблюдать еврейские традиции, и помогать сыну заниматься сельским хозяйством в Палестине.

В Палестине И. Трумпельдор создал в Мигдале коммуну, которая просуществовала недолго. Затем он работал простым рабочим в поселении Дгания – первом кибуце на берегу озера Киннерет. Этот кибуц был основан членами военной еврейской организации Ха-шомер («Страж»). Хотя не сохранились сведения о членстве И. Трумпельдора в Ха-шомере, нет сомнений, что он разделял идеалы, вдохновлявшие ее членов, поскольку он, как и они принадлежал ко Второй алие (1904-1914 гг.) по возрасту и темпераменту.

Дга́ния (ивр. דגניה‎, букв. «василёк») — первый еврейский кибуц в Эрец-Исраэль. Расположен на южном берегу озера Кинерет, в 10 км к югу от Тверии, в региональном совете Эмек-ха-Ярден.Среди знаменитых жителей Дгании — поэтесса Рахель Блувштейн родом из Саратова; идеолог сионизма А. Д. Гордон из-под Житомира; офицер-сооснователь «Еврейского легиона» Иосиф Трумпельдор из Пятигорска. Первым ребёнком, рождённым в кибуце, был писатель Гидеон Барац; вторым — полководец Моше Даян.

Видеосюжет связан с поездкой в мошав (ранее Кибуц) Дгания на берегу озера Кинерет.Здесь в 1911-1913 годах проживала национальная поэтесса Израиля Рахель Блувштейн (1890 - 1931),представительница 2-й алии.Ее прекрасные стихи на иврите стали основой многих популярных и любимых в Израиле песен.В видесюжете представлены 2 песни на стихи Рахель: "Ве улай" (А может быть...),музыка Иегуды Шарета,Исполняет Эстер Офарим; и "Кинерет",музыка Номи Шомер,исполняет Хава Альберштейн.Обе песни посвящены озеру Кинерет, его красоте.
Ряд фотографий и отрывки фильма в начале видеосюжета связаны с периодом проживания Рахель в Дгании и представлены ныне там в музее в одном из домов,построенных в 1908 году первыми поселенцами.

Трумпельдор  активно участвовал в организации обороны еврейских поселений Нижней Галилеи, выступая в то же время за налаживание дружеских отношений с арабским населением. В 1913 г. он участвовал в 11 Сионистском конгрессе (Вена).

Президент Израиля Хаим Герцог так описал его облик: «Высокий, сильный, с благородными чертами лица, Трумпельдор славился тем, что одной рукой справлялся с работой, на которую другим не хватало и пары рук. Хотя он неоднократно подчеркивал важность обороны еврейских поселений Палестины, он в то же время был известен как сторонник мира с арабами».

Летом 1914 г. И. Трумпельдор приехал в Петербург, пропагандируя создание трудовых артелей «Гехалуц». Осенью 1914 г. он вернулся в Палестину. После начала летом 1914 г. Первой мировой войны он не желал принимать подданство Оттоманской империи (ей принадлежала Палестина), к чему склонялось большинство еврейских поселенцев, чтобы избежать призыва в турецкую армию и отправки на русско-турецкий фронт. По мнению Х. Герцога, «он до известной степени сохранил верность мундиру русского офицера и не забыл о русских боевых орденах, которыми был награжден». Поэтому вместе с несколькими тысячами палестинских евреев он перебрался в Египет. Там, в 1915 г. в Александрии собралось более 11 тысяч евреев из Палестины, изгнанных оттуда турками.

 Трумпельдор активно участвовал в организации обороны еврейских поселений Нижней Галилеи, выступая в то же время за налаживание дружеских отношений с арабским населением. В 1913 г. он участвовал в 11 Сионистском конгрессе (Вена).

Президент Израиля Хаим Герцог так описал его облик: «Высокий, сильный, с благородными чертами лица, Трумпельдор славился тем, что одной рукой справлялся с работой, на которую другим не хватало и пары рук. Хотя он неоднократно подчеркивал важность обороны еврейских поселений Палестины, он в то же время был известен как сторонник мира с арабами».

Летом 1914 г. И. Трумпельдор приехал в Петербург, пропагандируя создание трудовых артелей «Гехалуц». Осенью 1914 г. он вернулся в Палестину. После начала летом 1914 г. Первой мировой войны он не желал принимать подданство Оттоманской империи (ей принадлежала Палестина), к чему склонялось большинство еврейских поселенцев, чтобы избежать призыва в турецкую армию и отправки на русско-турецкий фронт. По мнению Х. Герцога, «он до известной степени сохранил верность мундиру русского офицера и не забыл о русских боевых орденах, которыми был награжден»⁹. Поэтому вместе с несколькими тысячами палестинских евреев он перебрался в Египет. Там, в 1915 г. в Александрии собралось более 11 тысяч евреев из Палестины, изгнанных оттуда турками.

Капитан Иосиф Трумпельдор. Еврейский легион

Вместе со своим другом З. Жаботинским он приступил к созданию еврейского боевого соединения. Однако британское военное командование, управлявшее в те годы Египтом, предложило вместо боевых соединений евреям-добровольцам войти в транспортный Сионистский корпус погонщиков мулов. Несмотря на возражения Жаботинского, желавшего создать Еврейский легион, И. Трумпельдор настоял на согласии на создание первого за последние 2000 лет еврейского военного формирования, хотя бы транспортного. Его командиром стал кадровый военный британской армии ирландец полковник Дж. Паттерсон, а его заместителем – И. Трумпельдор, получивший чин капитана.

15 апреля 1915 г. Сионский корпус (650 чел) участвовал в высадке десанта на полуостров Галлиполи (Дарданелльская операция). Однако бои, продолжавшиеся 9 месяцев, закончились поражением английской армии. К этому времени И. Трумпельдор уже командовал Сионским корпусом вместо заболевшего Дж. Паттерсона. Ян Гамильтон, командовавший английскими войсками в Галлиполи, отметил, что солдаты Сионского корпуса «проявили храбрость более незаурядную, чем те, кто находился на передовой». Потери корпуса составили 8 убитых и 55 раненых, несколько человек были награждены за отвагу.

После эвакуации 6 января 1916 г. корпус был расформирован 26 мая, но 120 человек остались в английской армии и впоследствии стали солдатами Еврейского легиона, образованного в Лондоне из лондонских, североамериканских, канадских и палестинских евреев (несколько батальонов) под командованием полковника Дж. Паттерсона, обнаружившего глубокое понимание целей еврейского освободительного движения.

Хотя Еврейский легион был создан благодаря усилиям З. Жаботинского, пошедшего в британскую армию рядовым, и И. Трумпельдора (прибыл осенью 1916 г.), которые сумели попасть на прием к английскому военному министру лорду Дерби и убедить его в необходимости легиона, И. Трумпельдор не стал служить в легионе. Его возмущала медлительность формирования легиона. Впоследствии, с 1918 г. Еврейский легион (5 тыс. чел) участвовал в палестинской кампании в составе британских сил под командованием генерала Алленби.

Еврейские поселенцы в Эрец Исраэль. 10-е гг. ХХ века

Стражники еврейского поселения в Эрец-Исраэль

Плакат с призывом вступать в ряды Еврейского Легиона

Эмблема Еврейского Легиона - кокарда на фуражках

Еврейский Легион на параде в Лондоне

Солдаты Еврейского легиона

Солдаты еврейского легиона

З. Жаботинский так описал И. Трумпельдора: «Рост выше среднего; тонкий, жесткие русые волосы коротко подстрижены, выбрит чисто, губы бледные, со спокойной улыбкой… Он был хорошо образован, большой начетчик в русской литературе – читал даже вещи, которые никто не читал… Был у него ясный и прямой рассудок; был мягкий и тихий юмор, помогавший ему тотчас отличить важную вещь от пустяка. Но о важных вещах он умел говорить просто… Говорил он трезво, спокойно, без сантиментов и пафоса, и без крепких слов… С одной рукой своей он управлялся лучше, чем большинство из нас с двумя. Без помощи мылся, брился, одевался; резал свой хлеб и чистил сапоги; в Палестине, потом в Галлиполи с одной рукой правил конем и стрелял из ружья. В его комнате был совершенно девичий порядок… Он издавна был вегетарианец, социалист и ненавистник войны – только не из тех миролюбцев, которые прячут руки в карманы и ждут, чтоб другие за них воевали.

Мемориальная доска на родине Трумпельдора (г. Пятигорск)

На севере Палестины в так называемом «Галилейском пальце» с четырьмя еврейскими поселениями к концу 1919 г. возникла своего рода «нейтральная зона» между британской и французской подмандатными территориями. И. Трумпельдор после возвращения отправился в этот район, который исходил вдоль и поперек.

Местные арабы-мусульмане стремились вытеснить отсюда не только французские войска и их союзников арабов-христиан, но и евреев, первоначально сохранявших нейтралитет. После отвода французских войск арабские партизаны осадили еврейские деревни. Еврейские переселенцы оставили две деревни и сконцентрировались в двух поселениях, Тель-Хай («Холм жизни») и Кфар-Гилади, продолжая сопротивление. И. Трумпельдор взял на себя оборону этих деревень, поселившись в Тель-Хае, ближайшем к линии фронта.

Несмотря на военные действия, он ежедневно выходил в поле с плугом. Он просил подкрепления, а в Тель-Авиве сомневались, можно ли удержать северные поселения, учитывая малочисленность там евреев и плохое вооружение. Во время боя 1 марта 1920 г. в Тель-Хае И. Трумпельдор был смертельно ранен в живот, но продолжал руководить обороной, пока не подошло подкрепление из Кфар-Гилади. На носилках его понесли туда, т. к. после гибели семерых защитников Тель-Хая и окончания боеприпасов это селение пришлось оставить. По дороге И. Трумпельдор скончался, смачно выругавшись по-русски. Последними его словами были: «Тов ламут бе-адарцену» («Счастлив тот, кто умирает за родину»). Эти слова высечены на мемориале И. Трумпельдора между Тель-Хаем и Кфар-Гилади.

Последний бой И. Трумпельдора

    Утро 1 марта 1920г. выдалось тёплым и солнечным. И.Трумпельдор со своими друзьями заканчивал завтрак в Кфар-Гилади, когда появился посыльный из Тель-Хая с вестью, что бедуины окружили поселение и требуют впустить их внутрь для поисков будто-бы спрятавшихся там французских солдат. Трумпельдор с ещё несколькими бойцами немедленно покинули Кфар-Гилади и отправились в Тель-Хай. Оказавшись на месте, они начали переговоры с главой осаждавших Камалем-эфенди, человеком известным и уважаемым в округе. В конце концов, стороны пришли к соглашению о том, что вожаку бедуинов и его нескольким телохранителям будет позволено войти на территорию поселения. Камаль-эфенди вместе с Трумпельдором и четырьмя вооружёнными ружьями и гранатами повстанцами начали подниматься на чердак, а пятый со своим пулемётом устроился в одной из комнат на втором этаже, остальные арабы разместились на подворье.

    И в этот момент со двора раздался истошный вопль одной из еврейских жительниц поселения  «Трумпельдор! У меня отбирают пистолет!» Надо полагать, что для сделавшего это бедуина вид вооружённой женщины был просто невыносим, и он решил действовать на свой страх и риск. Услышав крики, Трумпельдор выскочил во двор, застрелил обидчика и дал команду «Огонь!». Началась беспорядочная стрельба как со стороны арабов, так и защитников Тель-Хая. В ходе этой престрелки были на месте убиты шестеро жителей поселения,  а И. Трумпельдор и ещё один поселенец были тяжело ранены. Вскоре между воюющими сторонами было достигнуто временное соглашение о прекращении огня. Арабы вывезли своих раненных и убитых (последних на этом этапе противостояния было четырнадцать человек). Трумпельдора, получившего ранения в плечо и живот, перенесли в одну из комнат крепости. Там его положили на кровать и он попросил, чтобы кто-нибудь из присутствующих засунул обратно в его живот вывалившиеся оттуда из-за ранения кишки. И, когда таких смельчаков не нашлось, произнёс: «Ничего, вымойте мне руки, и я покажу вам, как это делается». После чего самостоятельно выполнил эту операцию... Находившиеся в комнате покрыли его живот полотенцем и покинули помещение: перемирие заканчивалось и вновь начиналась перестрелка. Стихла она только к вечеру, когда у арабов кончились боеприпасы и они убрались восвояси. Всё это время И. Трумпельдор находился в помещении, куда его отнесли товарищи. Очевидцы событий отмечали, что всё это время он не стонал и не жаловался, а наоборот, пытался всячески подбодрить защитников поселения и даже давал им ценные советы.

    После ухода бедуинов в Тель-Хае появились посланцы из Кфар-Гилади. Они обследовали поселение и только тогда открылась вся драма происшедшего. Вот что писал впоследствии один из очевидцев: «Мы обнаружили страшные разрушения. Черепица на крыше была вся в дырах, в комнатах погром. Всё разрушено и сожжено, окон нет. Сплошные осколки. Стены во многих углах разрушены. В некоторых местах продолжал тлеть огонь. Тишина, как на кладбище. Было впечатление, что в каждой комнате лежат мёртвые и раненные».

   Прибывший в поселение врач определил, что И. Трумпельдор практически безнадёжен, и было решено его и ещё четырёх раненных перенести в Кфар-Гилади. Носилок не было и всех, кто не мог ходить самостоятельно, положили на простыни. Понятно, что переносить больного в таких условиях – значит доставить ему дополнительные физические страдания. И кто знает, может быть именно это и привело к тому, что по дороге в Кфар-Гилади И. Трумпельдор скончался.

Памятные камни в Кфар -Гилади, где Иосиф Трумпельдор и другие защитники Тель -Хая были временно похоронены в 1920 г.

    События на Ближнем Востоке, тем временем, шли своим чередом. Неделю спустя после событий в Тель-Хае Фейсал был провозглашён королём Сирии. Его армия, однако, терпела поражение за поражением от французских регулярных войск. В апреле 1920г.  французы получают от международного сообщества мандат на владение территориями нынешних Сирии и Ливана. 21 июля Фейсал признаёт этот мандат, четыря дня спустя французские войска оккупируют Дамаск, и он уезжает  в Хайфу, а через год «назначается» эмиром Ирака. Этот пост он получил от благодарных англичан за помощь в борьбе с турками. Хорошие отношения с британцами позволили Фейсалу в 1932г. добиться провозглашения Ираком независимости. 8 сентября 1933г, находясь с официальным визитом в Швейцарии, Фейсал I неожиданно умирает. Гроб с телом покойного отправляют в Ирак морем — в Хайфский порт, а затем по палестинскому ответвлению Хиджазской железной дороги далее на восток. По сегодняшний день в нижней части Хайфы есть площадь, носящая его имя, и обелиск виде обрубленного сверху столба, и памятным текстом-цитатой из речи монарха: «Независимость не даётся и не берётся – свобода народа в его руках».   

     А в 1934г. на месте захоронения защитников Тель-Хая на кладбище в Кфар-Гилади был установлен памятник работы скульптора А. Мельникова. Он изображает рычащего льва, а на постаменте  высечены имена погибших в том неравном бою. Вот они: Иосиф Трумпельдор, Двора Дарклер, Сара Чижик, Зеев Сараф, Яаков Токер, Беньямин Монтер, Шнеор Шапошник и Аарон Сар. С противоположной же стороны памятника можно прочесть фразу, которую, по словам врача, сопровождавшего его в Кфар-Гилади, произнёс перед смертью герой Порт-Артура и Тель-Хая: «Хорошо умереть за родину».

Мемориал «Рычащий Лев» в Тель-Хае, Израиль

Его имя дали кибуцу Тель-Иосеф, рабочему батальону «Гоуд ха-авода». З. Жаботинский в честь своего друга и соратника назвал молодежное движение Бетар (Брит Иосеф Трумпельдор), т. е. Союз имени Иосефа Трумпельдора. В честь И. Трумпельдора и семи его товарищей, погибших в бою, на севере Израиля назван г. Кирьят-Шмона («Город восьми»).

И. Трумпельдор всегда выступал за единство евреев, поэтому даже после смерти его авторитет способствовал созданию Гистадрута (Всеобщая федерация профсоюзов трудящихся Палестины) и Хаганы («Оборона») – предшественницы Армии Обороны Израиля.

По словам президента Израиля Х. Герцога, «для ревизионистов Трумпельдор – гордый патриот, сражавшийся за еврейский народ и отказавшийся отдать врагу еврейскую землю. Для сионистов-социалистов он не только патриот, но также приверженец идей социальной справедливости… В глазах всех евреев он герой, цельная личность, честный, скромный, отважный рыцарь»

Бейтар — молодежная сионисткая организация, созданная Жаботинским в 1923 году в Риге и активно поддерживавшая движение по всей Европе. Названа была в честь убитого тремя годами ранее Иосифа Трумпельдора (brit Yosef Trumpeldor). Последний вошел в историю не только благодаря своей активной деятельности в пользу тогда еще не существовавшего государства, но и последним словам: "Хорошо умереть за нашу страну". Впрочем, есть и другая версия, - что последние слова Трумпельдора были на родном русском и представляли собой нечто нецензурное.

Почему в Иерусалиме не было улицы Трумпельдора?

Май 15th, 2013 admin

Иосиф Трумпельдор (1880–1920) – один из героев Израиля. Фактически в каждом городке страны есть улица его имени. И исключительно в Иерусалиме до недавнешнего времени улицы Трумпельдора не было. Чем все-таки провинился этот геройский человек перед муниципалитетом израильской столицы?

Да ничем! Просто с улицей Трумпельдора произошла увлекательная история. Прямо скажем, анекдотичная. Но с другой стороны, соответствующая для начала 1930-х годов, когда интеллигентные люди не мыслили себя вне какой-нибудь идейной платформы. И не только лишь в Израиле, не только лишь в Рф – по всему миру.

Итак вот, в те славные времена Израиля как страны еще не было. Была территория, которая называлась Палестиной и которая в то время находилась под управлением Англии. Управление должно было длиться до того времени, пока в Палестине не возникнут органы местного самоуправления, которым можно было бы передать власть. Еврейское население Палестины («ишув») удачно создавало такие органы. Местное самоуправление занималось административной и хозяйственной деятельностью. Военной деятельностью оно тоже занималось, хотя эта сторона работы перед английской администрацией не афишировалась.

Так исторически сложилось, что управление ишува было социал-демократическим. Возглавляемое Давидом Бен-Гурионом (1886–1973), оно воздвигало на подведомственной местности власть трудящихся. Полностью в духе тех пор социал-демократы вели непримиримую (и не полностью добросовестную) борьбу с идейными противниками.

Идейными противниками социал-демократов справа была партия, вдохновляемая выдающимся писателем, журналистом и политическим деятелем Владимиром Жаботинским (1880–1940). Социал-демократы считали их буржуазными националистами и пробовали «прижучить» где только появлялась такая возможность. В стране, где было не так много рабочих мест и практически все эти рабочие места контролировались социал-демократическими профсоюзами, таких способностей было предостаточно. Сторонникам Жаботинского отыскать работу в Палестине было еще труднее. Журналисты и институтские педагоги тоже в главном придерживались левых (время от времени даже конструктивно левых) взглядов. Так что и легкая институтская карьера сторонникам В. Жаботинского не угрожала.

Заметим, что на данный момент, когда давние политические споры утратили всякую актуальность, в любом израильском городке рядом с улицей Бен-Гуриона есть и улица Жаботинского.

При жизни И. Трумпельдор придерживался быстрее правых, чем левых взглядов, и дружил с В. Жаботинским. Но его смерть при защите еврейского поселения Тель-Хай от арабских бандитов признали геройским подвигом как «левые», так и «правые». Социал-демократы чтили И. Трумпельдора как заступника кибуцев и после его погибели организовали военно-трудовой батальон имени Иосифа Трумпельдора. А «правые» по инициативе В. Жаботинского сделали молодежную компанию «Союз Иосифа Трумпельдора». На иврите эта организация называлась «Брит Йосеф Трумпельдор» либо в сокращенном виде «Бейтар». Заглавие это было тем паче удачным, что вызывало в памяти геройское антиримское восстание в Иудее за независимость. Последняя крепость еврейских повстанцев, павшая в 135 году н.э., находилась к югу от Иерусалима и называлась Бейтар.

Вот только неудача в том, что в иврите имеются две буковкы, которые на данный момент обе произносятся совсем идиентично. Это буковкы «тет» (ט) и «тав» (ת). Итак вот, фамилия Трумпельдора по всем правилам должна начинаться с буковкы «тет», а в заглавие крепости Бейтар заходит буковка «тав». Когда бейтаровцам указали на эту обидную оплошность, они решили просто. Будем писать фамилию Трумпельдора с буковкой «тав» – и дело с концом!

В конце 1920-х годов, когда Иерусалим из глухого городка Османской империи вдруг перевоплотился в столицу Палестины, тут развернулось бурное жилое строительство. В 1921 году на участке, приобретенном у Греческой православной церкви, начали строить «район-сад» Рехавия по проекту германского конструктора еврейского происхождения Рихарда Кауфмана (1887–1958). Население нового района было супер-интеллигентное. Как гласили, в Рехавии «профессор с доктором здоровался через забор». Даже наименования улиц выдавали тут высочайший культурный уровень жителей. Их окрестили по именам еврейских мудрецов и философов 11-12 века. Из этого правила было всего несколько исключений.

Посреди остального, одну из улиц решили именовать именованием Йосефа Трумпельдора. Все жители района были за это предложение, но когда дело дошло до дизайна уличных табличек, вспыхнул очень принципный спор. Как писать фамилию героя? Сторонников «левых» и «правых» в Рехавии было примерно поровну, так что ставить вопрос на голосование было глупо. Да и писать заглавие улицы с очевидной орфографической ошибкой в те годы, когда на возрождение иврита смотрели как на дело очень принципиальное, было нереально.

Любознательный еврейский разум сам выдумывает для себя трудности и сам же их остроумно разрешает. Чтобы не возмущать ничьих политических пристрастий, обитатели Рехавии пошли на компромисс. Улицу окрестили боевым прозвищем Й. Трумпельдора – «аГидем», другими словами «однорукий».

В то время решение всем показалось мудрейшим. Но практически через 20 лет заглавие улицы начало вызывать вопросы. Не говоря уже о начале 1990-х годов, когда в Иерусалим приехало много евреев из бывшего Русского Союза. Они не только лишь не знали, какое было прозвище у Й. Трумпельдора. Часто они и о самом Трумпельдоре ничего не слыхали. А на улицу «аГидем» приходили многие, так как там находилась больница. «Улица однорукого» – правда, превосходный адресок для мед учреждения?

Только пару лет вспять иерусалимский муниципалитет сообразил, что никто из обитателей района не будет протестовать против переименования улицы. И улица «аГидем» стала, в конце концов, улицей Трумпельдора. В правильном написании, естественно.