Мечта и действительность в жизни и деятельности русского народного учителя на фоне событий эпохи.
Сегодня много пишут о качестве школьного образования, о ЕГЭ, но почти не затрагивают вопросы отношения к учителю в школе и обществе. Поэтому я и решил предложить вниманию пользователей интернета выдержки из статьи в журнале «Педагогическая мысль» за 1918 год, показав положение учителя на фоне событий происходящих в стране:
«В истории русского общественного движения тяжелые страницы отведены русскому учителю.
Каким ужасом и тревогою веет от его жизни.
В каких невероятных условиях голода, нищеты и полного бесправия протекала его деятельность.
Трудно указать на какую-либо иную интеллигентную профессию «менее обреченную в правовом и материальном отношении», чем профессия народного учителя.
На протяжении многих десятков лет закован он в тиски неволи, гнета и насилия и не освободила его от этих тягостных тисков русская революция.
Пасынок жизни, общественный изгой, обездоленный и измученный творит русский учитель то великое дело просвещения народа, за которое в былом страдал и угнетался и которым теперь страдает и угнетается.
Таким ужасающим, мертвящим холодом веет от следующих строк ПРИЕЗЖЕГО со страниц «Голоса народа» (издающегося в городе Уржуме Вятской губернии) под вразумительным заголовком «И стыдно и больно».
«Тяжела и горька была доля учителя в прежнее время, но тогда не было той обиды, не чувствовалось той горечи, что сейчас. Тогда все знали, что учитель терпел не от народа, что не любили его прежние хозяева, потому что считали его опасным для существования строя и мирились с ним, как с неизбежным злом.
И думалось тогда: «Вот будет хозяином сам народ. Оживет и расцветет тогда школа, воспрянет духом и усталый учитель. Но жизнь сказала свое слово, и рушились мечты». Народ – властелин – пишет с горьким разочарованием ПРИЕЗЖИЙ – не приласкал ни школу, ни учителя.
По-прежнему в школе душно, тесно, грязно и холодно.
Не улучшил народ-властелин и положение учителя. В материальном отношении положение учителя в несколько раз, во много раз хуже прежнего…
Оно еще ухудшается отношением народа к учителю, которого часто незаслуженно оскорбляют, называя его и бездельником и контрреволюционером и даже буржуем.
Итак, народный учитель в Уржумском уезде Вятской губернии голодает, а народ Уржумского уезда, презрительно бросив ему «буржуй», спокойно переводит хлеб в кумышку.
И стыдно и больно».
«Известия Вятского учительства», 1918, №5-6».
«Педагогическая мысль», 1918, №5-8, с.116, 121-122.
«В 1921 году учителей под винтовками гоняли чистить навоз у сельской больницы.
Тогда народ с иронией смотрел на учителей и с того момента перестали на учительство смотреть как на интеллигентное авторитетное лицо.
Отношением общества большинство учителей недовольно.
Дурное отношение общества к школьному учителю объясняется главным образом недовольством новой постановкой школы и необходимостью содержать школу на местные средства».
«Педагогическая мысль», 1918, №3, с.46.
А вот на фоне каких событий все это происходило:
«На собрании Пироговского съезда в Москве доктор Жбанков привел в своем докладе потрясающие данные о грозящем России голоде.
С 1917 года производительность наших губерний понизилась на 1 миллиард пудов хлеба (16 миллионов тонн, то есть 267.000 вагонов).
В некоторых городах хлебные пайки не превышают 1/8 фунта (50 граммов).
Во многих местностях люди питаются лебедой, жмыхами и овсом.
Повсюду увеличивается детская смертность.
В Витебске за последний месяц умерло 2.000 детей.
В Московской, Петроградской, Калужской, Пермской и Симбирской губерниях развивается голодный тиф.
Киргизы продают жен и детей за 5 фунтов хлеба.
Андижане и сарты начали убивать неспособных к труду стариков и детей.
Профессор Тарасевич дал в своем докладе яркие данные об эпидемиях заболеваний на почве хронического недоедания, особенно теперь, когда «так разрушают врачебно-санитарный аппарат страны».
«Голос народа» (Уржум), 1918, №13, с.3.
Конечно, сегодня в Москве, Петербурге и других крупных городах внешне в учреждениях образования все благополучно, но ведь и там немало детей без присмотра и нормального питания, чего многие чиновники стараются не замечать.
Я уже не говорю о районных городах и сельских поселениях провинции, где детвора часто вообще брошена на произвол судьбы. Учителя и библиотекари там самоотверженно продолжают работать в условиях недофинансирования, а иногда и полного отсутствия финансирования. В селах комплектуют школьные библиотеки только за счет средств, собранных родителями учеников, да и сельские библиотеки комплектуются только случайными дарами.
Как в таких условиях должны работать учителя? А они работают и даже открывают школьные музеи, как это я наблюдаю, например, в Слободском районе Кировской области.
Большую работу по развитию культуры ведут учителя и в других районах области. Хотел бы тут отметить Яранский и Уржумский районы. Отмечаю только эти районы, потому что приходилось сталкиваться с ними по краеведческой деятельности.
Но изменилось ли отношение к учителям у нас сегодня?
Видят ли родители учеников и чиновники в них людей со своими проблемами и страстями?
Думаю, что мало изменилось.
А вы как думаете?
Александр Рашковский, краевед, 25 сентября 2013 года