Этот мой опус будет прежде всего антеклерикальным. Но я не буду много говорить здесь о каких-то недостатках православной церкви, о золотых часах, нано-пыли, о Pussy Riot, о стяжательстве, ханжестве и злобе. Согласие с тем, что девушки должны сесть за выступление в ХХС — это всего лишь готовность класть жертвы на алтарь собственнй непомерной гордыни. И ничего больше, какими бы словесами и рассуждениями о так называемых «чувствах верующих» это не замазывалась. Гордыня ослепляет, и человек принимает ее за праведный гнев, - обычное дело.
Впрочем не буду отвлекаться на то, о чем мы так часто говорим в последнее время. Потому что мой антиклерикализм коренится совершенно в другом. Дело в том, что Бога в церкви больше нет. И все, что перечисляется в первом абзаце — не прична, а следствие этого.
Вера связана прежде всего не со сводом некоторых правил. Вспомните советское атеистическое общество, - о морали пеклись, пожалуй, побольше, чем сейчас. Мораль важна, но она имеет к вере скорее косвенное отношение, если так можно выразиться. Мораль — это просто некий договор совместного проживания, она видоизменяется, в зависимости от обстоятельств, в зависимости от времени и места.
Нет, я говорю о чудесном, о метафизике и даже о некоторой магии, если хотите. Все чудеса, которые способна показать нам нынче православная церковь — это воспаряющая нано-пыль и исчезающие часы. Это нечто, в первую очередь, материальное, вроде пояса Богородицы. И для меня это вещь совершенно не чудесна не потому, что я ни секунды не сомневаюсь, что это фейк, подделка. Бывало и не такое. Вот Умберто Эко в романе «Баудолино» описывает неких средневековых прохвостов, отправившихся на поиски царства пресвитера Иоанна, и прихватихших с собой штук семь сушеных голов. В каждой новой стране они впаривали сушеную голову очередному правителю, как принадлежавшую Иоанну Крестителю. Семь голов Иоанна Крестителя, и за каждую баснословные барыши. Подделка святынь — занятие старинное.
Тем не менее, святым может стать все, что угодно, даже поддельный пояс, если у людей достанет веры. Но не в том случае, когда к нему выстраиваются блатные очереди, когда можно забашлять, чтобы тебя быстро пропустили с черного хода. Когда такой пояс становится предметом наживы или налаживания связей.
Также важно понять, что в исчезновении чудесного виноваты не столько многочисленные служители культа, сколько мы сами.Хотя я не знаю, отдают ли себе отчет эти служители, в некоторых вещах. Например, у нас в Давпоне строят церковь. Еще одну, большую, рядом с уже имеющейся маленькой. Ее строят на площади, где играли дети, где я научила сына кататься на велике. Дети самых разных возрастов на скейтах, роликах и великах. Сейчас они будут выпихнуты во дворы и следующим летом я буду наблюдать из окна, как они старательно увиливают от проносящихся мимо машин. И буду думать: а все ли увильнут?
Поэтому строящийся храм никогда не станет храмом. Это недвижимость, в которой Бога нет и не будет, сколько ни молись, сколько ни кури фимиам.
Но чем же виноваты мы? Есть несколько причин. На заре своего становления юная христианская церковь принимала в свое лоно всех, готова была всем даровать прощение. Собственно миосердие и всепрощение, как производные любви — это суть христианства. Любовь — вот его основа. Когда верхушкка иерархического образования, называемого православие, отказывается от этих основных ценностей, надо прежде всего игнорировать церковь. Если вы верующий, думайте о том, что заповедовал вам Бог, а не о том, что говорят те, кто называет себя его служителями. Сейчас воцерковление — это отход от Бога.
Есть и еще одна причина, почему это так. Однажды, слушая лекцию по философии, я наткнулась на интересную концепцию. Прежде чем вы о ней прочтете, хотелось бы, чтобы вы освободились от обывательской оценки таких понятий как «сила» или «слабость». Потому что иначе концепция покажется вам совершенно кощунственной, и вы отвергнете ее, так и не осмыслив. Так вот, если выражаться доступно и просто, Бог по своей сути аболютно слаб. А Сатана абсолютно силен. Но как Бог все же получает силу? Через трансформацию. Искушаемый человек преодолевает грех, и это преодоление становится как бы столбом света и силы, поднимающейся к Богу. Чем больше мы преодолеваем своих внутренних искушений, тем сильнее Бог. В этом наша молитва и метафизика нашего общения с Богом.
Но дело в том, что простое подчинение правилам и предписаниям — это отказ от внутренней борьбы и преодоления. Человек слишком мало решает сам для себя, отказывается от внутренних духовных поисков, ведь все уже найдено и сказано, надо только следовать заповедям и тому, что говорят духовные отцы.
Это бегство от свободы — бегство от однажды дарованной Богом возможности выбора, решения, возможности внутреннего роста личности. В церкви мы не ищем, в церкви мы прячемся. И прячемся мы там прежде всего от Бога и от его даров.
Так что, пока будет слепое следование заветам православия, пока мы не начнем думать о личностном росте, чуда не будет, и не ждите, и не надейтесь. И знайте, что вы ничем его не заслужили. В ваших храмах давно идет торговля, и сделки заключаются с совестью. А быть наедине с небом и с собой страшно и одиноко, пока не придет Бог. Но его надо попробовать дождаться.