Настойчивые попытки предъявить обществу проект "Путин 2.0" многих и впрямь смутили. Особенно убедителен Алексей Кудрин - возможно, главный архитектор этого проекта. "Это произойдет, - внушает он публике. - Это уже начинается".

Что начинается? "Либерализация политических свобод, жесткие дискуссии и политическая конкуренция", "оппонирование по ключевым вопросам"... Вот уже и партия Рыжкова почти зарегистрирована, и в телевизор почти пустили главных антипутинцев Илларионова, Немцова и Каспарова, и губернаторов скоро будут выбирать почти демократически... То ли еще будет после президентских выборов! Главное - выборы не трожьте.

Ну да, они, может, и не совсем честные и даже совсем нечестные будут, ну так ведь ненадолго же. Это уже нас уговаривает модный беллетрист. "Это будет очень слабый президент, который вряд ли долго продержится", - предрекает он, прекраснодушный постепеновец, и уговаривает братьев по среднему классу не спешить: "Я бы предпочел, чтобы путинский режим рухнул не слишком быстро. Пусть посопротивляется еще хотя бы годик".

Просто плакать хочется от умиления и жалости к обреченному режиму, который, оказывается, еще недостаточно себя скомпрометировал. А вот через годик скомпрометирует в самый раз.

Вся эта кампания по обработке общественного мнения, в фарватер которой пристроились и вожаки "Белой ленты", более всего напоминает русскую оттепель 1880 года, знаменитую "диктатуру сердца" графа Лорис-Меликова. Грозный победитель Шамиля и покоритель Карса, усмиритель чумы в Поволжье и укротитель крамолы в Харькове явился при дворе в момент отчаяния, когда власть решительно не знала, что делать с революционным подпольем, и наследник записал в дневнике: "Мы испытываем маразм власти". Наследнику граф в первую очередь и понравился. Ни о каких "именинах сердца" и речи не было - Лорис-Меликова назначили диктатором с неограниченными полномочиями. "Ни один временщик - ни Меншиков, ни Бирон, ни Аракчеев - никогда не имели такой всеобъемлющей власти" - написал он впоследствии.

Что ж он сделал с этой властью?

Предложения были такие:

Выслать всех социалистов на остров Сахалин и блокировать его военными кораблями, а высшие учебные заведения перевести в захолустные окраины, изолировав тем самым революционное студенчество от народа.
Организовать всероссийскую по всем городам и весям облаву и обратить всю Россию в одну огромную ловушку.
Автор второго предложения не какой-нибудь там держиморда, а харьковский профессор права Платонов.

Покуда не обратили в ловушку, состоятельные подданные уезжали за границу. Террористы, устраивающие взрывы в самом Зимнем дворце, напугали обывателей до такой степени, что, по словам Салтыкова-Щедрина, "без ужаса нельзя было подумать о наступлении ночи".

Но была и записка другого правоведа, Сергея Муромцева, многие цитаты из которой хоть сейчас в газеты. Вот что, в частности, писали Лорису Муромцев и его соавторы Скалон и Чупров:

Правительство не желает прислушиваться к голосу самого общества, не терпит правдивых указаний на свои ошибки и промахи, пренебрегает мнениями сведущих людей, как бы преследуя какие-то особые, чуждые потребностям народа цели... Недоверие к правительству образовалось вполне. Рассеять такое недоверие администрация неспособна, не проявляя ни достаточного знания, ни нравственной силы, ни какого-либо идеала. Ее бессилие не ускользает от внимания общества и еще более раздражает его, ибо для людей нет ничего унизительней и оскорбительней, как чувствовать себя в обязательном подчинении лицам, которые за редкими исключениями не внушают к себе ни уважения, ни доверия. При таких условиях, что бы ни делала власть в видах принудительного восстановления своего авторитета, ее усилия будут оказывать лишь раздражающее действие.

Там еще много про независимость судов, стеснение свободы печати, "здоровые силы" общества, которые не могут найти себе применения в удушающей атмосфере, отсутствие, как сказали бы сегодня, социальных лифтов...

Михаил Тариелович внял. Первым делом он пригласил к себе главных редакторов петербургских газет и журналов и совершенно очаровал их. "Они, по собственным словам, буквально как на крылышках вылетали из его кабинета", - рассказывает современный историк. И это при том, что граф, как пишет Витте, рекомендовал им "не смущать и не волновать напрасно общественные умы своими мечтательными иллюзиями". Программа Лориса была настолько неопределенной, что "всякий, - меланхолически замечает Витте, - мог вычитать из нее что угодно, т.е. все или ничего".

На этом пиар не закончился. Лорис опубликовал воззвание "К жителям столицы". В нем, отдавая должное "плодотворному внутри и славному извне царствованию великодушнейшего из монархов" и "не давая места преувеличенным и поспешным ожиданиям", он заверил: "На поддержку общества смотрю как на главную силу, могущую содействовать власти к возобновлению правильного течения государственной жизни, от перерыва которого наиболее страдают интересы самого общества".

А потом благодеяния посыпались из рукава Лориса как из рога изобилия. Он уволил самых одиозных министров, ослабил цензурный контроль, собирался снизить выкупные платежи и отменить подушную подать. Он, наконец, выпустил их тюрем множество сидевших там невесть за что политзаключенных и упразднил ненавистное Третье отделение.

Вместо зловещего ведомства, пытавшегося объять необъятное и оттого не видевшего заговорщиков в своей собственной конторе, хитроумный граф создал Охранное отделение во главе с виртуозом политического сыска Георгием Судейкиным, который наводнил революционные организации агентами-провокаторами.

Венцом карьеры Лориса стала так называемая "конституция" - проект созыва комиссии выборных от земств для участия в разработке законопроектов с правом совещательного голоса.

Петербургское общество впало в эйфорию. Из Аничкова дворца - резиденции наследника - на бойкого графа взирали со смешанным чувством страха и ненависти. Романистка Смирнова-Сазонова записывала в дневник: "В заграничных газетах пишут... что вопрос о падении нашей династии - вопрос только времени..." Как похоже на ее собрата по перу!

Оттепель закончилась убийством Александра II и сменой царствования. Бомба народовольцев настолько точно соответствовала затаенным чаяниям клевретов наследника и была настолько бессмысленной для революции, что поневоле закрадывается сомнение: уж не исполнял ли Желябов заказ Аничкова дворца?

В нашем случае она закончится новым избранием Путина.

Владимир Абаринов

Источник: Грани