(Предупреждение: это нагруженный эмоциями и довольно сумбурный пост)
Последнюю неделю лета я провела в Грузии на летней школе InLiberty. Поражена. Я знала, что Грузия — страна, которая в целом движется в правильном направлении (экономически-политически-ментально), и знала, что она движется довольно быстро. Но масштабов я, как оказалось, совсем не представляла. И не подозревала к тому же, как эти глобальные тенденции отражаются в деталях.
Я на мосту мира и резиденция президента Грузии на заднем плане.
Школа проходила в поселке Базалети в корпусе Свободного университета. Это вуз, несколько лет назад основанный Кахой Бендукидзе, министром по координации тех самых реформ (то есть фактически человеком, без которого всего этого бы не свершилось). С нами вместе учились студенты этого университета — они рассказали, что он теперь считается самым престижным вузом страны и что со второго курса все учебники у них на английском языке.
Глава питерской ячейки Либертарианской партии Юра Полозов выполняет какое-то задание.
Перед нами выступал сам Бендукидзе и другие «бендуки» (в книге Ларисы Бураковой написано, что так оппоненты окрестили последователей Кахи Автандиловича — реформаторов из его команды, но им понравилось слово, и теперь они сами себя так зовут). И приводили невероятные данные. Знали ли вы, что когда Грузия автоматически разрешила ввоз лекарств из стран, где они уже прошли сертификацию, цены на лекарства упали в среднем на 29%? Я, вот, не знала. А, например, число налогов было сокращено с двадцати шести в 2003 году до всего лишь шести в 2008. А Министерство здравоохранения Грузии предоставляет меценатам и донорам списки нуждающихся в помощи, и частные благотворители делают часть работы за государство…
Вот тут Лариса (это я уже постфактум нагуглила) вывесила полный список грузинских реформ. Во вступлении к своей книге она пишет, что в 2007 году точно так же, как и я теперь, побывала в Грузии на школе InLiberty, точно так же была поражена, так же лично пообщалась с реформаторами и с Бендукидзе и так же решила, что об этом надо рассказать как можно большему числу людей у нас. Но у нее есть замечательное преимущество: как экономист, она может оперировать цифрами и статистическими данными там, где я могу только ахать от восхищения. Но я постараюсь ахать как можно содержательней.
Беру интервью у Кахи Бендукидзе.
В блоге novayagazeta уже появился мой материал о школе в целом. Лекторами, помимо грузинских реформаторов, у нас были Андрей Илларионов, Элла Панеях, Юрий Кузнецов, Вадим Новиков и другие не менее достойные. Подробнее о нашей, так сказать, учебе — как мы играли в реформаторов, отстаивали рабство (шутка!), спорили о справедливости и жевали галстуки, вы прочтете в блоге «Новой». Там же постепенно буду выкладывать видео лекций. Скоро будет и интервью.
Вот, например, коротенькая лекция Дмитрия Бутрина (редактора отдела экономики «Коммерсанта») и следом фрагмент дискуссии о здравоохранении:
На закрытии школы был прекрасный творческий вечер Льва Семеновича Рубинштейна. А по вечерам мы пили грузинское вино и слушали, как наши грузинские друзья произносят тосты в стихах. А в последний вечер танцевали под песни, которые ставил на своем телефоне Каха Бендукидзе (у вас когда-нибудь был ди-джеем бывший министр?!). Андрей Илларионов как-то раз умудрился начать лекцию летом, а закончить осенью. И вообще лекции постоянно заканчивались за полночь. Но это все снова про школу, а надо про Грузию.
Трасса Тбилиси — Гори.
Сзади Мцехета — очень древняя (5 век до н.э.) столица Грузии.
Современная столица.
Запомнились слова экс-министра здравоохранения Вахтанга Мегрелишвили (они там многие «экс», потому что идут во власть не чтобы в ней застрять, а чтобы кое-то поменять в соответствии со своими идеалами, а поменяв, уступить место другим). Его спросили, какие из реформ людям не понравились. «Сначала никакие, — сказал он. — А когда начали вовремя давать зарплаты и пенсии, все вдруг понравилось».
Грузия находится на 12-ом месте в рейтинге DoingBusiness, чтобы вы знали. Первые два занимают Сингапур и Гонконг. На каком месте Россия, я даже говорить не хочу, скажу лишь, что ее обогнали не только Замбия, Кения и Эфиопия, но и Белоруссия и Монголия. Но уйдем от цифр. Когда мы были в Тбилиси на экскурсии, местные ребята, грузины, сказали, что пять лет назад город вымирал после пяти вечера: опасно было выйти на улицу. (Это, к слову, подтвердила сегодня моя однокурсница, которая жила в то время в Тбилиси, а теперь округлив глаза слушает мой рассказ, как там все изменилось) Сейчас это тихий, уютный, европейский город. Такси по центру стоит один-два лари (два лари примерно равны доллару). Таксистами работают бывшие чиновники и милиционеры. Реформа грузинской полиции — такое общее место, что о ней, наверно, и говорить не стоит. Я видела то самое здание МВД — стеклянную «волну». Стекла вообще много (символ прозрачности). А напротив дворца президента (со стеклянным куполом) фонтаны, в которых можно купаться и газон, по которому можно бегать. Дошло до того, что мне захотелось пробежаться по этому газону с криком: «Я в свободной стране!». Но я отчего-то не стала.
И грузины. Я вам не скажу за весь Тбилиси, но когда мы пришли домой к Ило, нашему грузинскому другу, гостеприимством нас сразили ну просто наповал. Планировалось, что мы всего лишь занесем чемоданы и пойдем гулять, а вышло так, что его родители угостили нас инжиром и виноградом, расспросили, как нам живется в наших постсоветских странах («Мама, папа, у нас в гостях все СНГ!») и как нам понравилась Грузия. Семья, кстати, беженцы из Абхазии, получили квартиру по программе помощи беженцам, но пока не приватизировали. Когда мы, десять человек из разных стран, выходили на лестничную клетку, мы только молча переглянулись с беспомощными улыбками, а я подумала, что все, что происходило внутри, всю эту сцену хорошо бы взять и бережно, как есть, перенести в книгу, которую я когда-нибудь непременно напишу.
Я боюсь надоесть всем постоянными рассказами о Грузии в восторженном ключе. Я боюсь, что уже. Своего редактора я сразу предупредила, что в ближайшее время лейтмотивом моих материалов будет Грузия. Он смирился, смиритесь и вы. Потому что мне очень, очень хочется, чтобы мы пошли таким же путем.