Скачать

Далай-лама комментирует свое заявление об отказе от политической власти во время традиционных учений по Джатакам (повествованиям о предыдущих рождениях Будды Шакьямуни) в главном храме Дхарамсалы. 19 марта 2011.
Продолжительность: 22 мин.

Примечание: перевод выполнен на основе синхронного перевода Тензина Цепака с тибетского на английский. В случае расхождений тибетский оригинал следует считать окончательной официальной версией.

Когда я был маленьким у нас был регент Тактра Ринпоче, которые исполнял обязанности главы правительства Тибета. Он был недостаточно честен в отношениях с простым народом. Помню один такой случай: шло судебное разбирательство против подданного аристократической семьи Пала. Судебное разбирательство проходило в Потале, и в том зале, где шли слушанья, в крыше была дыра. Через эту дыру дворники Поталы могли подслушивать то, что происходило в зале. Помню, один из дворников подозвал меня, я подполз к дыре, подобрался потихоньку и заглянул вниз через дыру в крыше. Шло судебное разбирательство, и обвиняемый пытался что-то говорить в свою защиту. Но регент и не думал выслушивать его объяснения, он отчитывал его прямо в лицо. И я подумал тогда: «Нет никакой честности в этих судебных разбирательствах ― это очень скверно». Я был еще ребенком, но уже тогда мне пришла в голову мысль о том, что система управления, где в одних руках сосредоточена духовная и светская власть, ― не самая лучшая.

И как только меня возвели на трон, я тотчас же сформировал комитет по реформам. Поскольку в системе, существовавшей на тот момент, было много предвзятости, я основал отдельный департамент по рассмотрению петиций. За рассмотрение петиций отвечал Юток. Как-то один из обвиняемых пожаловал в резиденцию Ютока, принеся с собой взятку. На другой день Юток вызвал обвиняемого в зал заседаний и сказал: «Вчера ты принес мне взятку. Знай же, взятка не поможет тебе выиграть процесс. Я должен определить, кто прав, а кто виноват. Взятка не решит исход твоего дела, так что, забери ее обратно». Я тогда понял для себя, что Юток был честным человеком. Вот такое нововведение я ввел тогда ― комитет по реформам.

Когда мы пришли в изгнание в 1960-х годах, я совершил переход к демократической системе управления в тибетском сообществе. И тибетцы сегодня говорят, что наша демократия ― это подарок Его Святейшества. В последние 10 лет мы выбираем политическое руководство посредством выборов. Калон-трипа был избран самим народом, я никоим образом не был вовлечен в принятие решения о его назначении. С тех пор как мы стали выбирать калон-трипу, в тибетской администрации произошли изменения. Теперь вся полнота духовной и светской власти уже не принадлежит одному человеку. С момента избрания калон-трипы миновало уже 10 лет. Однако для того чтобы построить демократическую систему в ее чистой форме, где религиозный учитель, цари и царицы уже не играли бы определяющей роли, нам нужно следовать тем тенденциям, которые превалируют в свободном мире, в демократических странах, например в Индии. Конечно, это страна с колоссальной численностью населения, со множеством проблем, со множеством разнообразных языков: восточным, южным, западным, северным; с широким разнообразием религий и культур, но при всем при этом Индия в целом остается очень стабильным демократическим государством. В Китае же коммунистической партии приходится тратить колоссальные средства на решении вопросов безопасности. Бюджет по обеспечению внутригосударственной безопасности превосходит средства, затрачиваемые на оборону государства. Коммунистическая партия по определению должна заботиться о благосостоянии народа. И было бы замечательно, если бы ее лидеры избирались самим народом. Однако ее лидеры удерживают власть силой оружия, и это очень печально.

Я подумал, что неправильно было бы, если бы я, Далай-лама, стал удерживать в своих руках полную и нераздельную власть, как светскую, так и духовную. Первые четыре Далай-ламы не обладали светской властью, эту власть институт Далай-лам получил, начиная с пятого. Мы живем в 21-м веке, сейчас самое время внести изменения. Изменения в любом случае произойдут, но если Далай-ламе придется отказаться от власти под давлением народа, то это будет позором для Далай-лам. Со времен пятого Далай-ламы Нгаванга Лобсанга Гьяцо Далай-ламы несли на своих плечах ответственность как за духовное, так и за светское правление Тибетом. Я четырнадцатый Далай-лама, и если с достоинством и радостью я положу конец правлению Далай-лам, это то будет прекрасно. Никто не примет за меня этого решения, только я могу его принять! Замечательно, если у нас будет политическое руководство, избираемое народом, которое примет на себя ответственность за управление Тибетом в политической сфере. А если все останется, как сейчас, то когда придет мой черед уходить, моя миссия не будет завершена. Надеюсь, это не прозвучит как похвальба, но я довольно много сделал для борьбы тибетского народа. Тибетцы, живущие в Тибете, мне доверяют. Доверяют мне и тибетцы в изгнании, да и по всему миру найдется немало людей, которые мне доверяют. И в этих условиях я сложу с себя ответственность за политическое и административное руководство и вернусь к своему изначальному статусу, каковым пользовались Далай-ламы с первого по четвертого (второго Далай-ламу даже называли желтошапочником-экуменистом), если бы я мог вернуться к этой роли и держать только духовную власть, то мог бы отдавать больше сил пропаганде общечеловеческих ценностей, а также межрелигиозной гармонии. В этих областях я уже внес определенный вклад. Я получаю множество приглашений от разных людей, разных организаций, университетов. Они приглашают меня не для того, чтобы преподавать буддизм как таковой, но для того чтобы поделиться своими знаниями о продвижении общечеловеческих ценностей, таких как сострадание. Люди с радостью слушают мои выступления. И если сегодня я смогу положить конец политической власти Далай-ламы, то уйду достойно. Обычно, когда мы завершаем наши мероприятия, мы говорим: «Мы завершаем победоносно». Было бы хорошо, если бы и я «победоносно» завершил свое политическое руководство Тибетом. Никто другой не сможет сделать это за меня, я же могу так поступить, ибо обладаю статусом политического лидера Тибета, ролью, уходящей корнями в историю института Далай-лам.

Нам поступают звонки из Тибета от людей, которые прослышали о том, что я намереваюсь отказаться от политической власти. Они испытывают беспокойство и переживают, что им будет не к кому обратиться за помощью. Для беспокойства нет причин. Ганден Пходранг был основан при втором Далай-лама Гендуне Гьяцо, который не был облечен ни светской, ни политической властью. Вот и я полагаю, что если буду вести жизнь духовного лидера, то народу не придется испытывать за меня чувства стыда. Если бы народ согласился с этим, я бы вернулся к этой роли.

Мы придерживаемся демократической системы управления, и люди могут легко в этом убедиться. Китайцы говорят, что нет никакого тибетского вопроса, есть лишь вопрос личного статуса Далай-ламы. Если мы положим конец политической власти Далай-лам, то люди всего мира смогут увидеть лживость таких утверждений. Мой отказ от политической власти не должен приводить вас в уныние. Ведь я иду на этот шаг, желая принести долговременную пользу борьбе за Тибет и тибетскому сообществу в эмиграции. Мы теперь стали современным сообществом, и вы должны правильно понять мои слова. Я не устал и не разочаровался, не махнул рукой на борьбу за Тибет ― ничего подобного! Я тибетец, рожденный в Стране снегов. А каждый тибетец несет ответственность за тибетскую проблему, тибетский вопрос. Я тибетец из Амдо. До самой смерти я буду нести ответственность за дело Тибета. Я все еще в добром здравии, и если вы, тибетцы, возьмете не себя полную ответственность за решение административных вопросов, то если вам понадобится помощь, то я в вашем полном распоряжении. Я не забыл о вас, не опустил руки. Мы приняли решение следовать демократическому пути развития, и я призываю всех вас всеми силами участвовать в продвижении демократической системы управления. Не стоит испытывать волнений.

Я только что встречался с одним китайцем, который был здесь десять с лишним лет тому назад. Сейчас он вернулся снова и отметил, как активно тибетский народ участвует в голосовании. Он сказал мне, что в плане демократизации тибетское сообщество, безусловно, сделало шаг вперед. Мое решение сложить с себя политическую власть обусловлено в том числе и желанием способствовать дальнейшему продвижению демократической системы в нашем обществе. Те из вас, кто пришел из Тибета, вы можете передать мои слова людям внутри Тибета. Возможно, это также передадут по радио. Это решение я принял после долгих раздумий: я размышлял на протяжении десятилетий, многих лет. Ганден Пходранг ― институт Далай-ламы. Пока я жив, мне понадобится этот институт. Он сохранится, но что происходит сейчас ― Ганден Пходранг отказывается от политической власти.

Что касается следующих воплощений Далай-лама ― 15-го, 16-го, 17-го и так далее, то они появятся если тибетцы ― преимущественно тибетцы, но также и жители трансгималайского региона и другие народы, исповедующие тибетский буддизм, ― захотят, чтобы Далай-ламы продолжили воплощаться. Итак, Ганден Пходранг сохранится в неприкосновенности, и если вы поразмыслите об этом, то увидите, что в долгосрочной перспективе, решение, принимаемое мною сейчас, принесет тибетцам большую пользу. Я прошу сегодня внести изменения в Хартию тибетцев и указать там, что Ганден Пходранг более не является правительством Тибета, но представляет собой исключительно институт Далай-ламы. Тибетское слово «шон» не обязательно переводить как «правительство». Один индийский журналист в Дели как-то назвал Самдонга Ринпоче премьер-министром тибетцев и употребил слово «тибетское правительство». Я пояснил этому журналисту, что мы не используем эти слова «премьер-министр» и «правительство Тибета в изгнании». Мы говорим о Центральной тибетской администрации. В силу того что нам необходимо представлять себе положение тибетцев в изгнании и помогать им, нам нужна соответствующая организации, но мы не называем ее правительством Тибета в изгнании. Я попросил называть организацию, занимающуюся вопросами тибетцев в изгнании, Центральной тибетской администрацией, а не правительством Тибета в изгнании и не называть ее также Ганден Пходранг. Мы следуем демократической системе управления, где люди выбирают лидеров. Если бы эту модель можно было бы воспроизвести в Тибете, а также в остальном Китае, то она могла бы принести пользу. Поэтому вам не следует волноваться о моем отказе от политической власти. Это то, что я хотел вам объяснить.