Кретов неплохой, с точки зрения юриспруденции, судья. Он чувствует юридические принципы, тенденции, он чувствует сам дух закона и очень легко находит правильные юридические решения в сложных коллизиях. Это, кстати, большая редкость для судей. Большая часть из них идет по схеме наезженного решения, наработанных процедур. Он, пожалуй, был одним из немногих судей, к которым обращались другие судьи за советом при поиске правильного юридического решения. Вообще, одна из функций Верховного суда –  предложить нижестоящему судье правильное решение, которое в последующем не развалиться в кассации. Не все судьи, даже в Верховном суде, обладают теми способностями, которыми обладает Кретов.

Именно поэтому я очень плохо отношусь к отправке Кретова в Конституционный суд. Это явное унижение высококлассного специалиста, который мог бы приносить реальную пользу в деле строительства правового поля. В Конституционном суде Кретов будет выполнять, увы, другую роль. Он будет обслуживать Желтый Дом. Что-то типа бегущего рядом с картой слуги.

Увы, уже давно Конституционный суд занял в Коми позицию, подчиненную к исполнительной власти. Что очень трудно представить себе в цивилизованном обществе, где судьи – это люди определяющие концепцию разрешения самых сложных споров и особенно споров слабого с сильным. А в Конституционный суд люди ходят лишь за одним – за защитой от несправедливого закона.

С определенного момента Конституционный суд перестал оценивать нормативные акты региона с точки зрения справедливости. Увы, теперь это орган, который просто обосновывает справедливость решений исполнительной и законодательной власти. И это катастрофа. Именно поэтому все больше и больше правозащитников поднимают вопрос о ликвидации института Конституционного суда в регионах. О второстепенности Конституционного суда, второсортности вынесенных им решений исполнительная власть заявила, проведя перестановки в его составе. Туда были введены очень молодые, не имеющие большого юридического и вообще жизненного опыта, люди в качестве судей. Судья, не способный выразить особого мнения, – это катастрофа для судейского сообщества вообще. А судья Конституционного суда, не способный сформировать особую концептуальную схему согласия или несогласия с правовой позицией своих коллег, это катастрофа вдвойне.

И вот в этот второсортный орган отправляют высококлассного специалиста, при этом его наделяют основной функций, функцией председательствующего, т.е. человека утверждающего решения и несущего за эти решения полную ответственность. Это ссылка, это обреченность на второсортность. Это отодвигание человека с правового поля, в поле обслуживания.

Но есть одна у судьи Кретова очень неудобная для общества черта. Он удобен для власти и  неоднократно это доказывал. Удобный, да еще и умный судья – это вдвойне нерабочая позиция. Поскольку роль судьи в мире – это отказ от обслуживания какого-либо ресурса и работа на право, на право как таковое. Удобство судьи может измеряться лишь комфортом проводимых им процедур. Не зря же Европейский суд утвердил принцип равенства сторон и принцип не ангажированности суда, как основные условия создания той самой СУДЕБНОЙ СПРАВЕДЛИВОСТИ. Понятно, что мы все, в том числе и судьи, вышли из СССР, где судья должен был судить с учетом идеологической необходимости. Отказаться от наличия дополнительного фактора при обдумывании и вынесении решения, очень сложно. Этим мучаются многие из судей. Судья, посылающий подальше чиновника, будь то прокурор или милиционер – это, пока, редкость. Но, увы, увы, придется судьям научиться жить по-другому, шаг за шагом выдавливать из себя раба, оглядывающегося на хозяина.

Кто же победит в судье Кретове, ставшем столь сильными и нужным исполнительной власти человеком? Будущее покажет.