В Сыктывкаре на днях прошел Совет Коми отделения Левого фронта, который  принял заявление, в связи с предстоящей переписью: призвать  граждан республики в графе национальность написать «Советский человек».

«Советский»...

У меня отец до обожания любит единокровцев – армян. В этом смысле он националист. Незабываемая сцена: в Кремле он встречает французских армян, и они начинают говорить на родном языке. Отец совершенно счастлив. Знакомый призыв, едва ли не с младенчества: "Армян по телевизору показывают!" Разумеется, лучше армян нет никого на свете. Шовинизма в этом ни на йоту, по поводу геноцида армян в Турции, все что отец мне сказал:

– Сами виноваты, нужно было спасать друг друга, а не свои шкуры.

Исторически это не совсем верно. Значительная часть мужчин-армян была призвана в турецкую армию, где их и убили во время резни. Там где была хоть слабая возможность сопротивляться – сопротивлялись. Но отца на всю жизнь потряс рассказ, услышанный в детстве. О том, как турки зашли в армянское село, и начали убивать, и никто не пришел друг другу на помощь. Это его память о геноциде. Моего деда спас его брат. Унес в горы на закорках, сам рискуя погибнуть. Если держаться друг за друга – выживем. Нет - нет.

Кроме того, отец мой советский человек, более того – советский солдат: ДМБ-65, артиллерийский полк где-то близ Норвежской границы. Его горестный рефрен последних двадцати лет: "Зачем СССР развалили?". Сам он собирает его из руин непрестанно. Поет русскую песню "Ой, мороз, мороз", страстно любит азербайджанскую музыку. В разгар Карабахской войны купил билет в поезд "Москва-Баку". На него ходил смотреть весь вагон, потом начали подтягиваться из соседних вагонов – жали руку.
Еврей найдет у него в гостях самый теплый, искренний прием, так же как латыш, молдаванин и так далее. Лучший друг отца был немцем. Вспоминаю каких-то казахов ночевавших у нас дома. Отец опекал их сына, служившего в нашем городе срочную службу. Все люди для отца братья, и он очень переживает, что они этого не понимают.

Мой отец – советский человек еще и потому, что дед был коммунистом, погиб в 41-м. Благодаря этому, мою бабушку с детьми не выслали на Алтай в 48-м. Тогда выслали пол Джавахетии – это несколько армянских районов на грузино-турецкой границе. Армян заподозрили в том, что  они могут переметнуться к туркам. Повод  потрясающий, как известно, никто не испытывает столь "нежных" чувств к туркам, как армяне. После смерти бабушки, отец с братом и сестрой тоже вынуждены были уехать на Алтай. В селе у них родных не осталось.

Ни от одного из армян, вернувшихся из ссылки, я не услышал ни слова упрека за случившееся. Они слишком любили Россию, чтобы обижаться на нее. И что-то очень важное в ссылке приобрели, став больше, чем просто армянами.  Кем? Советскими? Разделял ли мой дед-коммунист идеи Ленина-Сталина? Нет, не думаю, это было даже не второстепенно. Для него быть в партии, означало служить Отечеству. Так кем же они стали? Русскими? Нет, и не русскими. Кем?

Спор о том, существует ли такая национальность – «советские» поднял вопрос очень глубокий. Кто мы такие? Кто такие русские?
Русский – это национальность? Нет, это идея. Когда мужики Христа называли русским, они ведь не по невежеству это делали. Русский – означало православный. Не в узком, конфессиональном смысле, речь о существование невидимого образца, которому нужно следовать. Вот рассказ есть такой "Русский характер". Там формально человек неправославный, а реально? И одна из особенностей этого характера -  всемирность. То есть желание, чтобы все люди на земле стали русскими. Не в том смысле, чтобы их русифицировать, завоевать, а в том, что очень хорошо уловил татарский националист и просветитель Гаспринский. Он пожелал мусульманам нравственного обрусения. Не в смысле водку начать пить, или забыть об исламе. Другое.

Я постараюсь коротко сказать, как сам осознал себя русским, попросив, при этом, написать паспорте "армянин", ради отца. У нас класс в Армавире был наполовину армянским. И армяне доминировали, крепче держались друг за друга, были энергичнее. Но это были дети тех, кто не прошел через Алтай. Совершенно незнакомый для меня народ. Я мог с ним сойтись, и фамилия подходящая, и выгоды несомненны, но не сошелся. Потому что в русской половине класса был свет.

Этот свет я помнил с тех времен, когда жил на Алтае, проникался им на родине мамы в бывшей Вятской губернии, где провел изрядную часть детства. Это свет был в маме, когда она рассказывала мне об осаде Севастополя. Крымская война для нее будто вчера закончилась. Она говорила, сильно волнуясь: «Наши просто перешли в северную часть города. Город не сдался». Она говорила это не из национальной гордыни, у нее не было ни тени неприязни к англичанам, французам или туркам. В ней просто дышал дух моих предков, отстоявших свою мечту-идею, свою веру.

И каждый из моих русских однокласников имел множество недостатков, но вместе они были духовной силой. Русский сам по себе не существует, не потому что он коллективист, а потому что идеал ищет в другом. Оттого умереть за други своя, для него веками было благом. В этом его сила. Сила, которая росла тысячу лет, и которую не растерять в одночасье.

Поэтому ответ на вопрос, что дала России горячая вера во Христа, искреннее следование Ему из поколения в поколение, имеет для меня не книжный характер. Все! И даже когда слова, формы начали осыпаться, меняться, когда люди перестали понимать в Кого верят, дух продолжал жить – так камень сохраняет тепло, после захода солнца. Мой отец, мои армянские дяди и тетки стали настоящими армянами, нравственно обрусев. Армянское не ушло, оно стало сильнее, как, в свое время, оно стало могучей силой, после возвращения святого Григория- просветителя из Рима, после его поездки  в Никею, после того, как армянская армия ответила на предложение персов вернуться в язычество: "Нет" и погибла вся, до последнего человека, чтобы в полном составе быть причисленной к лику святых.

А когда армянское перестало быть силой, Россия спасла Армению не просто физически, а духовно, поделившись нетварным своим светом. За него, не за партию, погиб мой дед. Этот свет исходит от русских евреев, немцев, татар, и, конечно, братьев наших – коми, всех кто прошел через духовный Алтай, кто осознал себя... Кем? Советским? Русским? Нет, впитал русский дух, не растеряв своего.

Что же такое «советский»? Что стоит за этим? То же что стояло за словом русский, когда верить можно было свободно, а национализма не существовало. Принадлежность к братству, ищущему Бога, следующему невидимому, не оформленному в слова идеалу. И так как в слова он не оформлен, его можно оказалось назвать «советским». Так тепло остывающего камня можно назвать ночным. Это неточно, неправильно, но как объяснить, что тепло это не ночное, тем, кто никогда не видел Солнца. Ладно, пусть будет ночным. Главное, чтобы верили в животворность тепла, а не достоинства холода. Пусть называют себя советскими, чтобы однажды понять, кто они на самом деле. Не русские, нет - Русские.