Ах, не досажали, не дожали,
Не догнули, недоупекли…
Обвинительный приговор, вынесенный Таганским судом Юрию Самодурову и Андрею Ерофееву неделю назад, не сразу заставил общественность узреть суть оформившейся в нашей стране «суверенной» правовой парадигмы. То, что обвиняемых интеллигентов «недоупекли», как того требовал прокурор, по-видимому, успокоило тех, кто вчера с замиранием сердца следил за каждым взлетом судейских бровей.
По-новому зазвучал «безобидный» приговор после заявления уважаемого (без всякой иронии) отца Всеволода Чаплина, кстати, либерала, вольнодумца и большого поклонника поэзии А.Галича. Парадокс ситуации, однако, в том, что о. Всеволод совершенно несвободен в высказываниях и вынужден озвучивать не те тренды, которые «спускаются» сверху (они-то как раз вселяют надежду на благоразумие священноначалия), а те, которые, подобно языкам пламени, подбираются снизу - от тех, кто отстаивает сегодня в тоске по не просто жесткой, но до садизма жестокой руке идею церковно-ракетного добра, православия с кулаками, а лучше сразу с ледорубом.
Даже совершенно аполитичные люди вынуждены испытывать неприятные чувства упомянутых "вражды и розни" к тем, кто инициировал и довел до абсурдного финала этот процесс. Ибо абсурдно, когда православные христиане, призванные нести добро и любовь людям и заниматься делами милосердия, становятся инициаторами гонений на инакомыслящих, жаждут расправы над подсудимыми, требуют сурового приговора. Абсурдно, когда сами подсудимые, вместо того чтобы отстаивать свою невиновность перед законом, защищают не себя, а те самые экспонаты, за которые их судят.
Абсурдно, наконец, когда сам суд вместо того, чтобы порекомендовать обеим сторонам перенести спор об искусстве в более подобающее для этого место и прекратить позорный процесс, проводит бесконечные слушания и доходит, наконец, до дикой рекомендации посадить за решетку одну из сторон дискуссии.
Вам это ничего не напоминает? Мне – очень. Синедрион уже однажды оскорбился тем, что Спаситель сказал о себе. Православные нацисты оскорбляются сегодня тем, что в России существует центр А.Д. Сахарова, свободное, независимое и неподконтрольное шариковщине искусство, ставящее актуальные проблемы и дающее на них адекватный ответ.
Сегодня праздник не помнящих своего родства граждан бывшей советской империи. Сегодня осудили не погромщиков, а «евреев», за то, что «евреи» вызывают у погромщиков недобрые чувства. Большую поддержку 12 июля 2010 года получили одноклеточные орясины, которые и до этого процесса оскверняли синагоги, мечети, молельные дома баптистов и пятидесятников – и делали это только потому, что сам вид этих заведений разжигает в них тяжелые приступы религиозной и национальной ненависти.
В чем причина этого? Думаю, прав был Войнович со своим отцом Звездонием: вместо того чтобы перекреститься, совкам можно было "перезвездиться". Вся беда в том, что люди эти плоть от плоти больной эпохи, воспитанные некогда в духе идеологии, которая навязывала обществу идеологему врага и состояние агрессии. В них с детских лет взращивали нутряную потребность излучать вражду и злобу к идеологическому противнику, будь то «враг народа» или «пособник мирового сионизма». Придя к вере, они не пожелали изжить в себе тлетворный дух советской идеологии, покаяться, не заметив того, что призыв к покаянию — это первый призыв евангельской проповеди и проделав путь, по меткому определению Елены Санниковой, «из совков в фарисеи».
Однако главная опасность видится не в антропологической несостоятельности перекрестившегося «совка». Ее очень хорошо разглядела Елена Боннэр, заявив, что в этом нынешнем «рецидиве застарелой советской болезни сочетание флера христианской скромности с прокурорским беспределом выглядит особенно зловеще».
Беда не в том, что вся эта воинственная псевдоцерковная идеология куда более разрушительна для церкви, чем любые гонения и атеистическая пропаганда.
Намного хуже другое: понятия добра и зла в евангелическом смысле давно закреплены в документах западного мирового сообщества (Декларации прав человека и Пакте гражданских и политических прав), открывшего великую истину об абсолютном приоритете прав личности перед интересами государства. А наша страна с поднятыми на щит откровениями об «особых православных стандартах прав человека» снова оказывается на периферии духовной эволюции человечества. Это приводит к печальному итогу, когда вместе со свободой в стране, где православная церковь становится ведущей идеологической силой, за бортом «корабля современности» оказываются Просвещение и Евангелие. Когда-то Мераб Мамардашвили с чаадаевской больюконстатировал, что Просвещение и Евангелие в России потерпели провиденциальное поражение: «Любой жест, любое человеческое действие в русском культурном космосе несут на себе печать этого крушения Просвещения и Евангелия в России». А поскольку сказано это было в эпоху, когда все мы как едины уста чаяли религиозного Ренессанса после 74 лет безбожия, то воспринималось как глухая безнадежность и беспричинный пессимизм (да еще, по-моему, Шафаревич приправил слегка пресловутой «русофобией»). Сегодня у меня рука не поднимется упрекнуть «грузинского Сократа» за скепсис в отношении этой страны, где большинство, называющее себя православным, вновь и вновь выступает против либерализма и свободы, предпочитая этим христианским вещам идеологическую удавку инквизиции, а часто даже откровенный нацизм и фашизм.
Смешно говорить здесь о том, что границы творческой свободы не может определить никто кроме самого художника. О том, что в цивилизованном светском обществе существуют и признаются суверенными территории религии, территории искусства, территории свободной дискуссии и так далее. О том, что любое художественное, как и бытовое, высказывание, будучи вырванным из контекста, запросто может кого-то оскорбить или шокировать.
Православие – это прежде всего христианство. Христианство – это религия мира, человечности и любви. Христиане не могут быть гонителями. Христиане проповедуют сострадание, милосердие и любовь ко всем людям, включая врагов. Христианство призывает на зло отвечать добром, быть снисходительным к чужим грехам и нетерпимым к своим, подавать пример прощения. Это прерогатива именно христианства, потому что Магомета и Будду не распинали. Поэтому именно в христианстве реакция на архаически понимаемое «кощунство» должна быть простой и предсказуемой: вслед за Спасителем на Голгофу – и безо всяких милиционеров. Из-за Креста Христова наши собственные святыни христианство защищать бессильно, зато оно уповает на всемогущество своего Творца, своего Спасителя, который воскрес. Какая еще нужна милиция, если Господь воскрес?! Позовем милиционера – Воскресший от нас уйдет. Именно в Его живой врачующей Деснице нуждается сегодня наше больное общество. И уж точно не нуждается оно в новых кострах, «спасительных» аутодафе и дубинках, которые так хочется порой ощутить и на своих, и на чужих спинах.