Вот скромная приморская страна.
Свой снег, аэропорт и телефоны,
свои евреи. Бурый особняк
диктатора. И статуя певца,
отечество сравнившего с подругой…
Уже здесь есть две интересные детали, которые могут многое рассказать об истории Литвы.


«Бурый особняк диктатора».
Речь об особняке, в котором жил Антанас Снечкус, первый секретарь ЦК КП Литовской СССР с 1940 по 1974 гг. Почему диктатор? Фанатичный большевик провел долгие годы на партийном обучении в сталинской Москве. В 1936 году вернулся в Каунас в подполье, в 1939 году был арестован — и после оккупации в 1940 году был освобожден и вскоре возглавил страну.
Именно Снечкус организовывал массовые аресты и депортации в 1940-1941 гг. Он выслал в Сибирь даже своего родного брата, где тот и погиб. Снечкуса прокляла его собственная мать, которая вместе с его братьями и сестрами бежала на Запад и так не вернулась никогда домой.
Бурый двухэтажный особняк, построенный еще до второй мировой, давно уже не бурый (фото здесь), но на него можно взглянуть и даже зайти внутрь. Находится он по адресу ул. Чюрлёнё, 66 (Čiurlionio g., 66) — через дорогу от медицинского факультета Вильнюсского университета. Весь тот район в сороковые «присмотрела» себе новая коммунистическая номенклатура.
В самом здании теперь студия йоги-веданты. Так что, если хотите посмотреть, где жил диктатор, можете записаться. На сайте студии написано, что по вторникам есть занятия и на русском языке.

«…статуя певца, отечество сравнившего с подругой».
Речь о памятнике национальному литовскому поэту Майронису — и о стихотворении Майрониса «Литва дорогая» (Lietuva brangi), в котором он действительно обращается к отечеству (mano brangi tėvyne — мое дорогое отечество) как к возлюбленной (graži tu — красива ты; brangi — дорогая).
Этими строками Бродский, кстати, еще и показывает солидарность со своими литовскими друзьями — Ромасом Катилюсом и Томасом Венцловой. Очевидно, они погрузили его в этот контекст.
В советское время «Национальная песнь» Винцаса Кудирки (гимн Литвы сейчас) была фактически запрещена — и ее исполнение носило протестный характер. Например, в Каунасе вечером Дня всех святых ее обычно пели у кладбища. А в 1956 году исполнение «Национальной песни» у могилы Басанавичюса переросло в политическую демонстрацию солидарности с венграми.
А вот исполнение «Литвы дорогой» запрещено не было, но это была всегда фига в кармане. Эту песню о любви к родной стране неофициально часто пели как «настоящий» гимн страны.