В Воронежской области прокуратура потребовала присудить двум активистам антиникелевого движения реальные сроки лишения свободы и взыскать с них 9 млн руб. в пользу Уральской горно-металлургической компании (УГМК). Их обвиняют в вымогательстве у металлургов, которые начинают разработку никелевых месторождений на реке Хопёр. Об этом 12 июля рассказала в своем блоге на «7x7» активист Татьяна Фролова.

Бывшему казачьему атаману Игорю Житенёву попросили дать семь лет колонии строгого режима, а активисту Михаилу Безменскому — восемь лет. Гособвинитель поддержал гражданский иск УГМК, которая потребовала возместить ущерб в 9 млн руб.

По версии следствия, Житенёв и Безменский организовывали акции протеста против добычи никеля на Хопре и рассказывали жителям Воронежской области о вреде разработок этого металла для экологии региона. Им в вину вменили погром лагеря геологов в июне 2013 года. Следователи считают, что Безменский познакомился с руководителем службы безопасности УГМК Юрием Немчиновым и предложил прекратить протесты за деньги. По их данным, он получил больше 1 млн руб. от компании, промышленники помогли ему купить автомобиль. В одном из сельских кафе Немчинов встретился с Безменским и Житенёвым и договорился передать им еще 15 млн руб. К тому времени представители УГМК обратились в правоохранительные органы.

По словам Фроловой, следствие посчитало Безменского и Житенёва членами организованной преступной группы. Она написала, что Житенёв сложил с себя полномочия атамана к тому времени, как ему пришлось встретиться с менеджером УГМК, а Безменский не имел авторитета среди экоактивистов.

«Не закон правит в нашем мире, а деньги. У кого их много, очень много, тот и прав (…). Компания УГМК пришла на Воронежскую землю надолго, по крайней мере, пока не выкачает из ее богатых недр никель, золото, платину. Богатства эти она никому не отдаст. Это уже принадлежит ей, и если кто из протестующих это еще не понял, то пусть это судилище над Безменским и Житенёвым будет всем примером того, что ждет тех, кто посмеет пойти против Искандера Махмудова, благословленного самим президентом Владимиром Путиным!» — написала Фролова.

Она привела последнее слово Житенёва в суде:

«Я говорил Немчинову, что, если я своих казаков уберу с поля, мало что изменится. Повлиять на всех казаков, тем более на все протестное движение, я не могу, я маленький человек. Я говорил Немчинову, что деньги мне не нужны, что я самостоятельный и вполне самодостаточный человек, привыкший жить своим трудом. Мне давно предлагали деньги и очень большие, сам глава района пытался меня подкупить, поэтому, если бы мне нужно было предать протестное движение, я это мог бы давно сделать. Сколько было провокаций и угроз моей семье, вплоть до намеков на похищение дочери — не счесть! Сколько грязи вылилось на меня еще тогда, когда я не оправился после избиения и травм?! Мне говорили наши полицейские, что 90% активистов уже куплены компанией. Я был как загнанный волк. Меня тянули на подкуп, но не понимал, зачем я им понадобился. О сотрудничестве Безменского с компанией я не знал, да я его всерьез и не воспринимал, хотя подозрение уже росло. В этот роковой день, 26 ноября, отправив свою дочь подальше к родственникам, предупредив жену запереть дверь и никого не впускать и ничего от чужих людей не брать, помолившись перед иконой, я шел не за деньгами, а за тем, чтобы покончить с этим кошмаром, который мучил и изводил меня, я готов был ко всему, даже к самому худшему, даже к тому, что меня убьют, но я не думал, не ожидал, что вокруг этого дела развернется потом такая эпопея. И еще хочу сказать: я не лидер и никогда им не был, и никогда не стремился им быть, мне семья и моя личная свобода дороже всего».

До суда обвиняемые находились под домашним арестом.

УГМК получила право на разработку никелевых месторождений в Воронежской области в 2012 году. Некоторые экологи утверждают, что добыча никеля в Прихопёрье навредит Хопёрскому заповеднику. В 2017 году активисты антиникелевого движения передали в приемную губернатора Воронежской области более 100 тыс. подписей против разработки никеля.

Прокуратура два раза отправляла дело о вымогательстве на доследование.