«Настрадались алтайцы, и они молчат. Им кажется, что лучше переждать»

“Почему я такой другой — не знаю”

В конце лета улицы Горно-Алтайска пусты. Предприимчивые жители традиционно уезжают в популярные туристические места на заработки — в поселок Чемал, на курорт Манжерок или к Телецкому озеру. В разгар буднего дня людно лишь в центре Горно-Алтайска, где рабочие кладут асфальт. На реконструкцию площади имени Ленина, которая появилась в начале 50-х годов XX века, и Центрального сквера в бюджете постоянно не было денег. Но в 2022 году столица Алтая получила от федерации 95 млн руб. на благоустройство.

Шумные работы не способны перекрыть звук агитационной рекламы. Это с экрана на здании Национального театра призывают помочь “своим на СВО” или вступить в Юнармию. Ролики про войну появились на экране весной 2022 года. Их набор почти не меняется, лишь изредка чередуясь с афишами новых спектаклей.

Возле театра припарковал свой мотоцикл Виктор [имя изменено]. Ему 35 лет, он всю жизнь провел в Горно-Алтайске. Покидал город лишь в начале нулевых, когда служил по контракту в армии. Мотоциклы — его страсть. Но один из них Виктору пришлось продать, чтобы заплатить два штрафа по 30 тыс. руб. за “дискредитацию армии”.

— Написал на мопеде кое-что, ну и “ВКонтакте” беседы проводил, так скажем. Вот и нафигачили мне. С ботами воевал, — улыбнулся Виктор, щурясь на солнце. — Да за мной давно наблюдают, на беседы приглашают. Вот наблюдают-наблюдают, ждут, когда ты скажешь лишнего.

Члены семьи Виктора крутили пальцем у виска и советовали не высовываться. Коллеги на работе спорили с ним, хотя иногда и соглашались.

— Зарплата моя — 19–20 тыс., и тут — 60 тыс. штрафа. Мотоцикл пришлось продать, тридцатка накоплений еще была. Ну вот и все, — развел он руками. — Семья меня не понимает, а почему я такой другой — не знаю. Просто я по жизни порой был очевидцем событий, а потом смотришь в новостях — вранье про эти события. В армии так было, теперь здесь так.

Осенью 2022 года Виктору повестка не пришла. Говоря об армии, он машет рукой от досады и называет службу “дурдомом”. Но многие жители Алтая ушли воевать в Украину добровольно еще до объявления мобилизации. По данным “Медиазоны”, актуальным на 14 февраля 2024 года, 177 военных из Алтая погибли.

— На Алтае зарплаты никакущие, и все побежали за длинным рублем. Обычная зарплата — 15–20 тыс. Единственное, где нормально платят, — это полиция, но туда еще попасть надо. Все схвачено давно. А я, ну что я? Пытаюсь отвлекаться, но хреново, конечно, в этой тревоге жить, — Виктор понизил голос, имея в виду возможную мобилизацию.

Мы дошли до сквера и сели на лавочку. Рядом с ней бьет родник, и время от времени прохожие останавливаются, чтобы набрать воды. Виктор проводил взглядом мужчину в камуфляжной форме, у которого была перемотана рука. И продолжил:

— Ну как бы забрали бы меня [воевать], да забрали бы. Что мне? Ни жены, ни детей. Убьют, да убьют. А вот что придется самому убивать — это да… 

Напоследок Виктор несколько раз настойчиво попросил изменить его имя - платить еще один штраф ему нечем. Через несколько часов после разговора он прислал сообщение:

“Думал, почему все вдруг на Алтае поверили Путину [что война необходима]... До нас блага цивилизации доходят с задержкой лет на десять. Интернет массово начал появляться у людей только лет пять назад. Люди еще не научились им пользоваться. Они не умеют проверять информацию, которую получают из телевизора. Поэтому если что-то услышали в интернете — все быстро вымывается из мозгов телевизором. Да что там говорить, у нас электричество в некоторых селах только недавно появилось [до 2015 года во всех районах Республики Алтай действовали локальные источники электроэнергии, не подключенные к общей системе]. А мобильная связь до сих пор не везде есть. Единственный массовый источник информации — телевизор”.

Сколько стоит жизнь среди гор и тайги

Горно-Алтайск — единственный город на территории Республики Алтай. И как минимум до 2022 года его население росло. По данным на начало первого года войны, в столице региона жили почти 65 тыс. человек - рекорд за всю 95-летнюю историю города. Всего в республике живет 210,7  тыс. человек.

Алтай постоянно занимает одни из последних мест в общероссийских рейтингах. В 2022 году регион стал 79-м по качеству жизни, а в 2023 — 80-м по доходам населения (из 85, которые официально считают власти РФ).

Стандартная арифметика жизни на Алтае — это скромная зарплата, редко доходящая до 30 тыс. руб., и шальные заработки на туристах. Мечта любого местного — иметь квартиру в столице и небольшой частный домик где-нибудь в живописном селе Чемал, чтобы сдавать его туристам в высокий сезон. На заработки жители едут на Сахалин, чтобы там делать деньги на обработке рыбы. Кто-то возвращается назад, некоторые так и остаются на востоке. Там уже сформировалось ”Землячество Горного Алтая” — общественная организация, которая объединила жителей республики для сохранения их традиций и языка.

Но если с работой на Сахалине или туризмом не задалось, можно поехать собирать кедровую шишку или колбу (так называется дикий чеснок, или черемша — прим. ред.). Только кедрач постепенно вымирает, а шишка мельчает. В хороший год за пару недель сбора ореха можно получить 150 тыс. руб., некоторые для этого даже специально берут отпуск на основной работе. Столько же примерно стоит перезимовать и не замерзнуть. Дрова в Алтае — самые дорогие во всей Сибири, и запасать их нужно еще весной, чтобы те успели просохнуть к зиме. Связка дров обойдется в 2958 руб. В Кемеровской и Новосибирской областях с более высокими, чем на Алтае, зарплатами такая же связка будет стоить 1100–1250 руб.

—  Поэтому многие топят углем. Это подешевле, тонна около 5 тысяч стоит. Если нет таких денег, то пытаются выкручиваться, не тоннами берут, а мешками покупают. Один мешок рублей 350 стоит, в нем 40 кг. Может хватить на неделю, а может — на пару дней. Но если даже живешь в благоустроенной квартире, то выходит очень дорогая коммуналка. Зимой за трехкомнатную квартиру — 12 тысяч, летом — 5-6 тысяч. У нас нет своей генерации, энергия идет либо из Бийска, либо из Кемерово. Как сильный дождь или, не дай бог, сильный ветер, где-нибудь что-нибудь рвется. Днями люди сидят без света, — рассказала журналистка Инна Жулаева.

Инна переехала на Алтай из Новосибирска 15 лет назад. Она долго привыкала к маленьким автобусам-ПАЗикам, невысоким домам (здания выше девяти этажей до XXI века не строили в Горно-Алтайске из-за землетрясений, теперь самое высокое здание - пятнадцатиэтажка — прим. ред.) и отсутствию привычных вещей вроде постоянного доступа к питьевой воде. Люди могут сидеть без воды из-за аварий, плюс алтайская вода сильно жесткая и иногда портится. Бурить скважины дорого. Проще каждый день спускаться с тележками и бутылками в город, к роднику.

Жулаева привыкала к работе с местными депутатами, которые показались ей равнодушными ко всему происходящему. Они чаще отмалчивались о проблемах. Ответ на вопрос, почему так происходит, Инна получила на одной из сессий депутатов:

— В нас глубоко вдолбили, что мы дотационный регион. Мы ничего не производим, у нас ничего нет — только умирающий завод железобетонных изделий и “Магис” [еще один завод ЖБИ, расположенный в селе Майма] на весь регион. И дороги железной у нас нет. Ближайший пункт железной дороги в 100 километрах. И вот если нам Большая Россия не даст плюшечку, мы тут вообще вроде как все загнемся.

В 2023 году на базе УФСИН по Республике Алтай открылось производство деталей для выстрела осколочного гранатомета. Вероятно, занимаются этим заключенные.

Сельское хозяйство, которым так долго жили алтайцы, уже не приносит больших денег. Порой фермеры внезапно обнаруживают, что земли, где они пасли скот, меняют свое назначение, а затем на них появляются турбазы. “Москвичи жируют”, — обычно тихо возмущаются местные жители. А еще шепотом рассказывают о секретном и окруженном забором здании, которое появилось больше десяти лет назад возле Чемальской трассы. По слухам, это не то дача, куда приезжает Путин, не то база отдыха для Сбербанка. Рядом — постепенно вымирающее село и стена тайги.

Это обстоятельство будто бы не злит жителей Алтая, а, наоборот, вселяет гордость, что “такие люди” приезжают к ним отдыхать. Вот и на реконструируемой площади в центре Горно-Алтайска власти повесили портрет молодого Владимира Путина. Изображение предваряет его цитата из 2021 года о “многонациональной стране” и “общероссийской идентичности”.

Как жители Алтая поехали на войну

Количество погибших солдат из Алтая (по данным “Медиазоны”, официальных данных власти и Минобороны не публиковали) кажется небольшим в сравнении с потерями Башкортостана или Бурятии. Но если пересчитать смерти на войне в отношении плотности населения, Республика Алтай окажется в пятерке регионов-лидеров. Это значит, что вероятность погибнуть на войне для жителя Алтая примерно в 26,5 раз выше по сравнению с жителем Москвы или Санкт-Петербурга.

В октябре 2023 года Горно-Алтайский политехнический колледж, где в основном учат строителей и кондитеров, представил свою Книгу памяти. В ней - 21 имя погибшего на войне выпускника. Среди них 25-летний Илья Доронкин, который окончил колледж по специальности “Оператор вычислительных машин”, но работу по профилю так и не нашел и пошел работать в детский сад Горно-Алтайска охранником. В октябре 2022 году его мобилизовали, в апреле 2023 он погиб. Журналисту “7х7” не удалось дозвониться до директора колледжа и его заместителя.

Те, кто не могут устроиться работать на Алтае, все чаще находят себя на войне, объяснил общественник Амыр Айташев. Но даже если вакансия есть, выгоднее подписать контракт с Миинобороны.

— После первых выплат за контракты многие мужчины среднего возраста и старше ломанулись туда [в Украину] зарабатывать деньги. Получилось точно так, как Путин говорил, что вместо того, чтобы умирать от водки или еще от чего-то, может, ему лучше туда сходить. И вот мужики и ломанулись. Может, у кого-то кризис среднего возраста сыграл. Кто-то, наверное, посчитал, что его жизнь ничего не стоит здесь, а там, может быть, за его жизнь заплатят. Уходили даже под 60 лет, я знаю таких, — рассказал Айташев.

В начале октября 2022 года пропагандистские издания писали, что в Республике Алтай, со слов сенатора от региона Владимира Полетаева, никого специально не мобилизовали. Тут же появилась информация, что 50 человек сами пришли в военкоматы, еще 20 сами заключили контракты. Через пару недель опубликовали видео с проводами первых партий мужчин, мобилизованных на войну. На кадрах мелькали растерянные лица.

Переживания из-за первых гробов груза 200, прибывших на Алтай, быстро сменились рутиной.

— Люди уже привыкли. Ну и потом выплаты гробовые… Ими сгладили возмущение от гибели. Государство платит. А почему пошли еще [воевать]? Это постоянно навязываемый комплекс вины. Мы вас спасли от китайского завоевания [в середине XVIII века указом императрицы Елизаветы южные алтайцы, страдающие от постоянных набегов войск Цинской империи, вошли в состав России. Это обеспечило им защиту, но обязывало платить ясак — налог для присоединенных территорий]. Вы дотационный регион, вам только дают. Вы ничего не делаете, сами [ничего] не производите. Родина просит, сделайте уже что-то, — рассуждает общественник.

В семью Амыра Айташева по весне тоже пришел цинковый гроб. На войну отправили его троюродного брата. Он служил на курильском острове Итуруп, там его контракт закончился буквально за месяц до начала войны. Продлевать его он не планировал. Мужчина вернулся домой, быстро понял, что в селе “безнадега”, и снова отправился на Итуруп. Он думал, что с восточной границы его не станут отправлять в Украину:

— Ребята, которые потом его тело привозили на похороны, рассказали, что как только он подписал контракт и приехал на остров, через неделю вышел приказ: с каждой роты по три человека. И он был в списке. Что было делать? Он туда пошел. А сейчас всю их часть туда уже отправили. Командир роты погиб, и один из парней, который сопровождал гроб, тоже погиб. Просто в республике у нас единственный социальный лифт, который есть, — это военная служба. 

“Против Путина большинство алтайцев ничего не имеют”

Недовольство жителей Алтая, если и появляется, оседает в местных пабликах и на кухнях. Люди тщательно выбирают слова, чтобы не получить штраф.

У Амыра Айташева штрафов было два. Оба он получил за публикацию видео в своем телеграм-канале на 850 человек. А потом общественника пригласили в Центр “Э” - по борьбе с экстремизмом и терроризмом - и там его предупредили, что после третьего нарушения будет уголовное дело. В конце ноября 2022 года Амыр Айташев уехал из Алтая в Беларусь, а оттуда в Турцию.

У брата и родителей Айташева прошли обыски. Общественник воспринял это как попытку запугать. В марте 2023 года силовики возбудили в отношении Амыра уголовное дело по статье о повторной дискредитации армии (ст. 280.3 УК РФ).

Айташев уехал в США. Оттуда он продолжает наблюдать за событиями на Алтае и вести телеграм-канал.

— Я смотрю как бы за всем издалека, читаю... Понимаю, что от войны алтайскому народу хуже не стало. Точнее, не сильно хуже. Мы и так, как говорится, были на дне от того, что санкции против страны введены, какие-то ограничения. Нам просто дальше падать некуда. А у алтайцев сейчас чувство потерянности, но в политическое [возмущение] это не выливается, — сказал он.

Общественник уверен, что протестного голосования в республике не будет. Алтайские села покажут высокую явку на выборах президента в марте. Выборы для них — хоть какое-то яркое событие в размеренных буднях.

— Против Путина большинство алтайцев ничего не имеют. Я думаю, если будет протестное голосование, то оно будет не против действий Путина, а против действий губернатора, скорее всего. Если кто-то объяснит, что, например, плохой результат на выборах скажется на отношении Путина к [главе Олегу] Хорохордину, тогда да, тогда люди придут и будут голосовать против Путина. Они не считают, что царь хороший. Они просто думают, что ничего невозможно поделать, что нет смысла. А раз нет смысла, то хотя бы губернатора поменять [хочется], — заметил Амыр.

“Интересно кого-то победить”

“На страничку пришло мне сообщение с просьбой помочь фронту. Я этому была рада, я всегда сопереживаю. Кто-то вяжет, кто-то вещи собирает…”, — доносится с экрана на Центральной площади Горно-Алтайска. Это реклама Народного фронта, на которую программистка Айтана уже не обращает внимания - привыкла.

Айтана теребит браслет на руке и тихим голосом рассказывает, как получила свой первый штраф за дискредитацию армии из-за комментария в городском паблике. Впереди у нее второй суд по такому же поводу. Ей назначат восемь месяцев принудительных работ, после чего она будет вынуждена уехать из России с сыном-младшеклассником. Айтана до последнего думала, что суд не станет назначать женщине с ребенком такое наказание.

— Я не считаю, что поддержка войны связана именно с бедностью. Мало, кто у нас признается, что мы живем бедно. Люди привыкли, запросы невысокие. При этом, я знаю, многие из тех, кто поехал добровольцами туда [в Украину], сделали это из-за денег,  — поделилась наблюдениями Айтана.

— Видела, как в деревне мужики стоят и обсуждают: “А вот Украина то, Украина это”. Интересно же там кого-то победить, особенно если в самой жизни нет ничего интересного. Многим даже приятно обстоятельство, что алтайцы там воюют. Это гордость такая за своих.

Ассоциация знаете какая? В фильме Балабанова “Кочегар” главный герой, контуженный, прислуживает бандитам и верит, что в кочегарке сжигают трупы плохих людей. И так даже не замечает, что там оказывается труп его ребенка.

Женщина вспоминает, что кочегар из фильма перепечатывал книгу о событиях прошлого, так как верил, что это важно. Алтайцы, по ее словам, действуют так же:

— Любят рассуждать о прошлом, об истории, переживают за сохранение памятников природы. Но кажется, не хотят думать о будущем. Готовы пожертвовать десятками, сотнями молодых парней и мужчин ради непонятной навязанной цели.

В большом городе легко затеряться. В компактном Горно-Алтайске это сделать сложнее. Все у всех на виду, сказала Айтана, поэтому протестующих и тех, кто сопротивляется пропаганде, не так много. О преследовании Айтаны и Амыра Айташева писали подконтрольные правительству республики СМИ. Это должно было напугать других несогласных и помешать им выступать с антивоенными заявлениями.

 — В 90-е годы алтайцы влияли на местную политику. Был Курултай алтайского народа [съезд представителей малочисленных народов, был образован в 1997 году, но в нулевые распался на несколько организаций, которые конфликтуют между собой]. Люди могли собраться, что-то решить. Но это понемногу все уничтожалось: выборы главы убрали, активных людей приглушили, кого-то запугали. У людей все забрали, и они уже не пытаются сопротивляться. Сейчас меня это просто раздражает, когда говорят, что мы, алтайцы, ничего не можем сделать. А чего вы хотите? Потерявши голову, по волосам не плачут. Вы все свои полномочия отдали. И сейчас уже остается только ждать, когда нам Москва даст денег, и смотреть, как она будет назначать нам главу, — говорит Айтана.

Единственным главой-алтайцем был с 1990 по 1997 год Валерий Чаптынов. После него должность главы Алтая занимали этнические русские. Национальность главы на Алтае - до сих пор предмет споров. 

Сама Айтана — алтай-кижи, представительница самой многочисленной народности среди малочисленных алтайцев. Ее предки с берегов Телецкого озера. Айтана знает о своем сеоке (то есть роде), говорит на алтайском языке и соблюдает некоторые традиции. А потому не понимает, почему война откликнулась в сердцах жителей Алтая:

— По крайней мере, алтайцы могли бы подумать о себе. Нас 67 тысяч, и когда вы отправляете [на войну] молодых парней, то задумываетесь, как собираетесь дальше выживать?

Живя за границей, Айтана заходит в алтайские чаты, где участники обсуждают войну и политику. Она делится своим взглядом на происходящее и скучает по дому. В ответ ей пишут: “Предательница”.

“Мистическое число”

Отношения русских и алтайцев редко выливаются в серьезное противостояние. Два народа привыкли жить бок о бок. У обоих накопились претензии, но наружу это не прорывается. “Люди устали”, — повторяет очевидно расхожую на Алтае фразу Эмилия из Горно-Алтайска.

— Алтайцы считаются коренным народом, но на самом деле у нас процент соотношения русских больше. Мне кажется, это один из ключевых моментов. Русские здесь всегда... Это такая негласная борьба, наверное, — она пытается подобрать слова. — Муж недавно устроился работать в бюджетную сферу. И вот он мне рассказывает, что там есть негласное правило. Если начальник русский, зам должен быть обязательно алтаец. И наоборот. Это баланс, чтобы не взбунтовались алтайцы. Чтобы всех как бы все устраивало.

Мама Эмилии работает архитектором, руководит проектным бюро. По словам собеседницы “7х7”, это единственная подобная компания, где директор из числа алтайцев. Ее маме пришлось много работать, чтобы преодолеть предвзятое отношение. Алтайцев считают необразованными и неспособными занимать высокие должности. Зато никто не против, чтобы они подписывали контракты и ехали на войну.

—  У нас еще какая-то мистическая цифра есть — 70 тысяч. Когда только численность алтайцев приближается к цифре в 70 тысяч, всегда начинается какая-то глобальная катастрофа, я имею в виду в рамках страны [“7х7” не удалось найти документальных подтверждений этой городской легенде]. То это репрессии 30-х годов, то это Вторая мировая война. И вот у нас опять такое же было в этот раз — началась мобилизация. Я не мистифицирую, но просто вот такое наблюдение есть, — сказала Эмилия. — А вообще я думаю, что настрадались алтайцы, и они молчат. Им кажется, что лучше просто переждать.

К тем, кто хочет просто переждать, женщина относит и себя. Вместе с мужем они думали уехать в Монголию, но так и не решились. Потом началась мобилизация — супругу несколько раз звонили из военкомата. Он не отвечал.

Муж Эмилии — представитель малочисленного народа, он теленгит. По данным переписи 2021 года, теленгитов осталось чуть меньше 3 тыс. человек.

В семье Эмилии войну никто не поддерживает. Но один дальний родственник почти сразу после 24 февраля 2022 года пошел в армию добровольцем. Близким он сказал, что идет на войну, чтобы “туда не отправляли молодых ребят”. Через два месяца мужчина погиб.

— Он из Украины писал своим племянникам и братьям, чтобы они в Украину не езжали ни в коем случае. Говорил, что там нечего делать. А его сын кричал нам, что отец за правое дело борется, а мы в семье ведем себя как западные проститутки. Что-то в таком духе. Это для меня было дико, конечно, — рассказала Эмилия.

—  На Алтае своих проблем полно. Есть ощущение, что когда рейтинги у власти падают, когда в мирное время бытовые проблемы начинают вылезать на первое место, тут же объявляют какую-то войну, и у людей переключается внимание. Все понимают, что по сравнению с войной у нас-то, на самом деле, может быть, все и не так плохо. Это трюк, который хорошо удается государству.

Пострадавшие из-за несогласия

Домохозяйку Марию (имя изменено) обвинили в дискредитации армии по доносам. Знакомые и одноклассники увидели в мессенджере ролик, который она смонтировала из кадров с российскими военными и с концерта рэпера Face, который выступает против войны. Не сделать его Мария не могла. С начала войны она чувствовала ужас. Понимания среди близких людей женщина не находила. В лучшем случае они просили ее помолчать, в худшем - спорили фразами телевизионной пропаганды. Однажды наткнувшись на фотографии Украины после начала войны, она не выдержала и высказала все, что думает о российских военнослужащих.

Утром одного дня после этого Мария проснулась от звонка участкового. Доносы на нее, как выяснилось, написали несколько человек.

— Я не знаю, изменилось ли что-то в людях после 24 февраля или это было уже давно внутри. Но я увидела, как много стереотипов у них в голове, — говорит она. — Знаете такой памятник в Москве, на Болотной площади, “Дети — жертвы пороков взрослых” называется. Моя знакомая как-то скинула мне фотографию. И вот среди этих пороков я увидела те, которые, думаю, связаны с нашим регионом. Это нищета, это равнодушие, это невежество.

Штрафом для Марии дело не закончилось. Возмущенные тем постом чуть не похоронили бизнес ее семьи. Люди перестали заходить в магазин, который держали родственники женщины. А потом в отпуск стали приходить военнослужащие, которым семьи рассказали о публикации. Те пошли требовать извинений от Марии, но извиняться она не стала. Магазин все-таки удалось сохранить, хоть он и потерял в выручке.

Рассказывая свою историю на улице, Мария понижает голос всякий раз, когда кто-то проходит мимо. Психотерапевт диагностировал у нее ПТСР.

— Что окончательно не дает сойти с ума? У меня есть сестра, с которой мы переписываемся. Хоть и делаем это редко, но все же. У меня есть дневник, куда я все пишу. Муж занял такую позицию, что “я не хочу ничего знать”. И занят он какими-то бытовыми делами. А мне кажется, нельзя делать вид, что ничего не происходит. Поэтому я много читаю и пишу политзаключенным. Мне помогает, — говорит Мария и грустно улыбается.

Больше всего штрафов из тех, с кем поговорил “7х7”, у Оксаны. Она живет в алтайском селе. В 2022 году ее штрафовали шесть раз — за дискредитацию армии из-за постов в соцсетях и за нарушение порядка проведения митинга.

Знакомые с Оксаной люди говорят, что из-за ее активности местные жители побили ей окна в доме. Женщина после этого замкнулась, удалилась из всех соцсетей и перестала отвечать на телефонные звонки. Она долго отказывалась общаться с журналистом. Пояснила: “Прости меня, конечно, но о Республике Алтай надо как можно меньше говорить”. А через несколько часов прислала скриншоты задолженностей с “Госуслуг”. Общая сумма на август 2023 года перевалила за 900 тыс. руб.

 — Это все мои штрафы за антивоенную позицию. И все мыслимые и немыслимые ограничения. Травля, все как у всех, — написала она.

После уточняющих вопросов о травле и побитых окнах в доме Оксана заблокировала контакт, предварительно написав:

— Вас никто не вылечит. Русские. Ни бог, ни дьявол. Задрали со своим русским миром.

***

Снег в Республике Алтай, как и во всей Сибири, выпал позже обычного. Тут же грянули крепкие морозы, и для алтайцев началась знакомая рутина: привезти дров, протопить дом, отложить денег на оплату коммунальных счетов.

Но декабрьские морозы в –30 градусов не мешали открывать в Горно-Алтайске новые мемориальные доски погибшим в Украине. Торжественную церемонию для детей и учителей провели 11 декабря у здания национальной школы №7, где изучают алтайский язык и литературу. Там появились две новые доски, оба погибших — представители коренных народов.