«Я не хочу, чтобы кишки висели на этих стенах, делайте что-нибудь». Срочники без подготовки уже полгода охраняют белгородскую границу и там погибают

«Мам, мы едем копать окопы»

«Да ну! Вы гоните? Срочников? Не могут их так близко к границе привезти», — Вероника (имя изменено по просьбе героини) пересказала ответ юриста Комитета солдатских матерей Александра Латынина на слова о том, что ее сына отправили в Белгородскую область.

Вероника, жительница Томска, проводила сына Николая в армию в весенний призыв 2022 года. Юноша служил в московской воинской части (все номера военных частей, упоминающихся в тексте, известны редакции). 15 сентября он позвонил маме и сказал, что его вместе с другими срочниками хотели отправить в Мулино Нижегородской области. Но когда в том же разговоре Николай упомянул и границу с Украиной, Вероника сразу поняла, что с мальчишками беда.

Она добавилась в чат с родителями других срочников из военной части. Там желали друг другу доброго утра и делились рецептами пельменей. Вероника предложила родителям «что-то делать». Все дружно посоветовали ей не лезть, иначе сыновьям «станет хуже». Веронику исключили из чата, но несколько матерей связались с ней потом отдельно.

Вместе женщины начали подавать коллективные жалобы в Минобороны, Генпрокуратуру, Госдуму и другие ведомства. Командование Западного военного округа ответило, что призывники «выполняют задачи, направленные на усиление и охрану государственной границы» на территории России и к участию в войне их не привлекают. Как указано в документе, срочники два месяца проходили практическую подготовку. В ответе от воинской части было сказано, что призывники находятся в Белгородской области «для выполнения такелажных работ» (это разгрузка и погрузка тяжелых грузов). Этот «полевой выход является штатной частью боевой подготовки» срочников, и они проходят запланированные учения по военной подготовке. А место проведения учений является военной тайной.

Сын Марины О. с июля 2022 года служил в той же части, что и Николай. Два месяца он маршировал, подтягивался, от безделья прочитал много книг. Стрелять из автомата его так и не научили, рассказывал он матери. 15 сентября он позвонил Марине и сказал, что стоит на железнодорожном вокзале. Их часть увозили в командировку в Белгородскую область. Марина заволновалась: «Там же стреляют!» Но сын ее успокоил: «Мам, мы едем копать окопы». На следующий день он позвонил из Валуек в 15 километрах от границы с Украиной. Когда срочников высадили из поезда, они сразу попали под обстрел. По подсчетам «7х7», к осени 2022 года городской округ Валуйки, только по официальным данным, обстреляли минимум 15 раз, три жителя погибло.

— Я говорю: «Сыночка, я так за тебя боюсь!» Он: «Мам, я сам боюсь! Здесь так страшно!» Мы деревенские, мы выносливые. С восьми лет все хозяйство было на нем: и скотина, и снег, и дрова. Чтобы из его уст услышать «я сам боюсь»... — вспоминала Марина в разговоре с «7х7».

По ее словам, после того обстрела в Валуйках срочников вывезли в поле на территории района, дали им сухпайки, немного воды и приказали окапываться. Там они попали под сильный обстрел.

— Ребята двое суток лежали вниз лицом в окопах. Боялись даже голову поднять. В 30 метрах от них были воронки. А через полтора месяца их отправили на «нулевку».

Марина рассказывает, что «нулевкой» называют территорию на границе в 200–300 метрах от Украины. Она утверждает, что срочники стояли «одни, с ротным».

— Наш взвод в последнее время прекратили обстреливать. А до этого через день на каждый день, — говорила Марина в конце января. В мае она не ответила на вопросы «7х7», хотя прочла их.

Матери узнают информацию о ситуации на границе от сыновей, других мам и белгородских волонтеров. Они рассказали «7х7», что срочники якобы стоят на границе впереди, «самые первые», и даже видят украинских солдат. Срочники живут в блиндажах, ходят в наряды и несут караул, как пограничники. Пограничники и росгвардейцы, которые патрулируют периметр, расположились за ними.

Срочники рассказывали, что за полгода службы их всего один-два раза вывозили на стрельбища. Руководство будто бы отчитывалось, что их обучали ежедневно. Сыновья жаловались женщинам, что не было даже щеток и жидкости для чистки автоматов, раций и других вещей.

— В ноябре на встрече с помощником военного прокурора Денисом Михеевым в Белгороде я разревелась: «А чем они могут охранять границу? Своими телами? Если будет прорыв, что они сделают?» Михеев говорит, у них такая задача. У них в руках рация. Если идет наступление противника, они успевают связаться с командирами, которые находятся поодаль, и с Росгвардией. Получается, они сообщают, что нас прорвали, и погибают, потому ничего с этим противником не сделают. Они стоят впереди пограничников, как мишени. Мужики взрослые, которые за это получают зарплату и пошли в пограничники по своей воле, стоят за нашими малолетками необученными. А нашим платят 2319 рублей, по-моему, — сказала Вероника.

Она утверждает, что срочникам назначили военные специальности, которые не соответствуют их подготовке. Ее сына якобы назначили медиком, хотя он даже «не знал от чего аспирин и но-шпа» — все детство его лечила мать-доктор. Обучение для него не провели.

— В поезде в Валуйки к ним подошел лейтенант и быстро продиктовал, какие препараты от чего. А когда сын приехал туда, по интернету все изучал, и я ему писала про лекарства. Он вместе со всеми копал окопы, стоял в нарядах. Если кто-то болеет — он лечил. Я разговаривала с мамами гранатометчиков и минометчиков. У них обучение было примерно такое же. У них [срочников] старенький гранатомет есть, но они из него не стреляли. Если будет [новая] мобилизация, понимаете, к чему это приведет? — рассказала Вероника.

Мать другого срочника Марина З. ездила к сыну вместе с воронежскими волонтерами. Она сказала, что сын жил в блиндаже с земляным полом и двухэтажными кроватями, им не всегда привозили воду для бани. В январе губернатор Вячеслав Гладков выложил фото блиндажа других военных: с новогодними украшениями, книгами по психологической помощи и большой баней. Марина в комментариях оставила фото с места службы своего сына и предложила властям поехать туда с проверкой. Один из замгубернаторов пообещал навестить ее сына, но не доехал к нему из-за обстрелов. Марина сама ездила туда в бронежилете по вечерам: днем «сразу прилетами встречают».

«Ряд бытовых и хозяйственных задач»

Родители срочников из московской и ленинградской военных частей в октябре 2022 года запустили петицию, чтобы их детей не отправили «практически прямо в пекло». Они переживали, что кроме обстрелов на границе их дети могли встретить диверсантов или «столкнуться с противником в бою».

В небольшую группу объединились около 20 матерей из Ленинградской области. Их сыновей отправили в Белгородскую область 20 сентября для «охраны приграничной зоны».

— Их буквально через две недели после присяги отправили в поля. Пару раз были на стрельбищах, и все — роют окопы. Они учатся всему в полях, и выживать тоже, — рассказала «7х7» мать срочника Антонина Яковлева.

Родители жаловались в Минобороны и в прокуратуру Западного военного округа. В мае Яковлева рассказала «7х7», что часть срочников, которые были в полях на такелажных работах, весной вернулись обратно в воинскую часть. Остальных должны привезти в Ленинградскую область «со дня на день».

19-летний сын Елены тоже с сентября находился на границе. Его призвали в мае 2022 года и через неделю отправили в Ленинградскую область. А в середине сентября сын позвонил матери уже из эшелона на пути к белгородской границе. Сначала срочникам сказали, что их везут охранять Крымский мост. Но как только Елена узнала про приграничный регион, сразу написала запрос в войсковую часть и прокуратуру. Ей ответили, что сына отправили туда для «прикрытия границы» России, он будет выполнять «ряд бытовых и хозяйственных задач, предназначенных для сохранения конституционного порядка» в стране.

Елена рассказала «7х7», что срочники жили в блиндажах, которые построили сами. Они рыли окопы, пару раз ездили на стрельбище, ходили в наряды и стояли там в полной экипировке: шлеме, бронежилете, с автоматом. Ее сын-повар готовил из продуктов, которые привозили волонтеры. Срочников перевозили с одного места на другое: иногда дальше от границы, иногда ближе. Но обязанности всегда были одинаковые. Как-то сын присылал матери фото окрестностей: изрытая земля, а на горизонте черные стволы деревьев; и подпись: «Там, где лес и солнце, там [Украина]».

— Во время телефонных разговоров периодически выдавал: «О, прилет... О, улет!». Про охрану железнодорожных путей говорил. Сын чуть дальше от границы, но в другую бригаду уже прилетало.

По ее словам, каждые выходные срочникам предлагали подписать контракт. Но никто из сослуживцев сына не согласился на это. В ноябре к ним приехал командир и «навручал грамот» за «добросовестное выполнение служебных обязанностей по охране государственной границы РФ в ходе проведения СВО» (фото грамоты есть в редакции «7х7»). За это им, возможно, будут положены льготы. Срочникам обещали, что выведут их с границы с конца октября. Но сын Елены поехал в свою воинскую часть только 17 апреля, почти полгода пробыв на границе. Ему дали звание ефрейтора и грамоту за «высокие успехи в боевой подготовке». В мае он должен вернуться домой.

«Командиры там жесть»

На границе в Шебекинском горокруге находился молодой человек Анастасии. С июля 2022 года 19-летний срочник служил в московской части в Наро-Фоминске. Там им предлагали подписать контракт на участие в войне в Украине. А через два месяца почти всех танкистов летнего призыва из его части отправили в приграничный регион. В том числе тех, кто отказался служить по контракту.

— Там дофига срочников! Они там пилят, рубят, колят деревья, роют окопы. Строят баню командирам. И каждую ночь они дежурят, чтобы никто не напал. Обстреливают часто, — рассказала «7х7» Анастасия.

Еду, «вкусняшки», зимнюю одежду и обувь им привезли волонтеры. Вместе с посылками срочникам передали детские открытки для мобилизованных и «заставили с ними фотографироваться».

— В начале мой парень рассказал, что они там ели землю. Я посмеялась, а потом поняла, что это не шутка.

Анастасия утверждает, что «родители должны кормить и других срочников, и командиров». Про командиров ее молодой человек рассказывал нехорошие вещи: якобы и выпивают, и рукоприкладством занимаются.

— А когда проверки, там все идеально, и срочникам еще хуже, потому что гоняют, — возмущается она.

По ее словам, срочники жили в подземных деревянных укрытиях — блиндажах, по пять человек вместе с командиром, на расстоянии друг от друга. Один раз прилет пришелся по блиндажу ее парня. Солдат засыпало землей, и молодому человеку пришлось откапывать своего сослуживца.

— Когда все спокойно, он более-менее себя хорошо чувствует. Саша [имя изменено] более силен морально, но ему все равно было страшно, когда бомбили, — вспоминала девушка и показывала видео от парня, как неподалеку от него «что-то горит» (запись есть в редакции «7х7»).

Анастасия пыталась вытащить молодого человека: звонила в белгородский военкомат и войсковую часть в Наро-Фоминске. Но ей сказали, что парень находится в «командировке» в России, поэтому нарушений нет.

Анастасия хотела объединиться с матерями срочников, но они «очень закрытые»: «просто жалуются, что все плохо, и ничего не делают», как она сама. Она сомневается, что даже огласка поможет бороться с «дурацкими законами» и боится сделать парню хуже, потому что «командиры там жесть».

Женщины опасаются, что из-за изменившегося статуса украинских областей сыновей смогут отправить в зону военных действий.

— В Москве я ходила в Генпрокуратуру. Я спросила сотрудника, смогут ли их тогда в Луганск, в Донецк кинуть? Он так неопределенно сказал, что вряд ли. Но когда закончится срок службы, их могут мобилизовать, — волнуется Вероника.

От матерей других срочников она узнала, что в январе на белгородскую границу привезли солдат, призванных в армию осенью 2022 года.

«Наш там погиб»

Видео предполагаемого обстрела в Шебекине на границе с Украиной 17 января опубликовала группа «Жесть Белгород» в соцсети «ВКонтакте». Изначально его выложили в украинских телеграм-каналах. В ролике из здания друг за другом выбегают солдаты. В этот момент на записи виден взрыв. Когда дым рассеивается, солдаты наклоняются, вероятно, помочь пострадавшим. Анастасия, девушка срочника из Шебекина, рассказала «7х7», что здание на видео — это погранпост, где бывал ее молодой человек. Иногда срочники ходили туда пешком помыться. 

Их, вероятно, обстреляли 16 января. По информации Astra, якобы погибли пятеро срочников, двоих доставили в больницу с осколочными ранениями. Солдаты приехали в Белгородскую область из войсковой части в Московской области. Канал «Осторожно, новости» со ссылкой на свои источники сообщил, что со стороны Украины нанесли удар по позициям российских военных, и прилет попал в административное здание погранпункта.

Под постом «Жесть Белгород» комментаторы начали спорить: почему вместо военных там стояли дети и можно ли Шебекино уже считать передовой? Горокруг регулярно обстреливали с сентября, когда ВСУ заняли граничащую с ним Харьковскую область. Одна белгородка назвала регион «щитом для столицы»: «пока не прилетит в Москву, не зачешутся» (3 мая власти РФ сообщили об атаке двух беспилотников на кремлевскую резиденцию Владимира Путина в Москве. Кремль назвал это «спланированной террористической акцией и покушением на президента накануне Дня Победы»).

Несколько человек назвали новость «очередным фейком» и «вбросом». Попросили «не хоронить ребят раньше времени» и дождаться подтвержденной информации от властей. После этого под постом начали писать родственники и знакомые погибших. Сообщения оставили военные из той же войсковой части — к ней относится 1-й мотострелковый полк Таманской дивизии. Они написали, что не забудут «братьев».

19 января в сети появился комментарий Натальи Батыновой: «Мой сын там погиб». На четвертый день после трагедии, 20 января, Сергей Башлаев попытался узнать в комментариях о своем племяннике, который, скорее всего, там был. По его словам, на погранпосту стояли не пограничники, а срочники из мотострелковой роты. Мужчине ответила Алевтина Иванова. Ее сын-срочник тоже погиб в Шебекине.

23 января о смерти племянника Сергея рассказала в комментариях мама срочника Елена Ванина:

«Да, и кто говорит, [что] москвичей [на границе] нет. Мы с Москвы. Наш там погиб», — написала она.

«7х7» удалось связаться с родственниками троих погибших срочников: Ильи Батынова из Пензы, Олега Вутлого и Ефима Иванова из Московской области.

Илья, Олег и Ефим

Олег Вутлый родом из военного городка Софрино-1 Московской области. Ему был 21 год. Под постом «Жесть Белгород» знакомая семьи Олеся Радловская утверждала, что родственникам сообщили о его гибели 21 января — на пятый день после обстрела.

«Родители ходят как зомби, в себя прийти не могут, даже не знают, когда им вернут тело Олежика», — написала Олеся 22 января.

По ее словам, родители не знали о нахождении сына в Шебекине. Мама Олега Елена рассказала «7х7», что ее сын был «добрым, самостоятельным, работящим парнем, всегда во всем ответственным». Он «очень любил семью и очень любил жизнь». На вопросы журналиста «7х7» об обязанностях сына на службе на границе она не ответила, а об обстреле 16 января почти ничего не знала.

— Вы думаете, что мы сейчас будем всех и все проклинать? Ошибаетесь! Мы любим Россию. И винить кого-то — не в нашей власти, — написала Елена.

Второй погибший — 20-летний Илья Батынов из Пензы — попал на службу после колледжа. Он хотел работать спасателем, и для этого ему «нужно было пройти армию». Илью призвали летом 2022 года. По словам его девушки, он выходил на связь, когда разрешали брать телефоны, и никакую информацию о службе не разглашал.

Знакомый срочника рассказал «7х7», что Илья не жаловался и не просил забрать его со службы. В последний раз девушка Ильи связалась с ним 15 января. Он сказал, что «у них там все хорошо».

Знакомый срочника и его близкие «переживали, но в голову не приходило, что их там [на границе] будут расстреливать». По его словам, трагедия произошла на погранпункте в Шебекине, но что они там делали — он не знает. О гибели срочника он узнал на следующий день после трагедии.

Друг погибшего считает, что на границе «не должны быть срочники». Девушке Ильи тяжело: «Мы в отношениях были семь с половиной лет и хотели строить семью».

О гибели третьего срочника Ефима Иванова из Московской области написали в группе «Подслушано во Фрязино» и на сайте школы № 3, где он учился в физико-математическом классе. Ефиму было 19 лет. Он выпустился из школы в 2021 году и поступил в НИУ МГСУ на факультет градостроительства. Его мама Алевтина не ответила журналисту «7х7», почему Ефим через год после поступления попал в армию.

Алевтина рассказала, что до 27 января у родственников не было информации о гибели их детей, и они не могли поговорить со свидетелями, а Следственный комитет такую информацию не дает.

— Те люди, которые везут нам [тела] детей, они там не были, и они не знают ничего. И то они [сыновья] к нам еще не приехали. Мы их еще не похоронили, — рассказала женщина 27 января. Больше на вопросы «7х7» она не отвечала.

Олега Вутлого и Ефима Иванова похоронили на 18-й день после трагедии — 3 февраля. О прощании с Олегом написали в группе военного городка Софрино-1. В телеграм-канале «Подслушано во Фрязино» указали, что Ефим погиб «при исполнении задач по охране и обороне государственной границы».

«Трех разорвало, как арбузы»

Минобороны России и белгородский губернатор Вячеслав Гладков не сообщали об обстреле 16 января и числе погибших. Родственники Олега, Ильи и Ефима утверждали, что погибли трое. По словам матери Ефима Алевтины, двое раненых попали в реанимацию в очень тяжелом состоянии.

Срочник, знакомый с погибшим и раненым, сообщил «7х7» о возможной гибели пятерых человек. Такое же число погибших назвала девушка срочника из Шебекина.

О смерти предположительно пятерых мужчин изданию SOTAvision рассказали матери солдат, чьи сыновья стали очевидцами обстрела. Срочников привезли туда за шесть дней до этого. После первого обстрела один из них начал заикаться, а некоторые были готовы сесть в тюрьму за дезертирство.

Мать срочника Софья сказала SOTAvision, что 16 января один из погибших скончался на руках ее сына. Предположительно, осколок от снаряда попал ему в легкое. А «трех разорвало, как арбузы», сказали «7х7» матери других срочников.

«Мой сын говорит: „Я не хочу, чтобы кишки висели на этих стенах, делайте что-нибудь“. Сейчас они боятся даже брать телефоны. Сын говорит, что ему „чуть-чуть кукуню срывает“. Они не должны были видеть этот фейерверк из тел», — призналась в интервью SOTAvision в январе вторая мать — Людмила.

В 2022 году на белгородской границе погибли еще минимум четверо срочников. 19 апреля умер 19-летний Никита Кошелев из Нижегородской области. С июля 2021 года он служил в Мулино, но в феврале 2022 года его отправили на границу с Украиной. Вечером 18 апреля он написал девушке: «Нас будут бомбить, если что, я тебе позвоню либо напишу утром». 19 апреля позиция его батальона подверглась огневому налету. Кошелев начал переносить раненых в безопасное место и получил смертельное ранение, выяснили журналисты NN.ru. В тот день губернатор Вячеслав Гладков рассказал об обстреле села Головчино недалеко от границы. Администрация города Арзамаса повесила на школе № 16 мемориальную доску с портретом Никиты, но в группе не указали, что он был срочником. На доске написано: «Погиб при исполнении воинского долга в ходе специальной военной операции». Его посмертно наградили орденом Мужества.

В октябре погиб 20-летний Денис Таскаев из Новосибирской области. Его мать Татьяна Кулешова рассказала изданию «Сибирь. Реалии», что после приезда в Белгородскую область ее сын «трижды чуть не погиб»: их обстреливали с дронов. По ее словам, срочники заступали в караул с автоматами без патронов. С ними были ротный и солдаты народной милиции ЛНР, а командиры «приезжали, давали задания и уезжали».

15 октября Денис заканчивал суточное дежурство в карауле и готовился отдыхать. Но на следующий день мать узнала о его смерти. Сослуживцы сына сказали, что на них напала группа украинцев. Денис поднял тревогу, закричал, началась стрельба, и его убили. Со слов матери, после этого срочников вернули обратно в Калининградскую область и не разрешили это ни с кем обсуждать. Позже Следственный комитет России подтвердил гибель Дениса: по версии следствия, его сослуживец в темноте принял Таскаева за диверсанта и случайно застрелил его. По факту гибели срочника возбудили уголовное дело.

Срочника Афанасия Подаева из Тюменской области призвали в армию в июне — он даже не успел забрать диплом об окончании колледжа. Юноша учился на повара и после службы хотел открыть свое кафе. Военком пообещал его родителям, что срочники будут служить «за тысячу километров» от горячих точек. Но в сентябре Афанасия вместе с сослуживцами отправили из Воронежской области в Белгородскую. Позже военком Родион Хабаров скажет, что «раз призывники понадобились на территории РФ, их могут перекинуть в любую точку» и «никто не гарантирует безопасность».

Подаеву не раз предлагали подписать контракт, но он хотел отслужить только срочку. Однажды мать Афанасия во время разговора с ним услышала взрывы. После этого срочник присылал матери только видеосообщения в телеграме, «когда тихо было».

30 ноября Афанасий вместе с сослуживцем тянул кабель связи вдалеке от окопа. Их обстреляли дроны. По словам матери, Афанасию «голову почти всю осколком отрубило». Родственники опознали парня по родимому пятну и шраму на руке, по пальцам. Он не дожил до 20 лет меньше двух недель.

Власти пообещали родителям льготы и выплату по 6,5 млн руб. каждому. Афанасия посмертно представили к ордену Мужества.

Активистки из Совета матерей и жен, который борется за права военных и мобилизованных, сообщили SOTAvision о гибели еще одного срочника. Они утверждают, что в ночь с 14 на 15 ноября Дальмира Акмаева разорвало огнестрельным залпом на глазах у сослуживцев. Журналисту «7x7» не удалось найти информацию о его смерти в других источниках.

Среди срочников были и раненые. Ночью 3 ноября срочник в поселке Задорожный якобы получил осколочные ранения из-за атаки беспилотника. Утверждается, что 4 декабря в районе села Долгого на гранате подорвался рядовой из воронежской части № 91711. Ему ампутировали ногу.

Мать срочника Марина рассказала «7х7», что 29 декабря под обстрел на границе могли попасть двое сослуживцев ее сына из подмосковной части в поселке Мосрентген. Один из них получил осколочное ранение, его прооперировали. Другого срочника отвезли в больницу в Москву с травмой позвоночника, утверждает Марина. После операции «немного двигались лишь руки». Мать срочника взяла отпуск за свой счет и ухаживала за сыном. Насколько известно Марине, компенсацию за ранение сына мать не получила.

— Земля в тот день, конечно, из-под ног ушла. Когда ребят везли в больницу в Валуйки, машина [военных] сломалась. Спасло, что гражданская рядом проезжала, — плакала Марина во время разговора.

3 мая 2023 года еще один срочник получил осколочное ранение при обстреле минометными снарядами в районе села Карабаново Белгородской области. Официальной информации об этом раненом нет.

«Прятаться в блиндажах мы научились»

Матери срочников из Подмосковья с октября пытались вернуть сыновей в войсковую часть. Они писали жалобы в приемную президента, уполномоченному по правам человека, приезжали в белгородскую военную прокуратуру.

В ноябре Вероника вышла на пикет к зданию командования Западного военного округа в Санкт-Петербурге и просила Владимира Путина поговорить с женщинами. Марина З. стояла с плакатом у здания правительства Белгородской области, чтобы срочникам выдали древесину для укрытий и отопления. Мать срочника из Алтайского края Галина Андреева записала обращение министру обороны Сергею Шойгу. Ее сына после присяги перевели в Кемеровскую область. Юноше сказали, что его отправят на границу в Белгородскую область. На приеме в воинской части сына командир ей сказал, что, если поступит приказ, срочника отправят. Женщины неоднократно выкладывали ролики в телеграм-канале «Совет матерей и жен».

В ноябре в День матери россиянки потребовали от Совета Федерации и Госдумы защитить солдат-срочников от участия в любых военных действиях, они составили обращение. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков на вопрос про петицию ответил, что «не понимает, что имеют в виду» женщины.

— В самом начале нашего пути мы думали, что сейчас что-то сделаем и нас услышат. Что их отодвинут, а вперед мобилизованных поставят. А получилось, что мы о стенку будто бьемся. Наши ребята с автоматом Калашникова против артиллерии — это как мальчишка с рогаткой против охотника с ружьем. Они беззащитны, — считает Вероника.

Огласка повлияла на ситуацию в «отрицательную сторону». Депутат от «Единой России» Татьяна Буцкая попросила Следственный комитет возбудить уголовные дела на Веронику и Совет матерей и жен за фейки об армии. Якобы женщины ведут «враждебную антигосударственную и криминальную деятельность». Хотя матери ранее подавали к Буцкой жалобу. А военные начали «чморить» сына Вероники.

— Сын звонил и орал на меня: «Зачем ты это все делаешь?» Об этой деятельности до него дошло через командира. Ему говорили, что из-за матери и тебе худо будет, но сейчас этот момент закончился.

Сына, а я не могу по-другому. Если тебе там влетает, ты всем говори, что это твоя ебанутая мать.

Из него получится хороший программист, он высшее образование собирался получить. Но ему не дали даже поступить. Через пять дней после получения диплома забрали в армию. У него все впереди, а ему сказали: ты единица, твоя жизнь ничего не стоит. Я просто хочу вернуть сына живым, — сказала Вероника.

Активистки подавали обращения к губернатору Вячеславу Гладкову и его заместителям. Белгородский губернатор Вячеслав Гладков 28 марта 2023 года пригласил матерей срочников на встречу. Но на следующий день написал, что две матери отказались от приема. После этого в телеграм-канале Совета матерей и жен появилось сообщение от матерей. Перед встречей сыновья прислали им СМС: «Если ты приедешь, мы перестанем с тобой общаться».

Женщины считают, что главная проблема — в молчании матерей. Они перестают бороться за детей, когда получают отписки или их «прессуют» полицейские.

— После обстрела [16 января] мы нашли мам срочников из Шебекина. Пригласили их созвониться для SOTAvision. Они расплакались и рассказали. А теперь они закрылись. Мы этих детей вырастили, родили, мы их воспитывали, мы их любим. Как волчица будет зубами рвать, своего ребенка отстаивать, так и мы, — убеждена Вероника.

Матери признались, что их дети были измотаны и морально истощены, они не высыпались и болели из-за холода в блиндажах. Сын Вероники шесть дней пролежал с температурой больше 40 градусов. Военные не могли найти машину, чтобы отвезти его на рентген. А когда привезли, у парня обнаружили двустороннюю пневмонию и положили его в больницу. Сына Марины О. с температурой даже не отвезли в госпиталь. Ее ребенок с детства мечтал служить в армии и заключить контракт, но теперь не видит в этом смысла.

— Когда он только приехал, он говорил: надо делать, как-то отсюда сваливать. А затем, когда они двое суток пролежали носом в грязи, он смирился. Но даже сейчас часто повторяет: не понимаю, зачем я здесь, сколько можно копать? Уже все выкопали. Я говорю: когда Соловьев выступал, говорил, что ребята, которые полгода отслужили, уже готовы пойти воевать. Сынок, вы же готовы? Мам, улепетывать и прятаться в блиндажах мы готовы, мы научились, — вспоминала Марина.

Срочникам постоянно обещали вывезти их с границы: сначала в декабре, потом в феврале. Теперь — в мае. Сын Марины О. считает, что их оставят на границе до конца службы.

— Сначала у ребят было приключение. Потом ожидание, что их отправят, им обещали. А теперь — опустошение. Они чувствуют себя преданными и брошенными. Как они будут смотреть на это общество, когда поймут, что их использовали? — сказала Вероника.

* * *
Сын Вероники рассказал ей, что в мае на границу вновь прислали срочников. Но в июне их должны поменять на таких же призывников.

Молодого человека Анастасии сначала пообещали вывезти из Шебекина в середине марта. Но «сильная радость» быстро сменилась паникой: а вдруг не успеет и что-то случится? Вдруг соврут? Эта ситуация подтолкнула «свалить» из России.

— Он, когда еще не служил, считал, что это [война] неправильно. На границе он был в отчаянии: «Вот и все, после армии под мобилизацию попаду, опять придется [служить]». Сейчас взял себя в руки. На границе были те, кто шел подписывать контракт. Но большинство стараются об этом не думать. Там больше тех, кто свалит в Грузию или на родину или будут прятаться в лесу от мобилизации, — говорит девушка.

После обстрела в Шебекина 16 января ее молодой человек подал рапорт о том, что они стоят слишком близко к границе. Военные поначалу не хотели его принимать. Рапорт никак не повлиял на ситуацию. В мае Александр все еще служил в приграничном регионе, но скоро должен уехать в свою воинскую часть.

В день, когда он узнал о смерти срочников, молодой человек написал Анастасии:

«Сейчас новость пизда как разлетается. Если родители их [погибших] не глупые, начнут во все инстанции звонить, трезвонить, то, возможно, все [их выведут]. Если родители этих срочников, которых убило, не забьют хуй. Но там и другие родители подключаются. И мои, и пацанов».