«Сирена, обстрелы, ответка». Курянка, которая попросила Путина защитить ее поселок от обстрелов, — о том, что изменилось спустя полгода боевых действий в Украине

Переезд

— Что заставило вас переехать из Тёткино?

— В июле я уехала оттуда, потому что там стало невозможно жить. Раньше, когда поселок обстреливали, были цветочки по сравнению с тем, что начало происходить дальше. Я расскажу о случаях, которые лично видела.

Был июль, пятница. Утром услышали сильный взрыв. Мы не поняли, что это было, но привыкли к такому, поэтому после этого пошли с младшей дочкой в магазин — я обещала ей купить мороженое. На полпути слышу — свист снаряда над головой. Мы с ребенком сели на асфальт, закрыли головы руками. Снаряд упал в 400 м от нас в огороды соседям. Мы встали и побежали в подвал. А дальше по схеме: сирена, обстрелы, ответка. В тот же день я отправила детей в соседнее село к матери, там не стреляли.

Через пару дней утром выпила кофе, решила сходить на огород — траву порвать. Дома спал брат. Я вышла, услышала шелест — не свист, а шелест. Поняла: опять нас начинают обстреливать. Побежала с криками домой, чтобы проснулся брат и мы спрятались в подвал.

Перед нашим отъездом поселок тоже обстреливали: рано утром мы вскочили от того, что летели снаряды. Стреляли по нашей улице. А когда мы уже переехали, мне сказали, что снаряд упал недалеко от нашего дома — окна повылетали. Но их уже заменили, все нормально.

— Почему вы выбрали Астрахань для переезда, а не Курск, как в мае, и планируете ли возвращаться домой?

— У меня были причины личного характера, чтобы переехать в Астрахань, поэтому я в любом случае сделала бы это. И если такое творится в поселке — почему бы мне сразу не уехать.

Дом я оставила на мать и брата. В ближайшее время возвращаться туда не собираюсь, но думаю, что вернусь — через год, не знаю. Как получится.

— Обстановка в Тёткино сейчас лучше, чем в июле?

— Нет, последние неделю или две недели каждый день было неспокойно. Люди были на панике, потому что обстреливали не только наше село.

— Кто-то остается жить в поселке?

— Не у всех есть возможность уехать. Большинство уехало, детей вывезли. Остались в основном мужчины, смотрящие за своими домами. Кто-то уезжает-приезжает, потому что у всех огороды, хозяйство, дома.

— Как ваши дети переживают происходящее: обстрелы, переезд?

— Когда это [обстрелы поселка] началось, они спокойно реагировали. Мы им сразу объяснили, что нужно все делать быстро, научили различать звуки. Они знают, что такое дроны, видели их. Даже когда у дочери над головой пролетел снаряд — а ей семь лет — она не плакала. Они знают, что это [Роскомнадзор], что нужно прятаться.

Когда они сейчас слышат шум, спрашивают у меня: «Мам, а что это?». Я говорю: «Это безопасное место».

«Хочется тишины»

— Что ваши родные и соседи говорят о происходящем в поселке сейчас?

— Те, кто изначально были сильны духом, уже начали немножко падать этим духом. Боятся все, понимают, что никто не застрахован. Что в любую минуту в каждый дом, на каждую улицу, каждому человеку может прилететь снаряд — и он или его семья пострадает.

— Изменилось ли у вас и односельчан отношение к боевым действиям в Украине за эти полгода?

— Неохота, чтобы все это продолжалось. Хочется, чтобы все закончилось, хочется тишины.

— Как думаете, возможна тишина в ближайшем будущем?

— Нет. Потому что это не закончится очень быстро, другие страны поддерживают Украину оружием. Нам [российские власти] обещали, что все закончится до весны, потом — что до осени. Но становится все хуже.

— Что делают власти, чтобы защитить жителей?

— Ну после моего видео [с обращением к Путину] был большой кипиш, оно слишком как-то на всех повлияло. Люди какие-то приезжали, усиление [обороны] делали. После этого была тишина, да, мы жили относительно спокойно. А дальше хуже стало.

— Вы получили ответ на свое обращение к Путину?

— Нет.

— Связываете тишину в июне с вашим обращением?

— Когда я вернулась [из Курска], многие жители благодарили меня за это видео, потому что в поселке было спокойно.

— Почему жители Теткино сейчас не записывают обращения, не требуют от властей усиления безопасности?

— Потому что боятся, что с ними произойдет что-то неприятное. Мне мои [родственники] сказали, чтобы я не давала это интервью. Они на меня обиделись, потому что могут приехать люди из [силовых структур] и сделать что угодно.

— Почему вы согласились на это интервью?

— Потому что я не хочу, чтобы мой поселок страдал. Я за правду. Тем более я же никого не обманываю, говорю как есть, ничего не придумываю. Что в этом такого?

Я хочу, чтобы все слышали, чтобы помогли, чтобы не летали снаряды, не страдали дети. Чтобы мирные жители приграничных территорий, не только нашего поселка, жили, как живут все остальные. Почему в том же Курске люди на праздники ходят, кушают мороженое, ходят в заведения, а наши — прячутся в подвалах, даже в школу дети не могут пойти нормально?

— Эта ваша мысль распространяется на украинцев? В мае в разговоре с «7х7» вы сказали: «С украинскими военными и мирными жителями пусть все что угодно происходит. Лишь бы наши были живы и здоровы».

— Конечно, там тоже дети, тоже люди. Я так думаю только за нормальных людей, которые не говорят, что Россия плохая, что все из-за России [происходит]. Я про тех, кто такие же обычные люди, как мы, которые хотят тишины и мира, а не те, которые поливают нас грязью.

— Почему ваше мнение изменилось?

— Потому что ситуация стала серьезнее. Мы раньше, наверное, до конца не осознавали, что это может коснуться каждого. Это очень страшно, если на глазах у матери упадет снаряд и ребенка не станет. Мать должна понять в этом случае [украинцев]. Почему должны страдать дети? Кто бы они ни были — русские, украинцы.