Пропаганда превратила белгородского мальчика в провоенный символ, одобренный Путиным. Зачем ей это нужно и как противостоять манипуляции

Прием: Anecdotal evidence или Эпизодические доказательства

У словосочетания Anecdotal evidence нет точного перевода на русский язык. Обычно его понимают как «Эпизодические доказательства» или «Единичные случаи».

Это прием, при котором пропагандисты выбирают один конкретный пример, который поддерживает нужный им нарратив, — повествование о событиях. Этот пример должен убедить аудиторию поддержать нужную точку зрения. Все остальные точки зрения и контраргументы игнорируются.

Anecdotal evidence проявляется, когда телеканалы показывают провластные митинги и дикторы говорят, что тысячи людей поддерживают действующую власть. На самом деле никто не знает, что поддерживают эти люди и зачем они пришли на митинг или концерт. Общее впечатление должен выразить один человек, которому дают слово в кадре и который говорит о своей любви к президенту или партии.

Частные примеры часто используются в псевдонауке. Люди пишут, как кто-то всю жизнь ел яблоко на завтрак или спал после обеда, поэтому прожил до 100 лет — а значит, яблоки и послеобеденный сон якобы гарантируют долголетие. Или ГМО якобы приводит к раку, расстройствам аутического спектра и другим проблемам, хотя этому нет никаких доказательств, а те случаи, которые приводятся, единичные и не до конца исследованные.

На практике методы пропаганды редко встречаются в чистом виде — обычно они выступают в комбинациях с другими, говорит научный сотрудник Института исследования России в Королевском колледже Лондона и сотрудник Лаборатории публичной социологии в Санкт-Петербурге Максим Алюков. Поэтому в примерах из жизни могут сочетаться несколько приемов, конечная цель которых — создать образ, резонирующий с эмоциями.

Пример: Алёша из Белгородской области

10 мая в Telegram-канале «Белгород №1» появилось видео с мальчиком, который бежит за колонной военной техники под песню о праздновании Дня Победы. Там же были слова мамы: она рассказала, что ее восьмилетний сын Лёша любит встречать военную технику, которая проезжает мимо их дома.

На другом видео мальчик в такой же одежде цвета хаки сидит у дороги, положив голову на колени. Женский голос за кадром рассказывает, как ребенок целый день ждет колонну военной техники.

12 мая Министерство обороны РФ выложило в своем Telegram-канале открытку: «Спасибо, Лёша». На ней нарисован мальчик, приветствующий танк.

Затем «Российская газета» и Russia Today опубликовали заметки о мальчике: как он бежит к военным, как только видит колонну, и расстраивается, если не успел. О военных действиях в Украине, по данным Russia Today, ему рассказали родители. Узнав о происходящем, он якобы «захотел сделать что-то хорошее».

25 мая губернатор Белгородской области Вячеслав Гладков написал про «хорошего парня Лёшу» в личном Telegram-канале. Он сказал, что мальчик «делится своим теплом от чистого сердца, а именно этого ребятам [военным] сейчас не хватает». Он анонсировал выход шоколада «Алёшка», первая партия которого досталась самому мальчику и военным в госпиталях. Губернатор предупредил, что шоколад нельзя купить.

8 августа Вячеслав Гладков подарил шоколад «Алёшка» президенту Владимиру Путину. На упаковке плитки нарисован мальчик, который отдает воинское приветствие, на голове у него шлемофон танкиста, а позади — ветка сирени. Гладков сказал, что это «народная история», которую поддержали кондитеры.

Как это устроено: пропаганда создает эмоциональный образ

Максим Алюков считает, что когда началась спецоперация, даже поддерживающие действия российских властей люди не понимали терминов «денацификация» и «демилитаризация», которые использовал в своей речи Владимир Путин. Подготовленной кампании в поддержку военных действий не было, и пропаганда выстраивала ее через символы: знаки Z и V, видео, в которых молодежь поддерживает спецоперацию.

— Все это нужно было, чтобы создать культурную рамку. Мальчик, который встречает российские танки, — это тема, которая с кем-то точно резонирует эмоционально, такой образ нужен пропаганде, — сказал Алюков.

По его мнению, ролик с Алёшей власти заметили в соцсетях и «встроили красивый образ в [провоенный] нарратив».

Социолог и эксперт по коммуникациям Дмитрий Громаков считает, что история Алёши — элемент искусственной реальности, в которую пропаганда погружает аудиторию:

— Дети — это базовая ценность. Все согласны, что их нельзя обижать, насиловать, убивать. Именно поэтому люди в танках едут защищать детей и этого конкретного мальчика — так это выглядит с точки зрения пропагандистов.

Громаков назвал профессионалом человека, который заметил видео с Алёшей и раскрутил его образ до шоколадки на столе президента.

— Психика зрителя убеждается в том, что ради ребенка любые действия оправданы. По содержанию этот прием приравнивается к тому, что делала немецкий режиссер Лени Рифеншталь. Она превозносила человеческую силу и волю, а тут превозносят ребенка, его будущее и то, что ради него будут творить в соседней стране.

Символы, открытки, шоколад — элементы массовой коммуникации, через которые можно масштабировать эмоции, добавил Громаков. Через них пропаганде легче искажать реальность.

Факт того, что шоколад не продается, формирует элитарность — ценность, доступную только избранным. Максим Алюков добавил, что пропаганда «часто делается, чтобы отчитаться перед начальством», поэтому шоколад «Алёшка» оказался на столе Владимира Путина.

Как противостоять: переключить восприятие с эмоционального на рациональное

Дмитрий Громаков рекомендует при виде ярких эмоциональных образов обратиться к собственным ценностям и задать себе вопросы:

— Вы хотели бы, чтобы ваш ребенок сел в танк и поехал воевать?
— О чем на самом деле думает мальчик, который машет военным, — может, ему визуально нравятся танки?
— Под каким еще ракурсом можно рассмотреть эту историю?