Из-за спецоперации в России появились автоволонтеры — люди, которые помогают беженцам из Украины доехать до нового дома. Рассказываем их истории

Первая поездка

До начала военных действий в Украине 35-летний Михаил устраивал праздники для воспитанников детских домов и помогал фонду, который занимается исследованиями в области медицины. После 24 февраля он оцепенел — чувствовал опустошение и мог только листать новости.

Михаил не хотел оставаться в стороне, особенно когда видел в интернете группы, помогающие беженцам. Но он не доверял им — боялся, что эти группы преследуют корыстные интересы. Только в начале апреля он увидел ссылку на чат волонтеров, который его заинтересовал.

В чате тогда состояло несколько сотен участников. Задачи были одинаковые: перевезти человека или семью беженцев из Украины из одного места в другое — до государственной границы или в другой населенный пункт по России. Деньги никто не собирал, разве что добровольцы скидывались друг другу на бензин. Какое-то время Михаил наблюдал за волонтерами, потому что сам работает в сфере такси и доставки. А когда в чате подвисла сложная задача с маршрутом длиной 1800 км, которую никто не брал, решился поехать сам.

Михаил повез бабушку из Мариуполя, которая ехала к дочери за рубеж.

— Она была очень позитивная, всю дорогу радовалась нашим красивым березкам. И еще постоянно доставала ключи от квартиры: широкий ключ от верхнего замка, поменьше — от нижнего, пипка от домофона, брелок какой-то дурацкий.

Зажимая их в кулаке, вздыхала грустно со словами: «Нет у меня больше дома, но ключи оставлю как талисман», — написал он о той поездке в соцсетях.

Мужчина не стал рассказывать подписчикам, что бабушка страдает болезнью Альцгеймера. Всю дорогу к литовской границе она считала, что едет или к племяннику в Санкт-Петербург, или к родне в Харьков.

Через день после того, как Михаил доставил пассажирку к границе, он получил сообщение от ее дочери. С помощью волонтеров по ту сторону границы бабушка добралась до семьи.

Для Михаила это было самое радостное событие за первые недели спецоперации.

Откуда взялись автоволонтеры

До первой поездки Михаил стеснялся предлагать волонтерам помощь. Ему казалось, что все они опытные и знакомые друг с другом люди. Но сообщество быстро росло — за три месяца до 20 тыс. человек, — и по отношениям внутри него доброволец понял, что никто не делает различий между новичками и старичками. 

У движения, к которому присоединился Михаил, нет названия и руководителей. Участники работают из разных регионов: собирают предметы гигиены и вещи первой необходимости, одежду, ищут для беженцев временный ночлег на пути к новому дому, помогают оформить документы и получить медицинскую помощь, предлагают услуги парикмахеров и грумеров.

— Это абсолютно горизонтальное сообщество, — говорит Михаил.

Однажды он перевез в Москву семью с тремя бульдогами и котом. Дальше украинцы должны были отправиться в Санкт-Петербург. «Зачем тесниться в машине, если до Питера ходят комфортабельные поезда, там же живет мой друг, который встретит и сможет отвезти людей дальше?» — предложил в чате волонтеров свой вариант пути Михаил.

Затем он, по работе знакомый с темой логистики, захотел упорядочить систему автомобильного волонтерства. Если перевозками займется отдельная группа людей, помогать будет удобнее, волонтеры перестанут отвлекаться на посторонние задачи — подумал он и предложил идею единомышленникам. Так появились чат, канал и бот для автоволонтеров. Бот — гордость сообщества и изобретение Марии, которая присоединилась к добровольцам весной.

Добровольчество вместо улицы

Новость о начале военных действий шокировала Марию, а в начале марте врачи нашли у нее онкологическое заболевание. Ее молодой человек, переживший в детстве Первую Чеченскую войну, тоже не мог справиться с эмоциями.

Для себя Мария решила, что выходить на улицу с плакатом — не лучший вариант. Ее сестра несколько минут простояла в одиночном пикете против военных действий, неподалеку стоял муж. Пару задержали, судили и каждому назначили штраф за проведение несогласованного митинга.

— А я еще немножко инвалид, помимо онкологии, поэтому четко понимала, что попадать в тюрьму мне нельзя. Сначала клеила в подъезде листовки с объяснениями, что спецоперация — это нехорошо, что с обоих сторон гибнут люди. Потом поняла, что нужно помогать тем, кому еще хуже, — вспоминает Мария.

Девушка нашла несколько волонтерских сообществ. В каждом ей обещали перезвонить, но звонков Мария не дождалась. У нее почти опустились руки.

На анкету для водителей, которые хотят помогать беженцам, волонтерка наткнулась случайно в соцсетях. Заполнила ее, но с ней опять никто не связался. Тогда Мария поняла, что «за ручку никто водить не будет» — взялась самостоятельно разбираться в непонятных таблицах с прописанными в них задачами из Telegram-канала автоволонтеров.

Мария хотела посвятить автоволонтерству один выходной каждую неделю. Ей важно было увидеть все актуальные задачи и выбрать подходящую. Из-за общей таблицы, которая только росла, ей было тяжело делать это.

А когда девушка решилась на первую поездку, столкнулась с еще одной проблемой: она не знала особенностей пассажиров и дороги. Пришлось задавать в общем чате много вопросов.

Мария запомнила свой опыт, изучила вопросы, которые часто появляются у других волонтеров, и поставила задачу присоединившемуся к сообществу программисту: создать бот, с помощью которого запросы на помощь будут приходить системно и понятно.

— Любой волонтер или нуждающийся в помощи человек теперь легко оформит запрос со всеми данными, которые волнуют водителя: сколько человек едет, сколько из них дети, есть ли животные, во сколько и куда нужно заехать, к какому часу нужно доставить в конечный пункт. Это красиво, удобно и дисциплинирует, — говорит Мария.

Кроме чат-бота у автоволонтеров постепенно появились памятки об особенностях пути, КПП на границах, кафе и хостелах на основных маршрутах. Михаил называет их «энциклопедиями»: «Гостиницы, готовые принимать украинцев по маршруту Ростов — Санкт-Петербург», «Памятка по парковкам у вокзалов в Москве», «Памятка для автоволонтеров по маршруту Санкт-Петербург — Ивангород» и другие.

На одной из границ добровольцы следят за пограничниками: передают волонтерам, дежурит «добрая» или «злая» смена. От настроения пограничников зависит то, насколько быстро беженцы пройдут контроль, а автоволонтер отправится домой.

Автоволонтеры основали свой «чемоданный фонд» — помещения, в которых хранятся чемоданы «напрокат», свой склад детских автомобильных кресел. Их можно взять в дорогу, а потом вернуть или оставить по адресу, отметив это место в таблице. 

Но дорога, говорят добровольцы, бывает такой непредсказуемой, что боты, таблицы и графики не помогают. В этом убедилась автоволонтерка Мила.

Трудности и совпадения на дороге

Мила работает научным сотрудником в области фармацевтики. Февральские события выбили ее из колеи. Она понимала, что нужно собраться и начать действовать, чтобы жить дальше. Помогать украинцам деньгами она не могла, зато перешла по ссылке от знакомого в чат автоволонтерского движения.

Водить машину Мила любит — за рулем она отдыхает от работы. За четыре месяца автоволонтерства она накатала на своей Skoda Yeti 60 тыс. км. Особенно ей запомнилась первая поездка: надо было перевезти украинку родом из Донецкой области до границы с Латвией. У женщины не было телефона — связь с волонтерами поддерживала дочь, которая живет в Германии.

Подопечная долго просидела в подвале, обморозила ноги и передвигалась только с ходунками. Чтобы попасть на российскую сторону в Ростовской области, ей нужно было пройти фильтрацию и долго идти пешком.

— Она просила телефоны у незнакомых людей на той стороне границы и звонила дочери, та уже связывалась со мной, и так мы координировали ее действия. Женщина много времени провела на ногах, ей пришлось сменить кроссовки на тапочки, хотя было еще холодно. Когда мы спустя сутки наконец встретились, то бросились обниматься. Я скорей стала отпаивать ее горячим чаем, — вспоминает Мила.

Оказавшись в безопасности, украинка попросила купить ей тушь и щеточку для ресниц, из одежды выбрала спортивный костюм с безрукавкой — красивый, пусть от холода он не спасал. На контрольно-пропускном пункте в Бурачках Псковской области на русско-латвийской границе она ежилась и притопывала обмороженными ногами, стоя в огромной очереди. Но была довольна тем, что рассталась с одеждой, в которой пряталась от бомбежек, почувствовала себя обычной женщиной.
Когда Мила завершила задачу, она обрадовалась не меньше, чем дочь ее подопечной.

Волонтерка знает, что какими бы ни были трудности в пути, в итоге все получится:

— Как будто нас ведет невидимый покровитель. 

Случаются совпадения, которые удивляют и Милу, и беженцев. Однажды она везла семью с собакой породы чау-чау из одного приграничного города в другой. По пути волонтеры попросили Милу захватить еще одну собаку — таксу семьи, которая уже уехала:

— Всю дорогу такса пыталась сожрать мирного чау-чау. Когда приехали в пункт назначения за тысячу километров, выяснилось, что хозяева собак — соседи из одного дома и одного подъезда в Мариуполе. Только владельцы чау-чау не сразу узнали таксу, потому что она поседела из-за обстрелов.

Автоволонтерство как терапия

Одни автоволонтеры неохотно и мало говорят о сообществе — считают, что в их работе нет ничего особенного. Повторяют, что и сообщества никакого нет: пересеклись в интернете люди, которые хотят помочь попавшим в беду. Другие соглашаются поговорить, добавляя: ничего противозаконного и противоестественного не делают, да и новые волонтеры нужны, как воздух.

Некоторые автоволонтеры с помощью работы с беженцами сохраняют психологическую стабильность.

— Пару месяцев назад было так: работаю над волонтерскими задачами, натыкаюсь на новость с картинкой. На ней обстрел, и папа плачет над погибшим ребенком. Слеза наворачивается, матерюсь про себя, закрываю новости и возвращаюсь к работе.

А за несколько месяцев волонтерства мое эмоциональное состояние стало пуленепробиваемым. Теперь я смотрю новости, чтобы спрогнозировать будущий поток беженцев, — говорит Михаил.

Другие добровольцы видят свою миссию в том, чтобы поддержать украинцев — и этим поддержать себя ради дальнейшей помощи. Мила встречала мариупольцев, которые замолкали, вспоминая, что их красивого города больше нет. Она не могла вернуть им прежний Мариуполь, зато увозила в безопасные места.

У Марии, которая во время поездок наслушалась рассказов о бомбежках и жизни в подвалах, ушло чувство бессилия. Автоволонтеры, считает она, — опора, которая нужна растерявшимся бездомным людям.

Скоро Марии придется поставить на паузу поездки, потому что у нее начнется курс лечения. Но помогать автоволонтерам она сможет даже из дома — сообществу всегда нужны добровольцы, которые прокладывают оптимальные маршруты для водителей.

— Иногда возвращаюсь из поездки через Москву, смотрю, гуляют люди в красивых одеждах, едят мороженое. Это внешнее. А ведь многим так же нехорошо на душе, они хотели бы помочь беженцам, но не знают, как, — рассуждает она. — О нас ведь все — и волонтеры, и нуждающиеся в помощи — узнают по «сарафану» [сарафанному радио], хотя мы не скрываемся. У меня ушло ощущение собственного бессилия, но иногда испытываю это чувство от того, что нас [волонтеров] мало. Ну, помогли мы нескольким тысячам человек, а беженцев несколько миллионов.

Михаил считает, что автоволонтерам нужно продолжать работать и набирать больше сторонников. Первое время новичков приглашали по знакомству, а теперь желающим нужно заполнить анкету. Если нет денег на дальние поездки, добровольцы соберут компенсацию потраченного бензина.

— Мы перевозим небогатых людей, часто тех, у кого много проблем со здоровьем, у них есть дети и животные. Им больше не к кому обратиться, — объясняет Михаил. — Но когда они говорят, что «нам даже родственники не помогли, хотя мы на них надеялись, а вы одни помогли», это дорогого стоит.