Видели мультфильм про Екатерину Шульман, которая ведет передачу для пингвинов? Мы поговорили с его создателями о российской хтони, апокалипсисе и событиях в Украине

Там, где “[похер]” и “авось”

— Кто вы, что вы можете рассказать о себе?

— Мы Котокот и Поньо. Псевдонимы нужны для безопасности.

Котокот в проекте — сопрано, композитор и анимация. Поньо — альт, саунд-дизайн и графика, а еще стрит-арт и неоправданно много саксофона. Мы из Перми и Москвы. Еще мы жены, но это не важно.

— Почему ваш проект называется Kulema_life?

— Кулёма – персонаж, которого мы придумали. Это дух бескрайних российских [глухоманей], медлительное и не слишком грациозное существо. Очевидцы описывают кулёму как свитер с тремя руками. Под свитер она собирает живые и неживые объекты, которые притягивают ее по неизвестным причинам. Кулёма не оценивает вещи, она любопытная и неуклюжая, вокруг нее все всегда идет наперекосяк. Кулёма является в местах, где часто происходили “[похер]” и “авось”.

Мы открыли “Кулёму” в 2018 году на фоне любви к постсоветским культурным контрастам. Хотели экспортировать эстетику ебеней на Запад.

— Как можно охарактеризовать то, что вы делаете?

— Для себя мы определили это как документальный авант-шансон, аудиовизуальный проект. В основе каждой песни лежит реальная история или разговор. Послушайте композиции и посмотрите видео Malchik, Beg na meste, S borodoy, где дьяконы из храма в Перми - мы на полном серьезе ездили и собирали документальные материалы.

— Как правильно назвать ваши произведения: видеоролики, мультфильмы, ожившие комиксы?

— Мультики.

— Как вы создаете мультики и песни?

— В третьем часу ночи кто-то из нас начинает сучить ногой, и когда становится ясно, что поспать не получится, приходится вставать и записывать идею. Потом мы выращиваем ее неделю-другую. Затем рисуем на бумаге персонажей и фоны, составляем слоеные коллажи в Adobe Photoshop. И еще вечность анимируем элементы в программе для монтажа видео Adobe After Effects, старея над тормозящим компьютером.

Музыку пишем, как придется. Мы и продюсеры, и вокалисты, и мультиинструменталисты. На нас весь перформанс, продакшн, микс и мастеринг. Когда мультик готов, выкладываем его в интернет и, затаив дыхание, ждем. Обычно ничего не происходит.

— Почему вы работаете анонимно?

— Сейчас это нужно для безопасности, а раньше хотели сфокусировать внимание людей на контенте. “Кулёма” самодостаточна и без наших лиц. Она существовала всегда и будет существовать после нас.

— Когда "Кулёма" стала известной?

— Сначала полтора слушателя заинтересовались “Кулёмой”. О нас никто ничего не знал и не слышал до 2020 года — тогда видео про кыштымского карлика Алёшеньку репостнул журналист Андрей Лошак. Ролик про карлика стал плодом сотрудничества с московским иллюстратором Асей Лисиной. В свободное время она читает зубодробительно циничный и очень смешной рэп, обязательно послушайте. С тех пор Ася — бессменный репортер квазиканала “Кулёма ТВ”. Если вы слышите в мультике “Кулёмы” стальной женский голос, будто бы с государственного телевидения, это Ася.

Апокалиптичнее и апокалиптичнее

— Новую порцию внимания “Кулёма” получила после публикации ролика про политолога Екатерину Шульман. Как вы его придумали?

— Мы придумали мультик еще до того, как Екатерина Шульман уехала в Берлин и получила почетный статус приличного человека [15 апреля Минюст внес Екатерину Шульман в реестр иностранных агентов]. Нам пришла в голову история о том, как Шульман и ведущего ее авторской программы “Статус” Максима Курникова сослали на Новую Землю, где аудитория слушателей — это пингвины. Считается, что пингвины живут на другом полюсе, но это расхожее заблуждение, внушенное обывателям враждебными зоологами. Доказано существование исконно русских пингвинов.

— В комментариях к ролику про Шульман и Курникова ваш юмор назвали апокалиптическим. А как вы сами его называете?

— Ну, все-таки предапокалиптическим. Годика полтора мы еще даем этой планете.

Когда мы создавали “Кулёму”, речь шла о теплой и горькой иронии постсоветской глубинки. С элементами хоррора. Но теперь чем дальше, тем апокалиптичнее и апокалиптичнее, сами понимаете.

— Под мультиком с Шульман стоят хештеги #эмигранты, #поросенокпетр, #философскийпароход. Вы в России сейчас?

— Уже давно не в России. Но познакомились мы в России, часто путешествовали по стране — особенно по Транссибу на поезде. В 2021 году наконец-то добрались до Байкала.

Жить в России все время нам психологически и эстетически бессмысленно, тяжело. Потому что чувствуем себя уязвимым меньшинством: чуть что — тебя сметут, как муравья, никто и не заметит. Теперь, правда, мы и за границей себя так чувствуем. Но ничего, мы русские, с нами дух [глухоманей].

— Что за вселенную вы создаете своими работами и зачем?

— На вопрос “зачем” мы не смогли ответить себе. Если его как следует задать, вообще ничего не сделаешь. А вселенная у нас не одна. “Кулёма” перемещается между параллельными вселенными и временами, является ниточкой между ними. Все в лучших традициях нолановской антинаучной кинобредятины.

— Некоторые подписи к постам вы делаете на английском языке. Для кого ваш проект? Вы пытаетесь объяснить зарубежной публике русскую хтонь?

— Да, у нас экспортная российская хтонь. Мы вдохновились переводами классических русских авторов на английский язык, попытались скопировать “высокий стиль”, только с ошибками.

— В текстах под постами “Кулёмы” можно найти отсылки к писателям Венедикту Ерофееву, Льву Толстому, Александру Пушкину, к режиссеру Стэнли Кубрику. Что это значит?

— Это то, из чего мы состоим. Из чего состоим, то, извините, и транслируем.

— Почему вам важно создавать хтонические мультики?

— Мы не знаем, почему. Но последний мультик репостнула Шульман. Шульман бы не стала репостить неважное.

В общей лодке не так одиноко тонуть

— Расскажите про свое 24 февраля 2022 года. Как вы узнали о происходящем в Украине? И как к этому относитесь?

— Как говорила Масяня: “Поддерживаем! Мы все за ядерную [Роскомнадзор]”.

Мы в тот день ехали в поезде. Сотовой связи не было, а когда она появилась, открыли ленту, и нахлынуло чувство дереализации. Ничего, кроме ужаса, ситуация не вызывает.

Это битва разума с тупостью, где тупость уже победила. Иначе происходящее объяснить нельзя.

С тех пор читаем на ночь “Отрицание смерти” Эрнеста Бекера. Когда понимаешь, что кто-то уже испытывал такую же безысходность и прожил с ней 80 лет, можно как-то уснуть.

— Первый ролик после начала событий в Украине у вас вышел 9 марта. Как вы провели две недели между 24 февраля и 9 марта?

Поньо: Я прошла все стадии принятия. Сначала отрицала, потом протестовала, потом, когда выяснилось, что массовых протестов в России не будет, приняла ситуацию.

Котокот: А у меня все то же самое, только вместо отрицания — затяжное [охеревание]. Я пыталась понять и почувствовать происходящее, но до сих пор не могу охватить все своим мозгом. Чтобы не сойти с ума, сразу начала волонтерить в организации “Помогаем уехать” почти нон-стоп. Потом пришлось сменить тип волонтерства, чтобы, опять-таки, не сойти с ума.

Мы ходили по площадям за границей с антивоенным флагом, защищали адекватных россиян, объясняли знакомым, что социологические опросы не отражают уровень реальной поддержки путинской специальной операции. Волонтерили в организации для беженцев, стало легче.

Наконец, сели за работу, стало еще чуть легче. За работой прослушали все выпуски передачи “Скажи Гордеевой” и всех публично рефлексирующих умников от Шульман до “Ещенепознера”. Спасибо им, потому что было одиноко в вакууме личной трагедии, а ютуберы помогли чувствовать себя частью нормального человечества. В одной лодке не так одиноко тонуть.

— Как “спецоперация” влияет на вашу жизнь сейчас?

— Сначала она лишила нашу жизнь всякого смысла. Сейчас мы переформатировались и ищем новые смыслы. Еще не знаем, как она повлияет на будущее, в истории нашего государства такого опыта не было. Волна русских беженцев 2022 года похожа на Белую эмиграцию век назад, но не буквально.

— В мультике про Екатерину Шульман один из пингвинов ныряет в океан и, видимо, тонет, говоря на прощание, что у него “выученная беспомощность”. Похоже на порочный круг: у меня ничего не получается изменить, поэтому я не буду пробовать; я не буду пробовать что-то изменить, потому что ничего не получается. Когда россияне смогут вырваться из этого круга?

— Когда смогут посмотреть наш мультик и осознать информацию в хронологическом порядке. Мы согласны с тем, что у художественного произведения не может быть одного прочтения, если зрителей больше одного человека. Но если подумать, это был бы первый пингвин, который утонул со времен появления пингвинов как вида. Многие эксперты полагают, что он доплыл до Бали, но мы можем только догадываться, всей правды мы не знаем.

Зрители интерпретируют нарисованных пингвинов через призму личного эмоционального состояния, “как бог на душу положит”.

— В одном из ваших мультиков герой летит на ракете, которая падает на вымышленный город. На самой ракете надпись: “Иосиф и вожди. С нами странная любовь”. О чем идет речь?

— Это отсылка к доктору Стренджлаву из фильма Стэнли Кубрика о Холодной войне и гонке вооружений. Сейчас доктор умудряется работать сразу на оба противоборствующих политических строя, заметно приближая цивилизационный финал.

На днях смотрели интервью публициста и философа Ноама Хомского, который надеется, что человечество избежит ядерной войны — какое все-таки счастье, что не все подвержены странной любви, кто-то еще питает нормальную любовь к этому миру. Но нас мало, и мы все “иноагенты”, пригожинские тролли, russian assets, кому как нравится называть. Все, кто не хочет бессмысленно сдохнуть, считаются предателями.

Человечество не учится на своих ошибках. Не понимаем, как люди планируют выжить. Очень жалко совсем новых человеков, у которых все еще могло быть хорошо. Пусть им было бы сложнее, чем нам, но у них могла быть интересная жизнь.

— Вы ожидали, что влияние пропаганды на россиян окажется таким сильным?

— Нет, мы в шоке. Нужно было нам не хихикать в своем информационном пузыре над маразматическими высказываниями госчиновников, а слушать их внимательно.

Философ Сёрен Кьеркегор сказал: жизнь можно понять только назад, но жить ее приходится вперед. Мы до сих пор не понимаем, сколько людей поддерживают режим — это тотальное большинство или маргинальная прослойка.

— Ваши ролики — это психотерапия для людей, которые против спецоперации в Украине, или попытка достучаться до тех, кто поддерживает военную агрессию?

— Это наша личная терапия и рефлексия. Если таким образом нам удастся кого-то поддержать — это прекрасно. Было бы круто продать наши мульты как цифровое искусство NFT и перечислить деньги в пользу украинских беженцев. Планируем этим заняться.

— До нашей беседы вы сказали, что готовите новые ролики, которые будут более радикальными. Может ли быть что-то радикальнее, чем Шульман на архипелаге с пингвинами или нарисованная бомба, летящая на выдуманный город?

— Может. Вот увидите. Не отписывайтесь.