«Хранитель улицы Щедрина». В Рязани скончался один из старейших градозащитников России

«Ушел вслед за вековым вязом»

Старейший житель усадьбы Попова Анатолий Турбин, который до 90-летия проводил экскурсии по дому №21 и саду с надворными постройками, всегда упоминал старинный вяз. Его корни проросли под фундамент дома, в котором жил Турбин, крона нависала над крышей дома №19. По словам Турбина, он помнил это дерево еще совсем молодым и стройным. Во время шквального ветра 27 июня вяз сломался: корни повредили фундамент и нижнюю часть дома Турбина, ветви разбили крышу-бочку соседнего дома. К тому времени Анатолий Иванович несколько месяцев не выходил из дома из-за плохого самочувствия, за ним ухаживали родственники и соседи. Он скончался 10 июля. Градозащитник Игорь Кочетков сообщил в социальных сетях время и место прощания, заметив: «Анатолий Иванович ушел вслед за вековым вязом, подпиравшим его дом». Рязанцы в комментариях назвали старейшего градозащитника «хранителем усадьбы» и «хранителем улицы Щедрина», отметили, «что он вместе с домом был единым целым» и что именно «на таких людях Россия стоит».

Состоящая из трех домов №№ 19, 21 и 23 с надворными постройками усадьба была построена на рубеже XIX–XX столетий, в 1915 году двоюродный брат создателя радио Александра Попова строитель Московско-Рязанской железной дороги Петр Попов выкупил два дома у генерала Ивана Соболева. Он отдал их в приданое дочери Софье, которая после замужества стала Григоревской. После 1917 года усадьбу изъяли из собственности, семью Григоревских оставили в трехкомнатной квартире дома №23.

Во время строительства элитного восьмиэтажного особняка (д. 15, корп. 1 по ул. Салтыкова-Щедрина) крупный застройщик «Северная компания» забрал часть земли за домом №19 для организации детской площадки, рабочие скидывали стройматериалы прямо на надворные постройки усадьбы. К моменту сдачи дома в эксплуатацию в 2007 году строители наполовину уничтожили амбар с сохранившимися глубокими «ледниками» — погребами для хранения мяса и продуктов.

К 2015 году несколько квартир и часть земли оказались в собственности родственницы одного из совладельцев «Северной компании», которая сдает жилье гастарбайтерам.

Коренной рязанец, настоящий интеллигент, старейший градозащитник

Попрощаться с Анатолием Турбиным пришло не больше 30 человек. Как заметила рязанский режиссер-документалист Марина Сидоренко, «Анатолий Иванович жил скромно, тихо делал свое дело, так же тихо и ушел». Не было торжественных речей, только Сидоренко и Кочетков произнесли слова благодарности за сохранение усадьбы и пример стойкости и мужества в борьбе с чиновниками за историческое наследие родного города.

— Анатолий Иванович — удивительный человек, потому что сейчас таких людей, истинно интеллигентных, уже почти не осталось. Это проявляется в доброте удивительной, желании прийти на помощь, если ты чем-то можешь помочь и даже если не можешь, а стараешься все равно что-то сделать. Это удивительно чистая русская речь, когда нет слов-паразитов, когда светлый ум и человек всегда знает, что он хочет сказать, слушать его — одно удовольствие, — поделилась Сидоренко.

Турбин, по ее мнению, уверенный в своей правоте, «шел один против течения», потому что в Рязани осталось мало людей, отстаивающих право исторических домов на существование. Мало кто понимает, что они нужны, необходимы для коренных жителей. Сидоренко предложила установить на дом памятную доску с фамилией «хранителя», потому что «дом жив только благодаря тому, что жил здесь Анатолий Иванович Турбин».

Знакомый с Турбиным более 10 лет председатель рязанского отделения Всероссийского общества охраны истории и культуры (ВООПиК) Андрей Петруцкий назвал «хранителя усадьбы» очень смелым человеком, поскольку он воевал с «серьезными людьми, плевавшими на законы»:

— Турбин с 80-х годов боролся за этот дом с «Северной компанией», которая скупала тут дома. Возьми сейчас людей, которые продали квартиры [в исторически ценных домах], которые продали свою историю, а Турбин не продал свою квартиру. Это и спасло этот дом. Потому что были такие глухие времена, что тут все скупили бы и снесли либо сожгли бы. Фактически это была война — война с культурным наследием, с памятью, с русской культурой.

Игорь Кочетков назвал Турбина старейшим градозащитником, который испытал на себе издевательства чиновников: они постоянно лгали ему в переписке и «гоняли по кругу». Когда в конце прошлого века Турбин стал доказывать историческую ценность усадьбы, не было интернета и такой возможности донести до общественности «непрошибаемость» госслужащих, была только его убежденность в своей правоте и сотни листов переписки, до сих пор сохранившихся свернутыми в трубочки.

— Это беспрецедентный пример мужества, последовательности и несгибаемости ни перед какими-то деньгами, ни перед какими-то «братками» 90-х. Он показывал свою переписку с чиновниками начиная с конца 80-х годов, и мы видим пример равнодушия и подлости. Когда Анатолий Иванович жаловался, что снесли половину дома №19, ему отвечали, что он не имеет исторической ценности, что это новодел. Это наглая ложь. Он сталкивался с этим постоянно, но не отчаивался, — рассказал Кочетков.

Он пояснил, что сейчас первоочередная задача рязанского ВООПИиК — заставить собственника дома №19 выполнить охранные обязательства и отреставрировать крышу, а жилищно-управляющую компанию №19 и Фонд капремонта — привести в порядок поврежденные упавшим деревом фундамент и часть стены дома, в котором жил Турбин.

Анатолия Ивановича похоронили на Старообрядческом кладбище, в двух шагах от Успенской церкви.