Суд по делу "Сети"* в Пензе 9 декабря вместо прений рассматривал оставшиеся ходатайства адвокатов подсудимых. Защитники Андрея Чернова, Ильи Шакурского и Дмитрия Пчелинцева в очередной раз попросили признать недопустимыми доказательства ФСБ. О чем шла речь на заседании, что говорили суд, гособвинитель и подсудимые — в обзоре «7х7».
«Телефон три месяца лежал в ФСБ без упаковки»
К началу прений почти все адвокаты, за исключением защитников Максима Иванкина и Василия Куксова, заявили о недопустимости доказательств, которые собрали следователи ФСБ.
Адвокат Андрея Чернова Станислав Фоменко 9 декабря попросил судей исключить доказательства виновности своего подзащитного. В их числе — протоколы изъятия и осмотра телефона Чернова (на котором якобы нашли адреса закладок наркотиков). Сам подсудимый говорил, что телефон ему не принадлежал, а дело о наркотиках против него сфабриковано. Телефон, со слов Чернова, у него «не изымали дома», а «отобрали на работе при задержании». Описания телефона (в том числе серийного номера) в материалах дела нет — определить, что это за телефон и чей он, нельзя.
Фоменко напомнил судьям об изменениях на телефоне (13 ноября 2017 года), которые кто-то внес после задержания Чернова (9 ноября 2017 года). Этот телефон находился без упаковки в распоряжении следователей ФСБ около трех месяцев.
— Никакие технические средства [фото, видеофиксация] при осмотре телефона 24 марта 2018 года в нарушение закона не использовались. Также в документах не сказано, что для открытия файлов следователь использовал какой-то пароль. Но открыть их [файлы] в суде без пароля нам так и не удалось, — напомнил Станислав Фоменко.
Понятые в осмотре телефона Чернова не участвовали, подписей технического специалиста в протоколе тоже нет. В суде компьютерные специалисты заявили, что скриншоты переписок, якобы сделанные следователем ФСБ с телефона Чернова, — это скриншоты с компьютера. Подсудимый сказал, что часть данных вообще не могла храниться в приложении Keypass, как написали следователи.
«Яндекс.Карты» против закладок
По местам закладок наркотиков, якобы найденных в телефоне Андрея Чернова, оперативники объехали за один день 153 адреса. Адвокат Фоменко посчитал, что они переезжали от точки к точке в среднем за пять минут. Он попросил суд приобщить к делу маршруты «Яндекс.Карт». На них самые короткие маршруты передвижения от одной точки к другой занимали больше пяти минут — 8, 11 или 15 минут.
По мнению гособвинителя Сергея Семеренко, пять минут —— всего лишь средний показатель и он ничего не доказывает. Это время является, с его слов, «относимым и не может быть тем временем, которое [реально] использовалось». Все остальные ходатайства адвоката Фоменко прокурор тоже попросил отклонить.
— Нарушений, я считаю, нет. Все следственные действия проведены с учетом норм УПК и действующего законодательства, — сказал Сергей Семеренко.
— Уважаемый суд, это вызывает возмущение у меня! Государственный обвинитель использует только общие формулировки. Если бы он объяснил нам по каждой статье конкретно — что тут не положена, например, подпись, а тут — фотофиксация. Но он этого не делает.
— Прокурор ничего не объясняет, — поддержал своего адвоката Андрей Чернов. — У нас даже понятые не были опрошены [они не явились по повестке в суд].
Тот факт, что в материалах дела встречается один и тот же понятой с разными подписями, гособвинитель Сергей Семеренко объяснить не смог, но нарушений не увидел:
— Я не специалист по подписям. Но чем меньше людей привлекается на стадии оперативно-розыскных мероприятий, тем меньше информации утекает. И тем удобнее.
Судьи не стали ничего уточнять у прокурора и приобщили к материалам дела только маршруты «Яндекс.Карт». Все другие ходатайства адвоката Фоменко суд отклонил.
— Окончательную оценку [доказательствам] суд будет давать в совещательной комнате [при вынесении приговора по делу], — пояснил Юрий Клубов. — Пока суд не видит оснований [исключать доказательства].
«Давайте будем считать, что „Съезд“ был в феврале»
Одно из основных доказательств обвинения по делу «Сети»* — файл «Съезд 2017». В нем якобы описаны итоги съезда террористических ячеек в Петербурге в феврале 2017 года. О том, что съезд действительно был и что он проходил именно в феврале, сказал фигурант «Сети»* Егор Зорин — с его явки с повинной началось уголовное дело «Сети»*.
Подсудимый Илья Шакурский на одном из заседаний показал судьям фотографии с Зориным из Петербурга, куда они ездили в марте. Он сказал, что они просто гуляли и осматривали достопримечательности, а съезда никакого не было.
На заседании 9 декабря Дмитрий Пчелинцев зачитал судьям детализацию телефонных звонков — своих и других фигурантов — за февраль и март 2017 года. Он обратил внимание, что сведений за март по Зорину нет:
— Следствие, я считаю, скрыло их [данные за март у Зорина], чтобы сфальсифицировать материалы. Типа «окей, давайте будем считать, что съезд был в феврале», раз Зорин так сказал [в явке с повинной]. Но никакого съезда не было — ни в феврале, ни в марте.
Пчелинцев не отрицает, что был в Петербурге в феврале и марте 2017 года Он подробно описал суду, что делал и с кем встречался. Из массовых мероприятий он был «на веганской тусовке» 10 марта. Она проходила в лофт-студии (точный адрес Пчелинцев не знает), где было около 100 человек.
— Потом у нас была экскурсия по веганским местам. Мы ходили в фалафельную, чайную. Поджеймили, потусовали. Но у нас не было террористических целей, просто собрались потусить, — объяснил подсудимый.
«Зубову не дали разнести экспертов ФСБ»
Адвокат Ильи Шакурского несколько раз заявлял о недопустимости доказательств вины своего подзащитного. Но суд все отклонил. 9 декабря он попросил исключить из их числа еще одно — "прослушку" разговоров фигурантов с секретным свидетелем «Кабановым» (по версии защиты, это провокатор Влад Добровольский).
Независимый эксперт Герман Зубов нашел в фонограммах "прослушки" признаки монтажа. Эксперты ФСБ, которые делали заключение, сказали, что нарушений нет.
— Эксперт Зубов не смог их [экспертов ФСБ] убедить. Точнее, признать «прослушку» незаконным и недопустимым доказательством, — поправился гособвинитель Сергей Семеренко. — Утверждения Зубова были основаны на его собственных выводах, которые ничем не были подтверждены.
Пчелинцев напомнил, что он просил суд разрешить Зубову задать вопросы экспертам ФСБ. Суд в этом отказал.
— Зубову и не дали их [экспертов ФСБ] разнести! — напомнила суду адвокат Пчелинцева Оксана Маркеева. — Эксперты-эфэсбэшники сказали, что перед ними просто не ставили такие задачи [установление признаков монтажа]. К тому же им должны были представить исходные записи [«прослушки»] на том носителе, на котором они были записаны. А не какой-то [вторичный] диск.
Расшифровку этих записей проводил оперативный сотрудник ФСБ Вячеслав Шепелев. Защита и подсудимые заявили, что он исказил слова говорящих, и напомнили про уголовную ответственность за заведомо ложные экспертные заключения.
«Не все так просто в этом деле»
Адвокат Пчелинцева Оксана Маркеева, как и другие, попросила суд исключить доказательства вины своего подзащитного. Большая часть из них, с ее слов, получена под пытками. Список этих доказательств она зачитывала 9 декабря около двух часов.
Подсудимый Пчелинцев пояснил, почему считает многие доказательства своей вины недопустимыми. Он привел пример: свидетель обвинения Диана Рожина сказала в суде, что все показания на следствии дала со слов своего бывшего парня Руслана Емельянова. Сам Емельянов обвинительные показания в суде не подтвердил.
О пытках сотрудников ФСБ подсудимые говорят на каждом заседании. 9 декабря Дмитрий Пчелинцев сказал, что накануне вместе с адвокатом Маркеевой в очередной раз обследовал рубцы на своем теле. На пальцах ног, куда присоединяли провода от динамо-машины, с его слов, сохранились вмятины и не растут волосы. Это, по мнению Пчелинцева, говорит в пользу недопустимости доказательств ФСБ, полученных под пытками.
– [Признательные] показания получены, как подсудимые выражаются, в результате пыток. – ответил на это прокурор. – Но мы подробно исследовали материалы проверок в суде. Факт применения недозволенных методов ведения следствия, в общем, не нашел своего подтверждения.
– Напротив, при исследовании материалов проверок мы увидели грубейшие нарушения, – обратилась к судьям адвокат Оксана Маркеева. – В рамках судебного следствия нам удалось установить, что не все так просто в этом деле. Мы заявляем ходатайства [о недопустимости доказательств] именно сейчас, а не при вынесении приговора, чтобы обвинение не могло использовать в прениях эти порочные доказательства.
Суд вынесет решение по ходатайствам адвоката Маркеевой после того, как их изучит гособвинитель. Ходатайства других адвокатов суд отклонил.
Уголовное дело о террористическом сообществе «Сеть»* («пензенское дело») ФСБ возбудила в октябре 2017 года. Подсудимые не признали вину и заявили, что «сознались» под пытками.
Доказательства обвинения защита нашла несостоятельными и пригласила в Пензу нескольких независимых экспертов: фоноскописта, лингвиста, психолога, компьютерного специалиста.
Эксперт-фоноскопист из Петербурга Герман Зубов 16 сентября заявил о признаках монтажа в «прослушке» аудиозаписей с участием фигурантов дела.
Технический эксперт из Москвы Игорь Михайлов 16 октября сказал, что файлы, изъятые с электронных носителей подсудимых и хранящиеся на компакт-диске в материалах дела, могли редактироваться после ареста фигурантов. Автором правок, по словам эксперта, был пользователь с никнеймом shepelev. Этот никнейм совпал с фамилией оперативника пензенского управления ФСБ Вячеслава Шепелева, который сопровождал дело «Сети»*.
Независимый московский психолог Ростислав Прокопишин 6 ноября заявил, что судебно-медицинская экспертиза по заказу ФСБ проведена с грубыми нарушениями и не считается научной. Лингвист из Москвы Андрей Смирнов обнаружил, что основные документы обвинения — «Положение» и «Съезд» «Сети»* — написаны молодыми женщинами. В них эксперт нашел не признаки терроризма, а любовную переписку.
*«Сеть» — террористическая организация, запрещенная в России.