Не в дружбу, а в службу. Как военные железнодорожники берут госконтракты в Смоленске

Этим летом в Смоленске случился транспортный коллапс. Три месяца, пока ремонтировали дорогу и меняли трамвайные пути на Проспекте Гагарина, автомобили стояли в пробках, а трамваи не ходили в Ленинский и Заднепровский районы. Губернатор Алексей Островский, чья резиденция находится неподалеку, приезжал на стройку и требовал от подрядчика вести работы в три смены, чтобы закончить быстрее. 

Интернет-журнал "7х7" заинтересовался, кто же перекопал центр Смоленска. Контракт на капитальный ремонт Площади Победы и участка Проспекта Гагарина стоимостью 136 млн рублей без конкурса получила Железнодорожная деловая компания. Владелец и директор компании — Сергей Пухтеев, полковник в отставке, служил в 35-м Железнодорожном корпусе. В советское время этот корпус строил Байкало-Амурскую магистраль (БАМ), а в российское — его штаб был в Смоленске. 

Бывший командир корпуса генерал Николай Рудак — известный в Смоленске человек, он почти десять лет был главным федеральным инспектором по Смоленской области. А выходцы из 35-го корпуса, как оказалось, контролируют несколько компаний, которые закрепились в списке государственных поставщиков Смоленской области. За последние 10 лет они получили госзаказов более чем на 11 млрд рублей. При этом на тендерах железнодорожники в Смоленске иногда оказываются по обе стороны — госзаказчика и господрядчика. 

 

Офицерское братство

Когда советское правительство в 1974 году решило строить БАМ, оно отдало самый сложный, восточный, участок железнодорожным войскам. Это около полутора тысяч километров от Тынды до Комсомольска-на-Амуре. Тогда и был сформирован 35-й корпус со штабом в Тынде.

— Там нечеловеческие условия, 9 мая всегда идет снег. А на День строителя, второе воскресенье августа, уже лед: мы ведро ставили на улицу — лед в два пальца. Два месяца лето всего, вечная мерзлота, — вспоминает бывший командир 35-го железнодорожного корпуса генерал-лейтенант Николай Рудак. — На первом этапе были обморожения. Потом уже приспособились. Офицеры, я знаю, там такие были, что взял в хромовых сапогах 2 км от дома офицеров прошел — ноги отморозил, и ампутировали, и все. Он думал, что добежит… Я 7 ноября поздравлял личный состав. Такое ощущение, что кто-то раз — меня ударил. У меня ухо треснуло, хрящик.

Рудак прослужил на БАМе в общей сложности шесть лет, три раза по два года. Приехал комбатом — уехал командиром корпуса. В 1992 году, когда стройка закончилась, а страна развалилась, он вывел 35-й корпус из Сибири, штаб расположился в Смоленске. В 1996 году Рудак ушел на повышение — сперва был назначен замначальника штаба железнодорожных войск в Москве, а потом его позвали в администрацию президента России. В 2000-2009 годах он был главным федеральным инспектором по Смоленской области.

В конце 2009 году в ходе реформы российской армии 35-й корпус был расформирован. Но бамовская дружба не распалась, рассказывает Рудак:

— Это офицерское братство, это солдатское братство. Все друг друга помнят, понимают, поддерживают.

 

Дорога в бизнес

В 2006 году сын генерал-лейтенанта Рудака, Евгений Рудак, стал владельцем половины “Смоленской строительной компании”. Вторая половина принадлежала структурам владельца “Смоленского банка” Павла Шитова. В то время Шитов был преуспевающим бизнесменом; сейчас он находится в розыске, а у его банка отозвана лицензия. 

Шитов рассказывает, что свою долю в компании Рудаки получили за оказанную ему услугу. В 2000-е Смоленский банк кредитовал «Смоленскстройзаказчик», у которого возникли проблемы.

— Мы с ними договорились их спасать и войти акционерами на 50%, — утверждает Шитов. — Мы им предоставили экстренное финансирование, выкупили их обязательства, чтобы их не взыскивали. После чего компания получила такую передышку, немного воспряла и, как это бывает в России, сказала нам, что отдавать нашу половину она не будет. А если мы будем настаивать, то у них имеется административный ресурс. 

По словам Шитова, административный ресурс реализовался в виде уголовных дел “против наших людей”: 

— Но мы не отчаивались, продолжали воевать и познакомились с таким товарищем как Николай Владимирович Рудак, который тогда был главным федеральным инспектором. После чего Рудак пошел с властями порешал, и против нас уголовные дела прекратились.

С этого, утверждает Шитов, началось его сотрудничество с Рудаками по освоению государственного заказа. Бывший банкир называет четыре компании, через которые шло это сотрудничество, всеми ими управляли люди Рудаков. Так, "Смоленскую строительную компанию" возглавил Александр Мизгулин, бывший главный инженер мостового батальона (в/ч 83283) 35-го корпуса; «СМФ-Виадук» — племянник Рудака-старшего и тоже отставной офицер этого мостового батальона Дмитрий Надтока; Железнодорожную компанию — бывший главный инженер 35-го корпуса Сергей Пухтеев; Смоленскую дорожно-строительную компанию — Сергей Назарьев, бывший коллега Рудака-младшего.

В то время, рассказывает Шитов, у них были три основных источника госзаказа: город Смоленск и два подразделения федерального Росавтодора - Упрдор Москва-Минск и Упрдор Москва-Бобруйск:

— С городом понятно — там решается на уровне городского руководства, там это было все достаточно открыто, там каждый тендер все знали, там это была достаточно большая сумма пока шла подготовка к 1150-летию Смоленска. Несколько миллиардов там в год было. Когда празднование закончилось, закончился и этот источник. Московское управление контролировало федеральную трассу. Находились люди, которые решали вопрос с руководством и на оговоренных условиях получали контракты на обслуживание этой дороги и иногда на небольшое строительство. Сильно больших успехов на дороге Москва - Минск мы не достигли. На Бобруйской трассе — вот там получались более-менее большие федеральные контракты.

Согласно СПАРК, с 2008 по 2014 год перечисленные выше компании Рудаков и Шитова получили на гостендерах от Смоленской области и от федеральных Упрдоров контрактов почти на 8 млрд рублей. 

Рудаки отрицают, что получали от Шитова какие-то активы “за услуги”. Рудак-младший говорит, что это он создавал бизнес “с нуля”,  Шитов был одним из партнеров, а “Смоленский банк” выдавал кредиты. Рудак-старший вспоминает, что занимался подбором кадров: “Конечно, кого знал [рекомендовал]. Но согласовывал. Не так, что я сказал — вот этот. Подбирали все вместе, беседовали. Он [Шитов] и не специалист, он не мог кого-то подобрать, если он не знал людей”.

В 2012 году партнерство банкира и железнодорожников дало трещину. “Разное понимание у нас было ведения дел. Он вечно в какую-то политику хотел лезть, мы туда не хотели лезть, какие-то у него были там предложения, — вспоминает Рудак-младший. — Где-то в Москве что-то услышит там, ну и давайте что-то внедрять, но оно к нам не совсем применимо. То есть мы последнее время не понимали друг друга, не понимали друг друга на протяжении, наверное, года”. В конце 2013 года у банка Шитова отозвали лицензию, и ему стало не до госконтрактов.

 

“Умные и красивые”

Одну из самых успешных мостостроительных компаний в Смоленске создали Николай Якубинский и Леонид Коновалов. Их “Виадук-М” только в Смоленской области с 2011 года получил госзаказов на 1,8 млрд рублей.

Якубинский тоже из 35-го корпуса, но он не служил на БАМе. Якубинский родился в Белоруссии, в 1970-е; когда раскручивалась советская стройка века, он был ребенком. В 1994 году молодым военным инженером Якубинский приехал служить в Смоленск в мостовой батальон 35-го корпуса.

В 2004 году Якубинский и его товарищ-сослуживец Леонид Коновалов решили уволиться: военным практически не платили, им нечем было кормить семьи. Якубинский вспоминает, что на гражданке его зарплата сразу выросла в пять раз — до 30 тыс. рублей. 

Через пару лет Якубинский и Коновалов сделали свою фирму “Виадук-М”, чтобы заниматься строительством.  

— Мы ж не сразу стали такие умные и красивые, — рассуждает Якубинский. — Естественно, благодаря железнодорожным войскам. Если б были другие войска, то я не знаю, что б мы делали. Танковые там, артиллерийские, вы сами понимаете. А так у нас был уже опыт, мы особо не боялись.

Первый крупный заказ «Виадук-М» получил в Томске — на капитальный ремонт 600-метрового моста. 

— Московская фирма там выиграла, мы были на субподряде, — вспоминает Якубинский. — Мы там прожили год и заработали свой первый капитал. И просто получившейся прибылью мы умело воспользовались. То есть грамотно — не накупили себе «Мерседесов», условно говоря. Мы заработали первый капитал, а на него купили технику. Чтобы тебя считали сильной компанией, должно быть все свое. Мы потихоньку и до сегодняшнего дня все вкладываем в развитие фирмы. Только сами.

Бывшие менеджеры Рудаков тоже зарабатывают на госконтрактах Смоленской области и Упрдоров. Так, согласно СПАРК, с 2013 года фирма Дмитрия Надтоки “ДЭП-4” получила более 700 млн рублей, Железнодорожная деловая компания Сергея Пухтеева — более 200 млн рублей, ПСК “Днепр” Сергея Назарьева — около 450 млн рублей.

Если сложить все упомянутые выше контракты, получается, что примерно за 10 лет железнодорожники освоили на смоленских и федеральных объектах более 11 млрд рублей. Это не считая контрактов в других регионах — в Тульской, Калужской, Астраханской и других областях.

 

Железнодорожные хитрости 

В 2009–2011 годах Якубинский сделал перерыв в бизнесе: его позвали работать в администрацию Смоленска. 

— Не то, что я там сам горел желанием. Со мной побеседовали, и я согласился. Я два года и три месяца проработал — сперва замначальника, а потом начальником управления муниципального строительства, то есть все стройки города были в моем ведении.

Как раз в этот период, весной 2011 года, управление строительства заключило три крупных контракта (раз, два, три) со "Смоленской строительной компанией" Рудаков-Шитова, на общую сумму 462 млн рублей. "Смоленская строительная компания" взялась построить к 1150-летию Смоленска зоопарк, детский лагерь “Орленок” и конноспортивную базу.

Якубинский помнит, что "Смоленскую строительную компанию" возглавлял тогда его бывший начальник по мостовому батальону Александр Мизгулин, но никакого конфликта интересов в этом не видит. 

— Я с ними заключил контракт, поставил свою подпись и печать, и завтра написал заявление об увольнении. Я же объекты эти не сопровождал. Вот в чем дело — объясняет Якубинский. —  Да, я вместе с ним служил, он был главным инженером, я у него был замом в свое время. А законно-незаконно, я не могу об этом судить, потому что торги проводил отдел муниципального заказа, я никак там не был связан. Даже если хотел бы.

У этих контрактов оказалась невеселая судьба: деньги освоили, но к празднику ничего не достроили, пошли штрафы, суды, потом даже уголовное дело. Рудак-младший вспоминает, что “были проблемы с самим проектом, со сметной документацией, разрешительной документацией — там во всем были проблемы”. Когда стал разваливаться “Смоленский банк”, контракты были расторгнуты, а “Смоленская строительная компания” подала на банкротство -— с долгом больше 1 млрд рублей и оценкой имущества менее 100 млн рублей.

Ситуация, когда один железнодорожник работает в компании-подрядчике, а другой - в компании-заказчике, не единична. Так, у “Виадук-М” железнодорожников Якубинского и Коновалова есть госконтракты более чем на 200 млн рублей с муниципальным казенным учреждением “Строитель”, где работают двое других железнодорожников Игорь Лесников и Александр Савченко. А раньше работал еще один — Олег Пузырев. Он, кстати, входил в комиссию, которая принимала работу по укладке трамвайных путей на Пятницком путепроводе, которую выполнила Железнодорожная деловая компания еще одного железнодорожника Пухтеева.

— Так они [Лесников и Савченко] там ни на что не влияют, — настаивает Якубинский. — В «Строителе» они работают технадзором. То есть они к этому делу — ну никак. «Строитель» не проводит торги, проводит торги отдел муниципального заказа — это совсем другая епархия. Тем более что они пришли в «Строитель»… Они же у Рудака работали оба, — добавляет предприниматель.

Около 90% смоленских контрактов «Виадук-М» получил от «Смоленскавтодора». Поиск в “Одноклассниках” показывает, что замначальника отдела искусственных сооружений “Смоленскавтодора” Сергей Кондуров давно знаком с еще одним бывшим железнодорожником Геннадием Князевым — соседом, бывшим сослуживцем и деловым партнером Коновалова и Якубинского.

Вот Князев и Кондуров вместе на охоте в апреле 2009 года, когда Князев, согласно СПАРК, работал директором “СМФ-Виадук” (в это время компания принадлежала Коновалову и Якубинскому).

В “Смоленскавтодоре” работала и жена Коновалова Марина. Вот она с коллегами в 2012 году.

А вот на этом фото они вместе в 2010 году празднуют День дорожника (слева направо): Леонид Коновалов, Сергей Кондуров, Марина Коновалова и Лариса Солдатенкова (последняя — сотрудница отдела искусственных сооружений «Смоленскавтодора», фото опубликовано в ее “Одноклассниках”).

Такие служебно-семейные пересечения трудно назвать конфликтом интересов. Скорее так: за годы гражданской жизни в Смоленске офицерское братство проросло и в строительный бизнес, и в госкомпании, которые его финансируют.

 

Уловка 93

Кроме офицерского прошлого железнодорожников 35-го корпуса объединяет то, что в их госконтрактах часто встречается ссылка на “работы по мобилизационной подготовке”. Такая ссылка, согласно статье 93 закона о госзакупках, позволяет не проводить тендер, а отдать подряд любой компании на усмотрение заказчика. 

“Виадук-М” получил так примерно две трети заказов, Железнодорожная деловая компания - почти все. Но если в случае строительства моста такое обоснование выглядит приемлемо, то в случае с ремонтом дороги в центре города — скорее странно. Между тем стройка на Проспекте Гагарина, из-за которой этим летом встал центр Смоленска, делалась именно по 93-й статье. Как сказано в контракте, “Проспект Гагарина в городе Смоленске является частью утвержденного мобилизационного маршрута в условиях военного времени, в связи с чем заказчиком принято решение об осуществлении закупки у единственного подрядчика... в рамках выполнения мероприятий мобилизационной подготовки автомобильных дорог местного значения”.

— Это такая серьезная дырка для коррупционеров в законе о контрактной системе, — рассуждает заместитель директора Transparency International Илья Шуманов. — Объем, содержание и, соответственно, основание для заключения контрактов по мобилизационным заданиям сами по себе являются секретной информацией, то есть тебе никто не расскажет, что является мобилизационным заданием. Таким образом власти, в принципе, под мобилизационные задания могут подвести необходимую им закупку без какой-то серьезной аргументации, зная, что никто проверить это все равно не сможет. Аналогичная история есть с чрезвычайными ситуациями, когда под чрезвычайные ситуации подводят строительство велосипедных дорожек — в Петербурге такие истории были. По сути, — заключает Шуманов, — все предусмотренные законом исключения, когда возможна закупка у единственного поставщика, имеют коррупционный шлейф.