В Замоскворецком суде Москвы последние в последней декаде августа продолжались допросы свидетелей по уголовному делу в  отношении экс-главы Коми Вячеслава Гайзера и его бывших коллег. В качестве свидетелей обвинения выступили депутат совета Сыктывкара Надежда Цветкова, ее бывший коллега Андрей Кузнецов, экс-руководитель Сыктывкарского ликеро-водочного завода и «Здравниц республики» Александр Уманский, а также работник компаний, которые следствие считает активами предпринимателя Александра Зарубина.

 

Про ботанический сад

Цветкова рассказала, что с 2007 года и по настоящее время она является депутатом совета Сыктывкара. Прокурор сразу перешел к эпизоду с застройкой ботанического сада и попросил рассказать, как прошло голосование и что было до этого. Депутат вспомнила, что в октябре 2013 года состоялись публичные слушания по вопросу перевода земли ботсада под застройку, хотя по закону они были необязательными. После этого, в декабре того же года, представителей каждой из фракций совета приглашал к себе на разговор на тот момент глава администрации Сыктывкара Иван Поздеев. По словам Цветковой, это была обычная практика, но в тот раз, кроме прочего, разговор был и о голосовании по вопросу ботанического сада. Поздеев сказал, что рекомендует проголосовать за перевод земли под застройку, так как это решение поддержано «желтым домом» (администрацией главы Коми).

— Естественно, мы поддержали, и я голосовала за перевод данного объекта под застройку. Как обещали нам, там будут сохранены зеленые насаждения, хотя они не инвентаризированы, — рассказала депутат.

По ее словам, по ботаническому саду были бурные обсуждения, и многие из депутатов сомневались, как голосовать. Лично она приняла решение голосовать за застройку в том числе и потому, что ее коллеги Галина Лапшина и Николай Моисеев ездили на место и зафиксировали факт, что там «под кустами лежали выпившие люди, возможно, наркоманы», а само место не облагорожено и ему нужно благоустройство.

Прокурор попросил пояснить не для жителей Сыктывкара, что значит «желтый дом». Цветкова рассказала, что это администрация главы Коми, в которой есть «определенные управления», которые могут рекомендовать, какие решения стоит поддерживать депутатам совета и почему так надо действовать. На это прокурор переспросил, как «желтый дом» мог что-то рекомендовать депутатам, если это совсем другая ветвь власти и депутаты ей не подчиняются. Цветкова не дала конкретного ответа, но заверила, что на нее лично никто не давил, но есть «некое партийное решение».

Обсуждение по вопросу ботанического сада, по словам свидетеля, было бурным. Особенно активно выступал депутат Александр Эпштейн. Голосование при этом было тайным, и депутаты определялись с решением сами, а фракционных решений не было. Николай Курсаков был главой совета на тот момент, никаких рекомендаций, как голосовать он не давал, но присутствовал на встречах с Поздеевым.

 

Про влияние на совет города

Депутат также вспомнила, что начальник управления информации администрации главы Коми Павел Марущак напрямую общался с Валерием Козловым, который на тот момент был первым заместителем главы администрации Сыктывкара и занимался выборными кампаниями. Цветкова рассказала, что организовывала встречу Козлова и Марущака с депутатом совета от ЛДПР Ольгой Мишариной по какому-то из проектов решений, ее приглашали в кабинет Марущака в администрации главы.

­— Попросили сопроводить ее для общения, они были заочно знакомы, а о чем состоялся разговор? Не помню, — рассказала свидетель.

Гособвинение интересовал и эпизод с отстранением от должности экс-председателя комиссии cовета по бюджету, налогам, экономическому развитию и городскому хозяйству Николая Моисеева. Цветкова призналась, что участвовать в этом ее заставили.

— Нас собрал Поздеев и заставил расписаться [депутаты подписали письмо на имя председателя совета, а затем почти единогласно проголосовали за отстранение], хотя депутаты были несогласны, но ссылка была на то, что он не поддерживает многие решения «желтого дома», — рассказала свидетель и добавила, что Поздеев пригрозил ей тем, что она «потеряет работу следующей».

— Кто такой Козлов и был ли он самостоятельным либо подконтрольным властям республики? — спросил прокурор.

— Предполагаю, что несамостоятельным, у него нет такого авторитета [чтобы быть самостоятельным], по моему мнению, — ответила свидетель.

 

Про поддержку инициатив

Цветкова вспомнила и момент знакомства с Марущаком. По ее словам, она возглавляет местную организацию «Всероссийский совет местного самоуправления» и обращалась к нему за помощью с проектом «Лица республики», согласовывала с ним взаимодействие с местными советами.

— Позже, поняв, что у нас нет должного диалога, я перестала разговаривать с ним на эту тему и продолжила общаться с Черновым [заместителем главы Коми], — рассказала Цветкова.

По ее словам, она прекратила общение с Марущаком после того, как однажды он пригласил ее на встречу и предложил возглавить партию «Родина» в Коми. Она спросила, почему он предлагает это именно ей, но он не объяснил ничего. Тогда она задала этот вопрос уже Чернову, на что тот ответил, что не давал таких поручений Марущаку.

— Я почувствовала подвох в данном предложении и попросила больше не общаться. Это моя интуиция, мое право, — объяснила свое решение Цветкова.

Прокурор удивился, на каком основании с Черновым обсуждался вопрос о создании общественной организации, но Цветкова объяснила, что пришла к Чернову уже с готовой организацией и просила содействия и чтобы ей не мешали в работе над проектом.

— Вы это рассказываете как само собой разумеющееся, а в других регионах это немножко по-другому, поэтому я попрошу пошире раскрыть этот вопрос, — уточнил прокурор.

Цветкова ответила, что считает нормальным, когда руководство республики небезразлично к общественным структурам. Например, Чернов познакомил ее с поэтессой Надеждой Мирошниченко, которая написала стихи ко всем рассказам, которые вошли в журнал «Лица республики». Такие информационные проекты, по ее словам, нужны и полезны, и ей приятна поддержка руководителей республики.

Гособвинитель переспросил, почему свидетель сказала, что пришла к Чернову просить, чтобы ей не мешали, и что она имела в виду. Депутат рассказала, что, когда начинаешь самостоятельно общаться к руководителям администраций городов и районов, они могут даже не ответить на обращение, поэтому ей нужно было, чтобы в общении с ними она могла ссылаться на поддержку администрации главы.

 

Про контроль СМИ

Цветкова предположила, что Марущак контролировал региональную прессу и использовал ее для того, чтобы опорочить кого-либо или, наоборот, сформировать положительный имидж. В качестве примера она привела свой собственный опыт: когда она избиралась в четвертый созыв совета Сыктывкара, ее жестко уволили с работы, было сильное давление со стороны нынешнего министра соцзащиты Ильи Семяшкина. По ее словам, он уволил ее из Центра по предоставлению государственных услуг в сфере социальной защиты населения Эжвинского района Сыктывкара, где она работала, несмотря на то, что она была беременна.

— Требовал экспертизу плода ребенка в состоянии моей беременности, требовал прокол живота, получается. После этого вышла очень неприличная информация в газете «Панорама столицы», где попросили сотрудников составить письмо, что я якобы являюсь авторитарной, кричу на людей, кидаю бумаги, — вспомнила свидетель.

После того как Цветкова победила на выборах, на тот момент главный редактор «Панорамы Столицы» Александра Бушуева сказала ей, что ее попросили это сделать, написала опровержение в газете и принесла извинения. Цветкова предложила, что выпустить статью Бушуеву просил либо Козлов, либо «кто-то выше».

Надавить на Цветковую, по ее мнению, просил Роман Зенищев, так как хотел провести в совет своего человека — предпринимателя Михаила Крюкова, который затем мог бы пополнять кассу «Единой России». Сам Семяшкин говорил ей, что у него лично нет претензий, но он обязан исполнить поручение секретаря партии, которым на тот момент был Зенищев.

— Но на сегодняшний день он [Семяшкин] пока министр, — сообщила свидетель.

После того как Цветкова выиграла суд о незаконном увольнении, она несколько месяцев не могла получить причитающиеся ей выплаты и обратилась к Чернову, чтобы тот повлиял на Семяшкина. По словам свидетеля, вся республика на тот момент считала Чернова человеком, который умеет решать любые вопросы и вполне мог заменить главу Коми в его отсутствие. Себя Цветкова назвала независимой, и это, по ее мнению, подтверждает факт, что уже три созыва за нее голосуют избиратели.

 

Показания на следствии

Далее гособвинение зачитало показания, которые свидетель давала на следствии. До 2014 года Цветкова была сторонником КПРФ, а затем перешла в «Единую Россию». Часть депутатов совета избиралась по партийным спискам, которые согласовывал Марущак. Свидетель на следствии также говорила, что перед голосованием по ботаническому саду, как и по другим вопросам, членов фракций приглашали к Поздееву, который просил поддержать решение и говорил, что этот вопрос уже согласован с «желтым домом». Эти встречи были неформальными, протоколы не велись.

Цветкова, по ее словам, понимала, что если она не согласится, то может лишиться работы. Пример тому — отстранение Моисеева от должности председателя комиссии совета. Свидетель также говорила, что считает, что это делалось при участии Марущака, который занимался курированием совета Сыктывкара. Также по его указанию действовал и Семяшкин, когда увольнял ее. На этом моменте Цветкова прервала гособвинителя и сказала, что не помнит фразы, что именно по указанию Марущака, а все остальные показания поддерживает. Марущак, как следует из показаний, кроме прочего, контролировал некоммерческие организации и внутреннюю политику региона, его поручения исполнял в том числе и Валерий Козлов.

Через подконтрольную прессу чиновник, по мнению Цветковой, мог опорочить любого гражданина, депутата или организацию, так как активно использовал черные технологии. Свидетель также говорила следствию о том, что [признанная экстремистской и запрещенная организация] «Рубеж Севера» — «искусственно созданные отрицательные герои, отвлекающие на себя реальные проблемы». Организацию специально привлекли к вопросу по ботсаду, и ее позиция выглядела «показушной».

После того как протокол зачитали, обвиняемые стали выяснять, на каких фактах основаны ее показания. Большинство из них, по словам самой Цветковой, основаны на предположениях и ее собственном мнении. Адвокат Чернова Карен Гиголян попытался прояснить противоречие в ее показаниях и словах на судебном заседании. В одном случае она говорила, что указание уволить ее давал Зенищев, а в другом — Марущак. Цветкова сказала, что имела в виду Зенищева и, возможно, это опечатка со стороны следователя.

 

Про красные сапоги

— Для меня лично Колегов — отрицательный герой, ходящий в красных сапогах, со смешной улыбкой. При всем при этом я видела его несколько раз заходящим в «желтый дом». Я предполагала, что у него есть желание избираться самому [в совет], и тем самым он вносил некую разрозненность и устраивал некие непорядочные действия. Близко мы с ним не знакомы, ­— объяснила Цветкова.

Защитник Чернова Гиголян спросил, были ли красные сапоги Колегова попыткой оттянуть электорат у КПРФ и вызывало ли это какие-то эмоции у Цветковой как у члена КПРФ.

— Никакие. Мое мнение, что мужчина не должен одеваться настолько ярко, но у каждого есть право выбора, — рассказала свидетель.

Гиголян попытался показать какое-то изображение свидетелю, но прокурор оказался против, и судья предложила сформулировать вопрос вместо того, чтобы что-то показывать. Адвокат спросил, видела ли она рекламный плакат от имени КПРФ, на котором было написано «Лучше быть красным, чем голубым. Политическая партия „Едим Россию“». Цветкова не смогла вспомнить, видела ли она такое или нет.

 

Про следствие

По делу также допросили Дениса Богданова, который с 2001 года работал в компаниях «Радонеж», «Комиавтотранс», «Автоспас», «Сыктывкарский промышленный комбинат» и «Агрохолдинг». Он рассказал, что познакомился с бывшим руководителем Фонда поддержки инвестиционных проектов Коми Игорем Кудиновым в 2001 году, когда тот пригласил его на работу юрисконсультом в «Радонеж». По его словам, в своей работе он не встречал ничего противозаконного.

В показаниях, которые Богданов давал на следствии, он говорил, что автоперевозками занимались Юрий Бондаренко и Валерий Веселов, которых он считал выходцами из криминальных структур. А уже на заседании свидетель пояснил, что информация про криминальные структуры — формулировка следователя, и теперь он согласен не со всем, что занесено в протокол допроса. По его словам, он просил следователя поменять некоторые формулировки, но тот сказал, что суть останется та же, и отказался это делать.

Богданов рассказал, что следователь Следственного комитета допрашивал его в здании УФСБ по Коми в присутствии сотрудника спецслужбы. По его словам, на него оказывали психологическое давление, говорили, что его статус свидетеля может измениться на статус обвиняемого. Допрос длился с 12:00 до 20:00, в помещение постоянно заходили сотрудники и задавали вопросы. Также, по словам Богданова, следователь настаивал, чтобы в протоколе было написано, что Кудинов приглашал его на каждое новое место работы, хотя в ряде случаев он сам просился на новую работу.

 

Про ликеро-водочный завод

Бывший руководитель «Здравниц республики» Александр Уманский рассказал на суде, что знаком практически со всеми обвиняемыми. Например, с Веселовым и Гайзером — с 1990-х годов, когда оба работали в «Комисоцбанке», а Уманский занимался бизнесом и там кредитовался. Свидетель вспомнил, что летом 2004 года его пригласили на должность заместителя директора Сыктывкарского ликеро-водочного завода, но, немного поработав там, он ушел в свой бизнес. В конце сентября того же года на тот момент заместитель главы Коми Павел Орда и Вячеслав Гайзер предложили ему уже возглавить СЛВЗ, и он согласился. В тот момент, по словам Уманского, завод находился в предбанкротном состоянии — после отмены региональных акцизных марок в республику начала приходить продукция из других регионов. Проработав до 30 июля 2008 года, он уволился по личным причинам. Ему предлагали остаться, но он не согласился.

— Завод мы вытащили, увеличили объем реализации продукции, грубо говоря, завод стал прибыльным и рентабельным, — рассказал свидетель.

После Уманского СЛВЗ возглавил бывший управделами администрации главы Коми Александр Сердитов. Перед назначением, по словам Уманского, Гайзер спрашивал у него о Сердитове, но свидетель был мало с ним знаком.

С бывшим зампредом правительства Коми Константином Ромадановым Уманский знаком с 1990-х годов — вместе занимались бизнесом, недвижимостью и ценными бумагами. В 2003 году по личным причинам партнеры разошлись, по словам Уманского — из-за жадности Ромаданова. Свидетель, отвечая на вопросы защиты обвиняемых, рассказал, что СЛВЗ было значимым для республики предприятием как крупный налогоплательщик и работодатель. Глава Коми если и мог влиять на него, то только «ментально». По его словам, когда он устраивался на работу, у него было условие — чтобы никто не помогал и не мешал ему работать, и его просьбу выполнили. Также свидетель не слышал о преступном сообществе, и никто из предпринимателей, с которыми он знаком, не жаловался ему, что вынужден платить руководству республики.

 

Про «Здравницы»

Также Уманский рассказал, что до его прихода в «Здравницы республики» ситуация в организации была сложной, приходилось даже занимать деньги у учредителя, чтобы выплачивать зарплату. «Здравницы» занимались обслуживанием санаторно-курортного комплекса, принадлежащего республике, и организовывали санаторно-курортный отдых, в том числе и детей. Все объекты находились в плачевном положении, а в Крыму даже была попытка хищения имущества «Здравниц», но это удалось предотвратить.

 

Про работу совета Сыктывкара

По уголовному делу также допросили и бывшего депутата совета Сыктывкара Андрея Кузнецова. Он рассказал, что был депутатом от ЛДПР с 2011 по 2015 годы. Он, как и Цветкова, присутствовал на встречах с Иваном Поздеевым перед заседаниями совета.

— А с какой стати депутаты должны обсуждать повестку с представителем исполнительной власти? – спросил прокурор.

Кузнецов ответил, что об этом лучше спрашивать у самого Поздеева, а сам он, как воспитанный человек, приходит, если его приглашают. На встречах Поздеев, по словам свидетеля, часто ссылался на «желтый дом» или Гайзера. Лично с Марущаком свидетель не знаком, но он знает, что многие депутаты к нему «бегали».

 

Про ботанический сад

Лично Кузнецов был за застройку ботанического сада из-за антисанитарии и того, что место превратилось в «притон бичей». Другие депутаты, по его словам, тоже были за застройку, но в то же время не хотели оставаться крайними из-за недовольства жителей. Свидетель вспомнил, что на встрече с Поздеевым перед голосованием по переводу земли под застройку тот вместе с председателем совета Николаем Курсаковым обматерили его из-за того, что он предложил составить письмо от застройщика в адрес совета, где бы тот гарантировал, что при застройке будут учтены интересы жителей. На следующий день, к удивлению Кузнецова, такое письмо появилось в совете. 

 

Про ОПС

Прокурор спросил, известно ли ему о том, что в Коми действовало организованное преступное сообщество. Кузнецов ответил, что ему это известно: например, уже есть приговор Ромаданову, и экс-глава Коми Торлопов также признал свою вину. Кроме этого, он знает, что в 2002 году при помощи последнего «украли железную дорогу длиной 160 километров». Кроме того, по мнению свидетеля, муж дочери Кудинова работает «большим начальником в правоохранительных органах» в Коми, но это, добавил Кузнецов, слухи.

Прокурор, выслушав Кузнецова, спросил, известно ли ему о том, что члены преступного сообщества похитили акции птицефабрики «Зеленецкой». Кузнецов ответил, что получил бухгалтерский баланс, из которого он это понял, но спустя несколько минут оказалось, что свидетель говорил не о птицефабрике, а об украденной железной дороге, а о «Зеленецкой» он знает только то, что в нее инвестировали миллиарды рублей.

Кузнецов также рассказал, что раньше занимался бизнесом и его компаньоном был одноклассник Гайзера, потом бизнес отобрали, а на самого Кузнецова, по его словам, возбуждали уголовные дела. Компаньон, по его словам, хвастался, что это он возбуждал их через Гайзера.

Адвокат Кудинова попросила привести пример, когда ее клиент пользовался связями предполагаемого зятя. Свидетель вспомнил, что, когда его допрашивали по делу Гайзера, он написал заявление о преступлении, но оно потерялось в Следственном комитете. Кузнецов сделал вывод, что к этому может быть причастен родственник Кудинова.

 

Про совет Сыктывкара

В показаниях во время следствия Кузнецов говорил, что Марущак обладал неограниченной властью над общественно-политической обстановкой и к нему ходили депутаты Наталья Цветкова, Павел Ильясов, Александр Эпштейн, Владимир Жариков, Николай Курсаков, Галина Лапшина, Наталья Логина, Николай Мостаков, Вадим Бербен, Наталья Лушкова и, возможно, Николай Моисеев.

Также на допросе Кузнецов рассказывал, что Поздеев просил его лично проголосовать за перевод земель ботанического сада под застройку, так как это решение «желтого дома» и земля уже продана застройщику. Марущак, по его словам, был «кукловодом» и входил в избирком, поэтому имел влияние на избрание или неизбрание депутатов, а также мог любого облить грязью через подконтрольные СМИ.

 

Про дачу показаний

Кузнецов рассказал следствию, что Торлопов помогал Зарубину расставлять своих людей на ключевые должности в республике, например на должность главы кадастровой палаты и налоговой службы, а также Арбитражного суда Коми, и эти люди обеспечивали принятие нужных решений. Спикер Госсовета Коми Игорь Ковзель обеспечивал принятие решений о выделении бюджетных денег. Также в показаниях Кузнецов подробно описал схему преступного сообщества и распределение в нем ролей. При этом, согласно протоколу, Кузнецов отказался его подписывать, пока следователь не посодействует ему в рассмотрении заявлений, которые он подал в управление Следственного комитета по Коми.

После оглашения протокола свидетель заявил, что часть показаний соответствует действительности, а часть — нет. Например, он, по его словам, не говорил слово «кукловод», так как он не употребляет таких слов в своей речи.

— Частично что я говорил, там указано, а частично кто-то за меня дописал. Я на таком языке не разговариваю. Там написано то, о чем я в природе не могу знать. Тут такое ощущение, что это обвинительный приговор, а не показания свидетелей, — удивился собственным показаниям Кузнецов.

После этого прокурор, обвиняемые и их защитники почти час выясняли, что конкретно не соответствует действительности в протоколе, но безуспешно — свидетель отвечал настолько путано и отвлеченно, что узнать что-либо конкретное оказалось невозможно. Свидетель заявил, что не воспринимает несколько страниц озвученного текста на слух и ему нужно прочитать протокол допроса. Прокурор спросил, может ли он в таком случае приехать в Москву на заседание, на что Кузнецов ответил, что если ему оплатят дорогу, то он приедет.

 

Про преступное сообщество

О том, что Гайзер был членом преступного сообщества, он сделал вывод со слов своего знакомого, который выпивал с одноклассником бывшего главы и рассказал Кузнецову, как тот «решает вопросы». Свидетель сказал, что может назвать имя этого человека, но «в другом месте» и после того, как спросит его разрешения.

В деле были еще одни показания Кузнецова, но их, в отличие от оглашенных, он подписал, и по ходатайству Гиголяна их огласили. В них свидетель говорил, что узнал о том, что в Коми пресечена деятельность преступного сообщества, с сайта Следственного комитета и из СМИ. Также он рассказывал, что в начале 2015 года депутаты должны были рассмотреть вопрос о приватизации 128 трансформаторов и сотни километров линий электропередачи за 50 млн руб., хотя их реальная стоимость была 500 млн. Трансформаторы и электрические линии, по информации Кузнецова, должны были достаться компании, подконтрольной Ромаданову и бывшему спикеру Госсовета Игорю Ковзелю. Кузнецов выступил против, и депутаты не приняли такого решения.

После этого его к себе вызвал Поздеев и спросил, зачем ему это. Тот ответил, что компания Кузнецова владела землей, которую, как считает экс-депутат, незаконно получил Ромаданов, и построил на этом месте фитнес-клуб Gold’s Gym. Из-за бизнес-споров усилиями Ромаданова на Кузнецова завели уголовное дело, заявил он.

Защита вновь стала выяснять детали показаний, но снова безуспешно. Например, Кузнецова спросили, как он сделал вывод, что Ковзель обеспечивал принятие решений о выделении бюджетных денег в пользу обвиняемых. Свидетель ответил, что понял это по фотографии с официального сайта Коми отделения «Единой России», на которой экс-спикер склонился над столом и подписывал какие-то бумаги.

В завершение допроса адвокат Гайзера Дарья Евменина обратилась к свидетелю и сказала, что вынуждена задать вопрос, состоял ли тот на учете у психиатра.

— Я не удивлен вашему вопросу. Не состоял. Скажем так: некоторые так думают, потому что я вот так говорю, ­­— ответил Кузнецов.

Организованное преступное сообщество, которое, по данным следствия, состояло из членов правительства и Госсовета Коми, действовало с декабря 2005 года по сентябрь 2015 года. Следствие считает, что фигуранты дела действовали в составе группы, которую создал предприниматель, экс-советник Торлопова Александр Зарубин для получения имущества, принадлежащего республике, получали взятки и похитили 100% акций птицефабрики «Зеленецкой». Ущерб от этого оценили в 3 млрд 346 млн 500 тыс. руб.

За время следствия и рассмотрения дела в суде два фигуранта дела Гайзера погибли. В 2016 году в СИЗО умер директор компании «Метлизинг» и фигурант дела Антон Фаерштейн. Основной версией следствия было самоубийство. В мае 2018 года под колеса машины попал Алексей Соколов, который был генеральным директором компании «Комплексное управление проектами» (КУПРО) и доверенным лицом бывшего зампредседателя правительства Коми Константина Ромаданова.