В Смоленске инвалид-колясочник Стас Бородин попытался добраться от своего дома в Ленинском районе до железнодорожного вокзала в Заднепровском районе, чтобы увидеть, как выполняется государственная программа «Доступная среда». Его сопровождал корреспондент «7x7».
«Когда служил в армии, был нужен Родине, а когда отслужил — все, мальчик, иди отсюда»
Стас Бородин — диджей, сейчас ему 32. Раньше играл на клавишных инструментах, трубе, альте, барабанах. В 2007 году, отслужив два года в армии — сначала на узле связи, потом в военном оркестре, — отправился работать в Москву. Через год женился. Спустя еще год поступил на актерское отделение в Российский институт театрального искусства (ГИТИС), но проучился только два года.
— Я тогда был здоров как бык, но в 23 года заболел, — рассказал Стас.
У молодого человека обнаружили рассеянный склероз, недавно дали первую группу инвалидности, он передвигается в автоматическом кресле-коляске, которое ему выдали.
— Когда служил в армии, был нужен Родине, а когда отслужил — все, мальчик, иди отсюда. С женой развелся, сказала «извини, нам не по пути».
Стас вернулся в Смоленск и живет с мамой в съемной квартире, так как жить в своей теперь стало почти невозможно:
— Это третий этаж пятиэтажного дома, я не могу туда подняться никак. Поэтому приходится снимать квартиру на седьмом этаже в девятиэтажном здании. Почему? Потому что здесь для меня поставили пандус, потому что здесь есть лифт, на котором я могу подняться спокойно и поехать домой. И лифты всегда работают.
Несмотря на то, что у Стаса есть полный комплект звуковой аппаратуры, найти работу диджея ему не удается. В 2017 году он встречался с главой Смоленска Владимиром Соваренко, мэр пообещал найти ему работу, но так ничем и не помог.
«Туалеты для инвалидов занесены в Красную книгу»
Стас начал свой путь на вокзал от своего подъезда по давно не ремонтированной дороге. После нескольких его обращений к чиновникам заасфальтировать дорогу во дворе, рабочие привезли гору асфальтной крошки и разбросали ее. Ямы остались.
— Почему на общих дорогах нормально делают асфальт? Потому что ездят машины, и люди жалуются. У меня же тоже транспорт, почему бы и во дворах не делать то же. Ведь одна оригинальная покрышка стоит 75 долларов. У меня покрышки стоят от мопеда, — посетовал Стас.
Выехав из двора, он двинулся по проезжей части — высота бордюров не позволяет заехать на тротуар.
Добравшись до трамвайной остановки, мы 40 минут ждали нужный трамвай. Кнопка вызова у двери работала — вагоновожатый вышел, опустил пандус и помог подняться в салон. С трудом, но все получилось.
— Общественным транспортом если пользуюсь, то только новым трамваем. Их мало, но они есть и слава богу. Правда, проезд платный — с первой группой инвалидности у меня только скидка на покупку проездного, — объяснил Стас.
По радио объявили, что трамвай пойдет в Ситники без заезда на вокзал. Пришлось выйти на площади у торгового центра «Байкал». Стас решил подкрепиться — в торговом центре есть удобный пандус, кафе на четвертом этаже и лифт, но у стойки выбора блюд ступенька около 15 см, невозможно заехать на коляске. Пришлось корреспонденту «7x7» вслух читать названия блюд и цены, пока Стас не решил, что купить.
Дверной проем в туалет кафе оказался узким для коляски.
— А где вообще в городе общественные туалеты? Их нет, не говоря уже о туалетах для инвалидов. Туалеты для инвалидов занесены в Красную книгу, — возмутился Стас.
От площади Желябова до железнодорожного вокзала недалеко, минут 7–10 пешком. Но если ехать на коляске, возникают сложности — подняться на Пятницкий путепровод, ведущий к вокзалу, невозможно — бордюры высокие, пандуса нет.
— Я дерзкий, — улыбнулся Стас и выехал на проезжую часть навстречу автомобилям.
На вокзале выйти на платформу с лифтами можно только от здания вокзала, пандусов нигде нет. Чтобы инвалиду сесть на поезд, необходимо преодолеть лишние 200 метров.
Построенные в 2013 году к юбилею Смоленска три лифта на виадуке, соединяющем привокзальную площадь и Витебское шоссе, заработали совсем недавно. Второй виадук, соединяющий пригородный железнодорожный вокзал и автовокзал с центральным вокзалом, остался без лифтов несмотря на то, что пассажиров здесь больше.
Кнопка вызова лифта работала, через несколько минут подошла сотрудница вокзала и открыла лифт. На виадуке выяснилось, что на втором лифте можно спуститься только на соседнюю платформу, а выйти к Витебскому шоссе невозможно из-за слишком большого угла наклона пандуса, ведущего к третьему лифту. Угол был около 40 градусов, а должен быть восемь. Сотрудница РЖД пояснила, что это пандус для пассажиров с сумками на колесиках.
Чтобы убедиться, что на кресле-коляске действительно нельзя подняться по пандусу к третьему лифту, пришла дежурный помощник начальника вокзала Татьяна Беляева:
— Сам этот мост не наш [не принадлежит РЖД], лифты наши, а мост не наш. Чей мост — я вам не могу точно сказать. Лифты закрыты и работают по вызову, круглосуточно работает оператор, который принимает заявки на вызов.
После этого дежурная стала звонить кому-то по телефону и объяснять, что по пандусу на виадуке нельзя подняться на коляске. На другом конце провода кто-то не понимал, как такое может быть, если есть лифты.
Стасу при его заболевании нельзя долго находиться на солнце. Чтобы преодолеть 5 км от его дома на улице Нормандии-Неман до вокзала, он потратил около трех часов. Необходимо было возвращаться.
«Никто не хочет, чтобы твой пандус заходил на чужую территорию»
В обычной жизни Стас Бородин передвигается только по своему жилому району, потому что опасается застрять в дорожной яме:
— Театр для меня закрыт вообще, я туда никак не могу подняться. В кинотеатры не хожу, добраться до ближайшего тяжело, плюс проезд на трамвае платный. Из учреждений бываю в поликлинике, хорошо хоть, в четвертой поликлинике сейчас поставили большой пандус, раньше приходилось непонятно как заезжать.
Если сетевые магазины уже оборудованы удобными пандусами, обычные не соответствуют нормам, а кнопки вызова сотрудников зачастую просто не работают, рассказал Стас.
Единственное место, куда он может пойти с друзьями — кафе «Домино» на улице Багратиона — там есть пандус, и он сравнительно легко может заходить и выходить.
— Мы не плохие и не хорошие, — прокомментировал ситуацию владелец Кафе «Пицца Домино» Сергей Данилкин. — Есть федеральный закон, который все собственники торговых помещений должны соблюдать. Когда ты занимаешься стройкой с нуля — пандус сделать недорого и нетрудно, но когда крыльцо уже есть — возникает много проблем: нужен другой наклон, пандус длинней, надо договариваться с соседним собственником. Например, никто не хочет, чтобы твой пандус заходил на чужую территорию. Эти проблемы могут помешать собственнику соблюдать закон.
«Они имитируют доступную среду»
Мониторингом реализации программы «Доступная среда» в Смоленской области занимаются и активисты «Общероссийского народного фронта» (ОНФ). По словам Натальи Семенцовой, руководителя исполкома Народного фронта «За Россию» в регионе, у программы «Доступная среда» была фактически одна задача — сделать доступными для инвалидов учреждения образования, культуры и социальной сферы. Некоторые учреждения сделали доступными, но не для всех, поскольку есть три категории инвалидов: с ограничениями по зрению, по слуху и по опорному аппарату. Но городские маршруты так и не стали доступнее.
— По большому счету, маршрутов для колясочников у нас в городе и области фактически нет. Отдельно эти маршруты не сделаны: бордюры нигде не понижены, плавных переходов нет, переход от проезжей части на пешеходную зону колясочнику тоже невозможно преодолеть без дополнительной помощи, то есть самостоятельно он этого не сделает. Поэтому мы видим, как колясочники движутся вдоль дороги, — пояснила Наталья Семенцова.
В 2017 году по предложению ОНФ губернатор Смоленской области поручил сделать маршруты для колясочников и людей с ограниченными возможностями зрения и слуха. До конца 2018 года четыре таких маршрута пообещали оборудовать в Смоленске и два — в Вязьме. Не решена проблема свободного доступа инвалидов в частные заведения, поскольку в большинстве случаев их пандусы почти невозможно использовать.
— Это просто некий скос, уклон, которым воспользоваться колясочник не может. Даже если он заедет по этом пандусу, то дальше идет порог, который он не переедет. Ширина дверей такая, что он туда не въедет с коляской — все сделано лишь для того, чтобы без проблем открыть заведение. Это имитация доступной среды, — посетовала Семенцева.
По требованию строительных норм и правил (СНиПу) доступность для всех категорий инвалидов [с нарушениями слуха, зрения и опорно-двигательного аппарата] должна обеспечиваться комплексно, но нигде в Смоленске, кроме здания Пенсионного фонда, такого нет.
Активисты ОНФ обращаются в прокуратуру с заявлениями на несоблюдающих закон собственников заведений:
— Мы в течение двух лет занимаемся этой проблемой и за это время персонально помогли людям. Что-то сдвигается с места. Сами инвалиды приходят к нам и говорят об этом. Но все равно это еще капля в море.
«Это проблема в целом нашего общества»
Как рассказал корреспонденту «7x7» председатель Смоленской областной организации Всероссийского общества инвалидов (ВОИ) Геннадий Печкарев, Россия в 2012 году была не готова к ратификации Конвенции ООН по правам инвалидов, поскольку это было сопряжено с огромными затратами и многочисленностью [российских инвалидов]. Первоначально в программу инвестировали недостаточно средств, но с каждым годом суммы увеличиваются.
— Самая тяжелая проблема в Смоленске — это входы в жилые дома. Если в новых домах многое делается по СНиПу и это проверяют комиссии, то в старых домах требования СНиП соблюдать практически невозможно. Лестничные пролеты узкие, крыльцо высокое, территория во дворах с ямами, колясочнику практически не проехать. Ему и не выехать, особенно если он живет на 4–5 этаже. Поэтому для инвалидов это очень и очень больная проблема, — сказал председатель Смоленского отделения ВОИ.
По словам Геннадия Печкарева, если супермаркеты стали доступнее, то почтовые отделения недоступны до сих пор:
— Меры, конечно, принимаются. У нас и поликлиники штрафовали, и государственные учреждения, и частных предпринимателей. Штраф, и принимали решение срочно сделать то-то и то-то. У нас порядка 120–150 обращений в прокуратуру каждый год по этому вопросу.
По словам председателя регионального ВОИ, не так давно в Смоленске стал доступным культурно-досуговый центр «Губернский», центр имени Тенишевых, новое здание медико-социальной экспертизы, все банки, главное почтовое отделение, на коляске можно проехать в центральные парки, в соответствии с нормами устанавливали бордюры на улице Крупской. Но, как сказал Геннадий Печкарев, этого пока недостаточно:
— Это проблема в целом нашего общества. Общество еще не готово воспринять инвалида как равного.
По данным Федеральной службы государственной статистики за апрель 2018 года, в России 12,1 млн инвалидов. За пять лет их число уменьшилось на 971 тысячу человек, при этом количество детей-инвалидов увеличилось на 83 тысячи. В Смоленской области более 80 тысяч инвалидов, из них две тысячи — инвалиды-колясочники.
Еще до введения программы «Доступная среда» в России с 1995 года действовал Федеральный закон №181-ФЗ «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации», статья 15 которого обязывала органы власти обеспечить беспрепятственный доступ инвалидов к объектам социальной, инженерной и транспортной инфраструктур. Существовали строительные нормы и правила (СНиП) 2.07.01-89, которые предусматривали требования доступности зданий и сооружений для маломобильных групп населения. Несмотря на это, доступность региона для полноценной жизни людей с ограниченными возможностями была низка.
В 2011 году в России начала действовать федеральная программа «Доступная среда». Правительство РФ ставило целью «создание правовых, экономических и институциональных условий, способствующих интеграции инвалидов в общество и повышению уровня их жизни».
За семь лет действия программы в Смоленской области стали доступнее 168 объектов социальной инфраструктуры. В 2018 году администрация области запланировала сделать доступными более 74% объектов государственной собственности региона.
Сроки выполнения программы несколько раз переносили — первоначально планировали на 2011–2015 год, затем до 2020 года, затем — до 2025 года. Прокуратура неоднократно фиксировала нарушения при выполнении программы.