К началу Чемпионата мира по футболу международная правозащитная организация Amnesty International запустила кампанию «Отвага» в поддержку российских правозащитников. На сайте проекта собраны истории 11 правозащитников, 10 из которых живут в городах, где будут проходить игры чемпионата. Интернет-журнал «7x7» будет публиковать их монологи.
Основатель Мордовского республиканского правозащитного центра, первый президент Мордовии Василий Гуслянников
— Вообще-то по профессии я инженер. Работал в Научно-производственном объединении силовой электроники. Когда начиналась перестройка, наше объединение было первым в республике, кто поддержал необходимость изменений в Советском Союзе. Мы составили очень сильный, демократически ориентированный совет трудового коллектива, от которого в 1989 году смогли избрать нашу сотрудницу в Верховный Совет СССР. Поначалу нашего кандидата попросту забаллотировали — не включили в бюллетень для голосования. Мы призвали голосовать против всех; в этом случае по закону назначались новые выборы. Ну и там она уже победила.
Годом позже меня избрали депутатом Верховного Совета Мордовской АССР (Автономной Советской Социалистической Республики). Тогда, в основном, в каждом округе было по одному, безальтернативному кандидату, но КПСС собрала все свои силы и у нас случилась настоящая борьба между тремя выдвиженцами. Я тогда набрал более 60 процентов, потому что прошёл по всему округу: с мегафоном, по дворам, пообщался с людьми, благо он был небольшой — несколько городских кварталов. Это было ноу-хау, нигде такого не было в те времена.
Тогда же мы и начали расследовать факты коррупции среди членов КПСС.
Оказалось невероятное: в 1989 году в Мордовию прислали 90 Жигулей для продажи людям с инвалидностью, но ни один автомобиль к ним не попал. Откопали списки распределения — а там все первые секретари райкомов и их подчиненные. Все, пофамильно! Расследовали, установили, что такая несправедливость действительно была — и мне поручили докладывать о результатах в Верховном Совете. Там фигурировали очень серьезные люди, высшие чины. И чтобы я не смог выступить, на меня организовали покушение. Так вышло, что нападавших случайно спугнул сосед, и я все-таки смог представить доклад о коррупции в Мордовии на вот этих вот машинах. На следующий день после моего выступления на все же решили напасть — мне переломали ноги и жестоко избили, ударили трубой по голове. Больше месяца я провел в больнице.
Все это потом сыграло положительную роль, если можно так сказать. Народ увидел, что я пострадал за правду. И когда по примеру Татарстана протащили и приняли закон о президенте республики, мы, демократы, были против, но приняли решение выдвигать своего кандидата. Выдвинули меня, и я понял — если удастся зарегистрироваться, то мы победим, потому что поддержка от людей была очень сильная.
Ровно через год, как на меня напали, я принимал присягу президента Мордовской Советской Социалистической Республики (переименование в Республику Мордовия произошло только несколько лет спустя).
В 1992 году процесс отстранения Ельцина от власти и упразднения поста президента решили отработать и у нас, в Мордовии. То есть на мне. Отстранив меня от власти, недоброжелатели начали клеветническую кампанию — что Гуслянников ничего не может, что он коррупционер. Ну и когда у меня появилось время, я пошел по судам. Тогда я выиграл более полусотни исков по защите чести и достоинства. Я быстро изучил гражданский кодекс, гражданско-процессуальный кодекс, и в 1996 году зарегистрировал Мордовский республиканский правозащитный центр. Ни адвокатов у меня не было, никого. Даже юридического образования не было, только диплом физика.
Сам научился, сам ходил, сам все писал. И люди увидели, что мы можем выигрывать в судах, потянулись к нам.
Одно время была такая практика, что за долги каких-то жильцов отключали от электричества весь дом. Я сам в такую ситуацию попал, был возмущён — пошел в суд, выиграл суд. Хотя суды у нас, конечно, никудышные. Вопросов очень много — и по трудовому законодательству и по жилищному. Но с властью судиться очень сложно. Видят же, что всё в твою пользу, но решение всё равно не вынесут.
А потом вместе с Валерием Борщёвым, советским диссидентом и тогда еще депутатом Государственной Думы, мы поехали в Великобританию. У него была инициатива — перенять опыт западных стран и принять закон о контроле за местами лишения свободы. Поехало всего человек 25, десять из которых были из Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН), начальники колоний, пара даже генералов каких-то ездила, и правозащитники, конечно. Что мы увидели в Англии? Система контроля общественности над тюрьмами работает более двухсот лет. Всё поставлено очень четко и, например, закон серьезно ограничивает действия властей. Видели одну бабушку-пенсионерку, бывший прокурор — она может в любое время дня и ночи взять любые ключи и войти в любую камеру. Этим может воспользоваться только она и начальник тюрьмы, замначальника уже не может. Вот такие полномочия там прописаны, контроль очень серьезный.
После поездки мы провели круглый стол в Госдуме, и через полгода где-то этот закон в России, наконец, приняли. Правда, в урезанном виде. Так появились общественные наблюдательные комиссии, которые могут посещать места принудительного содержания и контролировать соблюдение прав человека. Сейчас наш центр занимается защитой прав граждан в судах — по имущественным, трудовым и экономическим спорам. У нас есть один человек, военный, он судится за пенсию — не доплатили ему. Или, вот, уволили человека и сказали «в суд не иди, работу подберем тут», и обманули. Такие дела могут длиться десятками лет, им занимаемся их сопровождением и добиваемся справедливости.