В Йошкар-Оле 8 апреля состоялся спектакль Театра.doc «Правозащитники». Показать его удалось несмотря на то, что сразу несколько учреждений — от театра юного зрителя до республиканского общественно-политического центра — под разными предлогами отказались предоставлять актерам сцену. Корреспондент «7x7» поговорил с актерами Театра.doc о том, как прошел спектакль, а также как и почему он появился.
«В регионах дискуссия получается интереснее»
— Было немного неожиданно, когда после того, как спектакль завершился, вы предложили зрителям не уходить, а обсудить его. Поделитесь, пожалуйста, своими впечатлениями о том, как проходило это обсуждение в Йошкар-Оле.
Анна Добровольская, драматург:
— Когда мы в Москве со зрителями общаемся, мы тоже просим их поделиться какими-то мнениями. Но в Москве вопросы какие-то более стандартные. Они там больше спрашивают о том, как делался спектакль, встречались ли актеры с самими героями, про то, что они чувствуют, когда играют живых людей. А в регионах дискуссия получается поинтереснее. Вчера нам больше всего понравился человек, который задал вопрос об «иностранных агентах» и дослушал ответ и даже не ушел потом [один из йошкар-олинских зрителей спросил актеров Театра.doc, не высмеивают ли они «составленный серьезными госорганами список „вражеских организаций“»). Кому-то из нас показалось, что человек искренне интересовался. Он был не совсем на нашей стороне изначально, но хотел понять нашу точку зрения. Вот такие зрители, наверное, больше всего интересны. Они задумываются и понимают, что есть другая точка зрения.
— Мне кажется, что премьера спектакля могла состояться вскоре после нападения на Игоря Каляпина в Грозном [Каляпин — один из героев пьесы «Правозащитники», он руководит Комитетом по предотвращению пыток; в марте 2016 года в столице Чечни на него напали и избили неизвестные], то есть в 2016 году.
Анна Добровольская:
— Премьера была осенью 2016 года. Интервью я начала собирать зимой-весной. Первую версию мы сделали в июне, она совсем отличалась. Мы просто представили собранный материал зрителям. Потом у нас было еще несколько версий спектакля. В ноябре была премьера «Правозащитников» в том виде, как они выглядят сейчас.
— Как вы определяли героев спектакля — о ком из российских правозащитников рассказывать?
Анна Добровольская:
— Это был в первую очередь мой выбор, и в нем участвовала Елена Анатольевна Гремина, режиссер спектакля. Я разговаривала с теми людьми, без которых этот спектакль не мыслила. У нас есть еще некоторые интервью, не вошедшие в спектакль. Многие спрашивали: «А почему у вас там нет Людмилы Алексеевой или каких-то других известных людей?». Мы хотели поставить такую цель, чтобы не брать топовые фигуры, которые и так достаточно известны. Сначала брали тех из правозащитников, кто доступен, кого знали. Например, Игоря Сажина, Андрея Бабушкина. А потом уже и с Ганнушкиной познакомились.
— В спектакле представлены монологи правозащитников. Для этого вы беседовали с каждым из них, записывали интервью. Это вообще одна из особенностей работы над постановкой в Театре.doc.
Анна Добровольская:
— Мы лично не беседовали только с Валерием Борщовым, с ним у нас было интервью к спектаклям «Болотное дело» и «Сейчас восемнадцать», про смерть Магнитского [Сергей Магнитский — аудитор, который разоблачил организованные российскими чиновниками и силовиками коррупционные схемы по возврату налогов; в 2009 году умер в изоляторе «Матросская тишина». Принятый в США «закон Магнитского» вводит персональные санкции против лиц, ответственных за нарушение прав человека и принципа верховенства права в России]. То есть его интервью уже были. Спектакль он видел и говорил: «Я мог бы больше рассказать, давайте вы тоже со мной поговорите».
«Матильда» и валежник
— Сама форма спектакля, как мне кажется, предполагает варьирование — героев, историй. Вы упомянули о не включенных в окончательный вариант интервью с другими правозащитниками. Не предполагается появление со временем новых героев?
Анна Добровольская:
— Нет. Единственное, мы добавляем какие-то вещи, когда что-то происходит. Когда был скандал с «Матильдой» [фильм Алексея Учителя, мелодрама о взаимоотношениях балерины Матильды Ксешинской и цесаревича Николая Александровича, будущего российского императора Николая II], мы просто вскользь упоминали, произносили слово «Матильда», и зрители, конечно, радостно на это реагируют. Здесь во время спектакля упомянули про валежник [несколько дней назад Государственная дума приняла закон, позволяющий жителям России бесплатно пользоваться в лесах валежником — упавшими деревьями]. Когда спектакль реагирует на какие-то текущие события — понятно, что он существует здесь и сейчас.
Ольга Лысак, режиссер, актриса:
— Сначала спектакль строился по принципу азбуки. Было вытягивание билетов, но герои не были персонифицированы. Просто пользовались цитатами. Но мы потом от такой формы отказались. Пришли к этой вот вечеринке. Потому что зрители сказали, что хотят видеть цельного человека, а не раздробленного на цитаты.
— Если говорить об актуальных событиях, то в этом ряду мне не хватало истории руководителя карельского «Мемориала» Юрия Дмитриева. Она завершилась совсем недавно.
Анна Добровольская:
— Понимаете, Юрий Дмитриев скорее историк, чем правозащитник. Нам все время говорят, что кого-то не хватает. Девушка, сотрудница «Общественного вердикта», была у нас на спектакле. Она сказала, что «ну вот, я бы добавила». Не называла конкретных имен.
Ольга Лысак:
— Предлагают: «Сделайте вторую серию, второй блок, потому, что остальные тоже заслуживают, чтобы о них рассказали». То есть можно практически такой сериал сделать. У нас был опыт создания театрального сериала.
— Хочу спросить о реальных историях в спектакле. В одном из монологов героиня говорит о своей первой встрече с правозащитниками — она была осужденной в колонии строгого режима. И все понимают, что это — правда.
Марина Клещёва, актриса:
— Я застала это «золотое время» и знаю, что делают правозащитники, которые работают до сих пор. Я езжу, беру интервью у женщин, которые много лет были в колониях. Моя цель такая — оживить все, что было в 2000-е годы.
Об актерах, правозащитниках и культурном сообществе
— В организации спектакля «Правозащитники» в регионах всегда участвуют местные правозащитники, как здесь, в Йошкар-Оле?
Анна Добровольская:
— Не всегда, но когда мы спектакль придумывали и предполагали, что он будет ездить в регионы, хотели, чтобы в дискуссии были задействованы местные правозащитники и чтобы люди, которые приходят, их узнавали и как-то с ними знакомились. В Новосибирске и Барнауле нас приглашали просто культурные площадки. И никаких правозащитников среди организаторов не было, хотя они есть в этих городах, конечно. Как мне кажется, соединение нас — актеров, местных правозащитников и какого-то культурного сообщества города — это, наверное, самое идеальное.
— Вы ощущаете, что аудитория, которая приходит на Театр.doc, более широкая, чем друзья, знакомые и родственники правозащитников?
Анна Добровольская:
— На мой взгляд, да. Это очень понятно было в Воронеже. Мы играли в небольшом зале, поставили себе планку — 70 мест. А к нам за неделю записалось 150 человек. И пришлось делать два спектакля подряд. И было понятно, что в зале сидят люди, которые скорее пришли на Театр.doc. Их не испугало даже слово «Правозащитники», они сидели до конца и говорили, задавали вопросы после спектакля.
О самом рисковом спектакле
— О том, что предшествовало спектаклю Театра.doc в Йошкар-Оле: одна за другой сменились четыре площадки, руководство местных театров и дворцов культуры отказывалось по разным причинам от исполнения договоров. Такая проблема всегда возникает, когда вы ездите в регионы?
— В Сыктывкаре отказали, в остальных регионах было все нормально. Но очень много срывается на этапе переговоров. Ищем дружественные площадки.
— Какой из спектаклей Театра.doc самый рисковый с точки зрения попыток поставить его где-либо за пределами Москвы?
Константин Кожевников, актер:
— Мне кажется, «Война близко» [постановка на основе дневника жителя Луганска (Украина) о событиях двух последних лет]. Мы играем его только в Москве и пару раз играли за границей. А в России я даже не представляю, как это будет.
Анна Добровольская:
— Один из самых сильных спектаклей – это, наверное, «Час 18», это спектакль, который посвящен смерти Магнитского. И именно после того, как был сделан этот спектакль, начались большие проблемы у театра. А так, наверное, да, «Война близко» — самый такой спорный спектакль. Мы с друзьями разговариваем, обсуждаем — давайте привезем его в Киев. А мне страшно везти его в Киев, потому, что непонятно, как это там будет воспринято: приезжают россияне, рассказывают про войну на Донбассе.
Константин Кожевников:
— Елена Гремина [режиссер] пытается со стороны смотреть на это: а вот здесь Киев подставил, а вот здесь Россия нагнула.
Марина Клещёва:
— На самом деле, это просто дневники.
— Ваш спектакль в Йошкар-Оле после серии отказов от театров и дворцов культуры состоялся в итоге в актовом зале офисного здания, оно называется «бывший дом союзов». Что можете сказать о помещении, о взаимодействии с администрацией?
Ольга Лысак:
— У нас не было выбора. Я пришла, конечно, в ужас. В помещении совершенно не было акустики. Такое ощущение, что звук гасится, как в студии звукозаписи. Советский интерьер, больше напоминает музей. Но пространство не имеет для нас значения. Хороший спектакль можно играть где угодно.
Мариша Клещёва:
— Главное, что люди нас ждут.
Ольга Лысак:
— Сложно было сделать из этого офис, потому что подъем сцены. А для нас очень важен контакт — «правило вытянутой руки». Почему я и пересадила зрителей к сцене.
Мы показали спектакль, это было достойно. Мне очень понравилась тишина, люди поняли, что звук плохой. Было такое ощущение, что они не дышали. Победили эту площадку мы вместе со зрителями.
Анна Добровольская:
— Я хочу сказать, что руководство этого «дома союзов» пошло нам навстречу и сделало все, о чем мы просили. Было понятно, что зал, может быть, неидеальный для нас. Но мы играли до этого и в ночном клубе.
Марина Клещёва:
— Я когда ездила в Сыктывкар, это же лес, палатки, шум, ветер, дождь идет. Мне поставили микрофон, я сказала: «Убирайте все». Играла совершенно без микрофона.
«Правозащитником может стать каждый»
— Спектакль называется «Правозащитники». О них вы рассказываете зрителям. Могу я каждого из вас попросить сформулировать личное представление — кто такие правозащитники?
Ольга Лысак:
— Для меня, я могу сказать, это как раз тот самый герой, который, как в монологе Юрова [Андрей Юров, член совета по правам человека при президенте России, правозащитник из Воронежа, в спектакле рассказывается о нем], преодолевает какие-то определенные сложности и делает то, что должен делать человек.
Марина Клещёва:
— Все мои истории здесь — не просто так. Это все работа правозащитников, при которой я стала актрисой.
Константин Кожевников:
— Мы с Агафоновым [Леонид Агафонов, правозащитник; один из его последних проектов связан с помощью женщинам-заключенным] говорили о правозащитниках, и он, человек верующий, сказал, что есть те, кто служит вере Христовой, а есть те, кто служит людям. Правозащитники — они эти вот. У них есть в этом потребность в силу разных причин.
Анна Добровольская:
— Я в этом спектакле хотела сказать, что правозащитником может стать каждый. Чем больше этим будет заниматься людей, тем будет лучше. Не обязательно уходить в эту крайность и все этому отдавать. Есть такая точка зрения, что правозащитники — это какие-то особые люди, а мы никогда такими не будем. Остается лишь смотреть на них, как на небожителей. Хотелось показать, что это самые обычные люди, с самыми разными профессиями. Просто в какой-то момент они выбрали эту деятельность.
Театр.doc — московский театр документальной пьесы. Работает с февраля 2002 года. Это негосударственный, некоммерческий, независимый, коллективный проект. Многие работы выполняли волонтеры.
Большая часть спектаклей Театр.doc — в жанре «документального театра». Пьесы основаны на подлинных текстах, интервью и судьбах реальных людей. Это особый жанр, существующий на стыке искусства и злободневного социального анализа. Творческие группы театра создают спектакли на основе встреч с реальными людьми, на актуальные и своевременные темы.