Во время президентских выборов в Ярославле 18 марта из строя вышли 50 комплексов обработки избирательных бюллетеней (КОИБ), только на четырех участках наблюдатели добились ручного подсчета голосов, как того требует законодательство о выборах. Координатор наблюдателей Антон Шейнин назвал избирательный участок №172 «передним краем обороны» честных выборов. Без участия независимых наблюдателей УИК №172 мог бы отличиться только тем, что на нем голосовал мэр Владимир Слепцов и медведь с секирой (символ Ярославля). О том, как прошел день выборов и что было после него, наблюдатели рассказали корреспонденту «7x7».
Как голосовали
В 07:30 член комиссии с правом совещательного голоса Анна Сабизова пришла на 172-й УИК как наблюдатель от кандидата Григория Явлинского. На участке стоял КОИБ, его не смогли протестировать до открытия участка — программа не сработала. Вместо него члены комиссии стали использовать стационарную урну. Но к 10:00 работники техподдержки наладили КОИБ, бюллетени начали принимать в него, урну запечатали. Сабизова, увидев это, написала жалобу на действия комиссии. Ей сразу устно отказали в ручном подсчете бюллетеней. По словам девушки, на нее начали «наезжать» со словами: «Да кто вы такая? У вас что, юридическое образование есть, чтобы нас учить, что делать?». К Сабизовой приехала мобильная группа наблюдателей, а затем юрист штаба Алексея Навального Сергей Голубенков. Члены комиссии сказали ему, что не против ручного пересчета. Сабизова и Голубенков поехали в областную избирательную комиссию подавать жалобу на действия комиссии. Там пообещали перезвонить. В 15:00 Сабизова вернулась на участок и до 17:00 ждала звонка из облизбиркома. Не дождавшись, позвонила сама, ей ответили, что участковая комиссия действует правильно, и предложили ей обратиться в территориальную избирательную комиссию (ТИК) Ленинского района за письменным вариантом ответа на жалобу. В ТИКе обнаружилось, что никакого письменного ответа к ним не поступало.
— Сотрудники ТИКа нас спрашивали: «А что у вас за жалоба, на что вы жалуетесь?», — рассказал Александр Степанов. — Аня пошла узнавать, что решили с ее жалобой, когда я зашел, увидел такую картину: на нее просто очень грубо кричат. Я не сдержался и сделал им замечание.
— Нас чуть не убили, — продолжила Сабизова. — Я звонила в облизбирком, меня пытались соединить с юристом, но он был недоступен. Мы с облизбиркомом пытались понять, куда пропала моя жалоба.
После споров наблюдатели вместе с юристом написали жалобу на действия участковой комиссии еще и в ТИК.
Подведение итогов
В 19:30 Александр Степанов и Анна Сабизова вернулись на свой участок. Они заметили, что комиссия проигнорировала наблюдателя от КПРФ, которая пыталась подать жалобу на использование КОИБов и требовала ручного подсчета. После 20:00, когда закончилось голосование, комиссия огласила решение: отказать Сабизовой в удовлетворении жалобы и не проводить ручной подсчет. Но вместе с журналистами «Эха Москвы Ярославль» комиссию удалось отговорить от этого решения. Одни члены комиссии начали гасить неиспользованные бюллетени, другие — подшивать списки избирателей. Сабизова сочла это нарушением порядка этапов подсчета и села писать еще одну жалобу.
— Когда они это увидели, начался такой крик! У нас не было никаких условий. Я сидела на стульчике в углу, положила на полочку листок, где и писала жалобу.
Когда комиссия обратила на это внимание, ее члены начали кричать на Сабизову, то же самое сделали представители СМИ. Ее обвинили в том, что она не следит за подсчетом бюллетеней, а пишет «дурацкие жалобы».
Сабизова:
— На нас кричали абсолютно все. А потом пришла женщина-подполковник, и выяснилось, что кричу больше всех я, я — ужасный наблюдатель, и меня нужно удалить с участка.
Степанов:
— Она знала, что ничего не может с ней сделать, но говорит Ане, что она плохая, и ей стыдно за нее. Когда закричала еще одна женщина, я попытался сфотографировать ее общим планом, она встала и ударила по моему фотоаппарату. Она была членом комиссии, но отказалась представляться. Комиссия пустила в ход все возможные аргументы — вспомнили, что мы взяли с собой энергетические напитки, и поставили нам это в вину. В какой-то момент я начал задумываться: а может это я идиот, раз десяток человек пытаются убедить меня в этом? Потом комиссия все же начала подсчитывать бюллетени вручную.
Сабизова:
— Голубенков сказал нам следить за подсчетом, а жалобы напишем потом — там нужно было многое описать, чтобы рассказать обо всех нарушениях. И при каждом моем слове снова поднимался дикий крик. В итоге в протоколе в графе «Жалобы» они просто оставили пустое поле. Даже ноль не написали. Я спросила: «К вам что, никаких жалоб не поступало?». Мне ответили, что нет. А что же я тогда полдня делала на участке? Допытываться до комиссии очень сложно, ты начинаешь говорить — все начинают на тебя орать.
Степанов:
— Когда я попросил, чтобы мне проставили дату в копии протокола, на меня сразу же накричали. Прямо при нас комиссия совещалась, как жаловаться на Аню в прокуратуру. Особые проблемы были в общении с подполковником — когда я пожаловался ей на поведение членов комиссии, она заявила: «Вы относитесь ко мне без уважения!». «Прошу прощения, как к вам обратиться?», — говорю я. «Не прощу!», — заявляют мне в ответ.
Сабизова:
— Подполковница начала наезжать на Сашу, как будто хотела его к стенке прижать. Я побежала звонить, чтобы кто-нибудь нас уже оттуда забрал.
Степанов:
— Одна из женщина нам бросила: «А, вы сбегаете». Я иду узнавать, можно ли нам уже уйти, мне говорят: «Нет, не можете, нам с вами надо проводить экспертизу». В это время у меня на связи находится юрист, он тоже недоумевает: что еще за экспертиза?
Сабизова:
— Когда мы пытались получить копию протокола, нас гнали, чтобы мы поскорее ушли. А когда мы ее получили, все ополчились по новой: «Сейчас будем на вас в полицию жаловаться!».
Степанов:
— Я естественно не хочу скрываться от полиции. Иду спрашивать подполковницу: «Мы что, задержаны?». Она просто уходит и ничего мне не говорит. В это время женщина, которая била мой фотоаппарат, пошла с ключом в сторону выхода. Мы думаем — надо идти. Но дверь нам не открывают. Когда мы все же вырвались из школы, члены комиссии пошли за нами, попутно оскорбляя и крича на нас. Мы от них ушли, остановились на перекрестке, Аня просто расплакалась, когда нам удалось освободиться.
Сабизова:
— Такого … [ужаса] я не ожидала, не знала, что такое вообще бывает с кем-то. Я ожидала, что просто буду наблюдать за процессом, высказывать свое мнение, если что-то не так, и спокойно писать жалобы. Думала, что спокойно все будет решаться — созвонюсь с ребятами в штабе, получу ответы на свои жалобы. Я не ожидала такого отношения членов комиссии к наблюдателям. Не ожидала такого хамства и наглости, такого дикого несоблюдения законов.
После выборов
Анна Сабизова 23 марта подала жалобу в прокуратуру на действия комиссии. Она упомянула девять нарушений процедуры подсчета голосов:
- нарушение порядка действий при подсчете;
- изменение порядка действий при заполнении увеличенной формы протокола (УФП);
- заполнение УФП при помощи калькулятора;
- отказ от указания количества жалоб в итоговом протоколе;
- препятствование фото- и видеосъемке;
- оскорбления;
- отказ принять жалобу;
- удержание на территории УИКа;
- угрозы в грубой форме.
Главный редактор «Эха Москвы Ярославль» Людмила Шабуева после выборов написала, что «КОИБы считают честно».
Председатель облизбиркома Олег Захаров на пресс-конференции 19 марта заявил, что серьезных нарушений и жалоб 18 марта не было.
Ярославский штаб Павла Грудинина отказался признавать прошедшие выборы честными.
Что сказали в комиссии
Секретарь избирательной комиссии Тамара Морева рассказала «7x7», что указание не проводить ручной подсчет им «пришло сверху», но они пошли навстречу просьбам наблюдателей. О «наблюдателях Навального» она отозвалась очень резко:
— Она вообще неадекватная, нервная, психическая, разве молодые себя ведут так? Чего жалобы, на что жалобы? По закону предусмотрено, что можно работать через КОИБы, а она встала на дыбы, как-будто больше всех знает. С этого все и началось.
О наблюдателях с «Эха Москвы Ярославль» секретарь комиссии отозвалась благожелательно, по ее словам, журналисты «Эха» извинились перед членами комиссии после «поднятого шума». Морева сказала, что члены комиссии не стали жаловаться в правоохранительные органы на наблюдателей.