Доктор педагогических наук Ольга Сотникова возглавила Сыктывкарский государственный университет в ноябре 2016 года после того, как предыдущий ректор Марина Истиховская покинула этот пост из-за уголовного дела против нее, а исполнявшая обязанности ректора Наталья Михальченкова стала (https://7x7-journal.ru/anewsitem/88733) министром образования, науки и молодежной политики Коми. Через несколько месяцев университет стал опорным вузом, и это, по словам Сотниковой, заслуга не только ее, но и всего коллектива, и предыдущих руководителей. В конце прошлого года она выдвинула свою кандидатуру на выборы ректора. Сейчас эта процедура приостановлена (https://7x7-journal.ru/item/102848) по решению суда. В беседе с журналистом интернет-журнала «7x7» Сотникова рассказала, как прошли ее первые дни в вузе, советуется ли она с Мариной Истиховской, что происходит в университете после присоединения к нему Коми государственного педагогического института, какие специальности будут более востребованы через несколько лет.

 

«Для коллектива я была темной лошадкой»

— Вспомните свои первые дни в Сыктывкарском государственном университете. Условно говоря, вы чувствовали себя Гераклом перед Авгиевыми конюшнями или вы увидели механизм, похожий на швейцарские часы, когда пришли в вуз?

— Ни то и ни другое. Надо понять мое состояние: мое назначение на должность исполняющей обязанности ректора вуза для меня было большой неожиданностью. Я не готовилась к этому, например, полгода, даже месяц. Мне нужно было принять решение быстро. Я поняла, что я сделала [согласилась возглавить вуз] только месяца через два. Я сотрудничала с университетом весьма поверхностно. Здесь училась моя аспирантка. Но так, чтобы входить в коллектив, узнавать правила вуза... Но я благодарна коллективу, потому что я для него тоже была темной лошадкой. И вот мы уже работаем полтора года. Я вижу движение навстречу. Возможно, без него я бы сорвалась.

— Каким было качество управленческих процессов в вузе, когда вы пришли?

— Время перед моим приходом было непростое — вся эта ситуация с Мариной Дмитриевной [Марина Истиховская, бывший ректор СГУ им. Питирима Сорокина]. Чувствовалась боль от этой ситуации и от реогранизации вуза после присоединения к нему Коми педагогического института.

— Боль — какая? Сотрудникам было стыдно за уголовное дело Истиховской или они ей сопереживали?

— Коллективу было неприятно, что эта ситуация возникла в нашем университете. Я не могу сказать, как они переживали и сочувствовали. Я думаю, что многие скрывали свои эмоции, даже если они и были. Слишком много было негатива в адрес университета в ту пору. Коллектив был крайне осторожным. Хотя я посмотрела: предыдущие руководители сделали очень много. Например, было лицензировано «Лечебное дело». Это очень большой труд. Получить лицензию на это направление в ту пору — очень непросто.

— Что вы поменяли в расходах вуза, как перераспределили финансовые потоки? Например, зарплата сотрудников, стипендиальный фонд, ремонт помещений.

— Я не берусь судить, было ли что-то неправильно в финансовом плане, в стратегическом. Если говорить о самом важном моем достижении, то это то, что мы стали опорным вузом республики. Конечно, к этому результату нельзя было прийти за пять месяцев моего руководства. Это базис, заложенный предыдущей командой и коллективом. Другое дело — оформить программу, подать ее. Но задел был сделан предыдущей командой. Что касается финансового перераспределения, то тут особо разбежаться некуда. У нас есть указы президента, мы отчитываемся об их выполнении.

— И все-таки. Ответьте на примере стипендий. Например, раньше стипендия у некоторых студентов была, допустим, 150 рублей, а вы посчитали, что это много, и уменьшили ее до 100 рублей.

— Никаких революций я не производила. А что касается размера стипендий, то тут выстроена система. Естественно, мы вносили коррективы в нее, но стипендия назначается не просто так. Есть положение о стипендиальном фонде, которое утверждается на ученом совете. Я не совсем понимаю, с чем связан вопрос про стипендии.

— Стипендии — это пример. Мой вопрос о том, что вы исправили в университете? Какие процессы в вузе вам показались неэффективными?

— Стипендии, действительно, изменялись, но не из-за того, что мне показалось, что они рассчитаны неправильно. Изменялось стипендиальное обеспечение, которое мы получаем от министерства образования.

 

«Советов у Истиховской не прошу»

 

 

— Какие у вас отношения с бывшим ректором СГУ Мариной Истиховской? Дружеские, деловые?

— Никакие. Я ее давно не видела после того, как завершился процесс в суде по ее делу. Она приходила в вуз, но на нейтральной территории мы не встречаемся. Мы не созваниваемся. Я, конечно, могу ей позвонить, она оставила мне свой телефон.

— Советов вы у нее не просите?

— Нет. Не только у нее. Я вообще не привыкла просить советов. Пусть мне будет тяжело, но я сама буду набивать шишки. Это будет лучше, чем воспользоваться чьим-то советом. Я не только у нее не спрашиваю советов, у всех.

— В день, когда закончился суд над Мариной Истиховской, в вузе было некое мероприятие. Можно назвать его банкетом с участием Истиховской. Что это было?

— У Марины Дмитриевны была встреча с коллективом. Я не могу охарактеризовать, что это было. Это надо у нее спросить.

— То есть вы не видите в этой встрече ничего страшного? Ваши коллеги рассказали нам, что это было своего рода празднование окончания уголовного дела.

— Никаких плясок и музыки тут не было. Это было, скорее, прощание, человек уходит из университета.

 

«Моя программа на выборах ректора — это программа опорного вуза»

 

 

— Вы выдвинули свою кандидатуру на выборах ректора СГУ. Сейчас процедура выборов приостановлена. Вы не отказываетесь от своих планов стать ректором?

— Сейчас суд отменил пункт решения ученого совета, отменил решение об утверждении списка кандидатов на пост ректора. Мы сейчас находимся на этапе, когда список кандидатов на пост ректора не утвержден. Мои планы не изменились.

— У вас есть программа, с которой вы идете на выборы? Я не прошу ее пересказывать. Какой ваш главный посыл для коллектива?

— Моя программа опубликована на сайте — это программа опорного вуза. Ключевых позиций несколько — в области образования, науки и молодежной политики. Образование — это модернизация педагогического образования и расширение спектра медицинского образования. Наука — нам важно сделать серьезные прорывы. Но это непросто, так как университет многопрофильный. Стратегические проекты, заявленные в программе, — это «Территория просвещения», «Долголетие и качество жизни на Севере», «Созвездие талантливой молодежи». Во всех проектах присутствует актуальная на сегодняшний день в регионе арктическая и финно-угорская составляющая. Это то, что отличает наш вуз, где мы можем сделать заметные достижения.

— Почему члены ученого совета, которые будут выбирать ректора, должны отдать свой голос вам?

— Почему должны? Голосование же тайное. Они не должны.

— Я хочу, чтобы вы в этом интервью объяснили коллегам, почему вы самый достойный кандидат?

— Я разве говорила, что я самый достойный кандидат?

— Это моя формулировка. Допустим, если бы я был в ученом совете, то я бы спросил вас: «Почему я должен отдать свой голос за вас?».

— Давайте сформулируем так: «Почему я все-таки ожидаю, что конференция проголосует за меня большинством». Я же работаю в этом коллективе, я чувствую людей. Если б я почувствовала неприятие, несогласие... Понятно, что есть люди, которых не устраивает мое поведение, моя политика. Их не устраивает, что я — это я. Но я не чувствую, что большинство вступает со мной в противоречие. Поэтому я верю в то, что коллектив меня поддержит. Но я не считаю, что они должны [поддержать].

— Как вы оцениваете ситуацию, когда ученый совет не допустил до выборов ректора вуза одного из кандидатов — Риту Торию?

— Я, честно говоря, об этом не задумывалась — почему я должна оценивать эту ситуацию. Тория так действует, потому что считает это правильным. Она имеет право иметь свою позицию.

— Как вы оцениваете компетентность комиссии, которая не допустила Торию до выборов?

— Как я понимаю, что у нее [Тории Р. А.] не было четырех программ дополнительного образования [один из критериев допуска до выборов по положению вуза], о чем она на ученом совете рассказала. А по требованиям их необходимо иметь. Комиссия действовала в рамках тех документов, которые были определены Минобрнауки.

— Но ведь суд отменил это решение.

— Суд отменил не это решение. Он отменил решение об утверждении списка. Суд не признал, что она достойна быть кандидатом. Во всяком случае, я этого решения не видела. Суд отменил утвержденный список, поскольку, как я понимаю, была допущена процедурная ошибка по ведению ученого совета. Формулировки «соответствует кандидат» или «не соответствует» требованиям — это не компетенция ученого совета. Именно потому, что совет превысил полномочия, было отменено то решение, по которому было вынесено решение суда. Это я так понимаю, но лучше уточнить у юристов.

— Одним из членов комиссии по выборам ректора является начальник учебного управления вуза Владислав Сушков. Это ваш родственник?

— Нет. Его уже и в суд вызывали по этому поводу. У нас нет кровного родства.

— Это супруг вашей племянницы. Здесь же возникает конфликт интересов.

— Они разведены.

 

«Масштабного сокращения не было»

 

 

— Минобрнауки в начале 2018 года прислало вам предписание по поводу оптимизации административно-управленческого персонала. Каким образом эта оптимизация проведена?

— Какое письмо об оптимизации? Такой терминологии нет. (подробнее от том, что такое сео-оптимизация можно узнать на сайте - mdda.ru - Ред.«7x7»)

— Давайте по-другому спрошу. Были ли за последние три месяца какие-либо предписания от Минобрнауки?

— Это рассылается всем вузам по списку. Никаких нестандартных предписаний от Минобрнауки не было. Как обычно — отчетные документы, необходимость исполнения майских указов президента. Но это всегда было, не только в этом году.

— Был ли документ по оптимизации административно-управленческого персонала?

— От министерства такого не было. Сейчас они и не требуют этого, поскольку финансирование вузов осуществляется не по квадратным метрам, а по количеству студентов. Вот вы получили финансирование, а дальше надо смотреть — или сокращать штат, или отдавать в аренду помещения. Вот наш вуз был реорганизован, когда к нему присоединили КГПИ. Я сейчас часто встречаюсь с ректорами других вузов, и они говорят, что у многих была похожая ситуация. Кому-то пришлось сокращать людей. У нас такого не было. Мы объединились, нам надо было формировать новый штатный состав, так как должности были с одинаковыми названиями. Но при всем этом масштабного сокращения не было. Были увольнения по соглашению сторон. Этот момент прошел мягко. Но остались проблемы, которые надо решать и по сей день. Например, корпус на Коммунистической, 21. Он закрыт и не используется, он аварийный. КГПИ значительно старше СГУ, корпуса нуждаются в ремонте и реконструкции. Возникли новые требования по комплексной безопасности, и все это ложится на плечи вуза.

— 22 января 2018 года вы подписали два приказа. Одним из них вы сократили часть административно-управленческого персонала, а другим ввели новые должности без потери оклада. Правильно ли я понимаю, что произошло просто переименование должностей?

— Идет интенсификация процесса. Мы полностью внедрили систему 1С. И, как я говорила, уменьшается количество студентов, уменьшается финансирование. Вузу дано право регулировать штатное расписание. Так как интенсивность падает, прошло перераспределение где-то на доли ставки, где-то переименовали должности. Это рабочий порядок. Это совпадение с 2018 годом.

— Несколько лет назад в СГУ прошла реорганизация, внутри вуза появились институты, которые объединили несколько факультетов. Как эту реформу вы оцениваете, насколько эффективны институты?

— Я бы не сказала, что это была реформа. Устав вуза позволяет в своем составе иметь различные структурные подразделения. Если хотите, это [институты внутри вуза] просто название структурного подразделения. Сама по себе это хорошая идея. Институты имеют определенную самостоятельность, они сами принимают решение о повышении квалификации своих сотрудников, о расходовании средств материального обеспечения своего института, по командировкам. Институты имеют свои полномочия, что, как правило, факультетам не позволялось.

— От каких специальностей, на которые готовят в вузе, например, в перспективе пяти лет, по вашему мнению, придется отказаться?

— Отказ от специальности — это крайняя мера. «Отказаться» для меня — это значит исключить из лицензии. Сегодня это направление подготовки не востребовано, но мир меняется. Может быть, через год или два оно может оказаться востребованным. Система образования сейчас очень гибкая. Направление подготовки позволяет нам реагировать на современную ситуацию в производстве, в гуманитарной сфере. Например, робототехника сейчас очень популярна. Она может быть профилем направления подготовки. В той же робототехнике сейчас учат детей, а где готовят педагогов для этой специальности? Значит, нужно сделать педагогическую магистратуру по этой программе. Не надо отказываться от специальности, надо правильно реагировать на вызовы времени. Мы этим пользуемся.

— Что нужно будет региону в перспективе пяти лет? Кого вуз должен подготовить к этому времени?

— Региону не нужен еще один технический вуз. У нас останется та специфика, которая есть. Это педагогическое образование. Будет развиваться медицинское образование, причем серьезно, вплоть до дополнительного образования. И, наверное, расцветут программы IT. Они популярны, в производстве все базируется на программном обеспечении.

— Если IT расцветет, то что зачахнет? Что будет, по вашему мнению, менее востребовано?

— Когда вы говорите о востребованности, вы имеете в виду потребителей или заказчиков?

— И то, и другое.

— Если потребности у заказчика или потребителя станут другими... Вот, например, издательское дело можно рассматривать в рамках программы «Филология». Сегодня мы не готовим политологов, но в рамках существующих программ, если будет заказ, мы сможем среагировать. Отказа от каких-то направлений подготовки мы не ожидаем. Мы все свои цифры согласуем с региональными властями, у них есть своя система потребностей в кадрах на ближайшие годы, этот вопрос регулируется.

 

«Правила внутреннего распорядка в вузе скорректированы»

 

 

— Два года назад в вузе была напряженная ситуация из-за новых правил внутреннего распорядка. Например, студентам запретили (https://7x7-journal.ru/item/87403) свободно пользоваться интернетом в вузе, но не прописали в правилах, какой это интернет — тот, который предоставляет вуз или который есть в телефоне у самого студента. Правила были прописаны очень нечетко, из-за чего и возникло напряжение. Как изменилась ситуация?

— 2 сентября 2016 года был издан приказ о новых правилах. Он вызвал большую критику. Было организовано обсуждение, студенты внесли предложения, после чего правила скорректировали. Все вопросы были урегулированы. Формулировки стали более конкретные. Например, там было написано, что запрещены игры на территории университета. Но ведь бывают компьютерные образовательные игры, деловые игры. Мы эти моменты учли в формулировках.

— У вас есть любимый факультет?

— По образованию я математик, работаю на кафедре физико-математического и информационного образования. Я не могу сказать, что я  больше симпатизирую институту. В этом мое преимущество. Я не выходец из СГУ. Для меня все кошки серые. Я заметила, что в каждом институте есть красивая изюминка, которую можно обыграть. Мне каждый институт симпатичен. В первое время мне показалось странным, что институт менеджмента и институт экономики не вместе. Я пыталась их соединить. Но сейчас я думаю, что каждый из них по-своему «играет». У них не было желания к объединению, я не стала предпринимать революционных шагов.