В конце октября 2017 года кировского правозащитника Владимира Касаткина задержала полиция. Его допрашивали семь часов, а затем обвинили в развратных действиях по отношению к несовершеннолетним. Касаткин уже полтора месяца находится в одиночной камере следственного изолятора. Меру пресечения ему не меняют, несмотря на ухудшившееся состояние здоровья. Все обвинения Кастакин отвергает и считает, что дело против него — это месть сотрудников полиции, которых он долгие годы заставлял работать по закону. «7x7» поговорил с друзьями и коллегами правозащитника, которые утверждают: Касаткин на такое преступление не способен.
— Меня зовут Владимир Юрьевич Касаткин. Я — заместитель председателя маленькой общественной организации Вятский комитет по правам человека. Организации, которая помогает тем, кого обижают государственные служащие. Мы избрали путь не демонстраций и протестов, мы не ходим с флагами, не осаждаем правительственные здания, а работаем в судах.
Так начинается трейлер YouTube-канала Владимира Касаткина — крупного мужчины с зачесанными назад темно-русыми кудрявыми волосами с проседью. На самом канале, появившемся около полугода назад, всего три видео: «Как наказать охамевшего инспектора ГИБДД?», «Что будет за продажу самогона?» и «Как защитить себя от беспредела гаишника на дороге?». Касаткин в этих видео подробно и не без иронии рассказывает, как вести себя в той или иной ситуации с юридической точки зрения.
Владимиру Касаткину 10 декабря в СИЗО исполнилось 48 лет, из них почти 30 он проработал юристом. Как рассказывает его друг и коллега Евгений Кокоулин, первый свой иск он направил в суд еще на первом курсе университета в 1987 году — в защиту экологических прав жителей Нововятского района. Тема экологии вообще интересовала Владимира Касаткина, еще в школе был членом организации «Зеленый патруль». Евгений Кокоулин считает, что интерес к природе он унаследовал от отца.
— Его отец был охотоведом и тоже был своего рода правозащитником. Он пытался совместить несовместимое с точки зрения советской власти — марксизм и охотоведение. У него были некоторые проблемы с властью. И, наверное, поэтому Владимир Юрьевич и вырос таким человеком — привык, что нужно противодействовать тем или иным событиям.
После университета Касаткин нарабатывал юридическую практику, а в 1993 году участвовал в избирательной кампании блока «Явлинский — Болдырев — Лукин», который после превратился в общественное объединение, а затем и в партию «Яблоко». Там они и познакомились с Евгением Кокоулиным. После была работа помощником депутата Госдумы и выборы в Кировскую гордуму, в которых Касаткин участвовал не столько ради победы, сколько ради интереса — посмотреть, как это работает изнутри.
— Позднее он стал меньше интересоваться работой помощника депутата, тогда-то и был создан Вятский комитет по правам человека — в 1999–2000 годах, на рубеже веков. Я и мои коллеги сначала действовали без регистрации — как общественная организация. Это вообще тогда была наша принципиальная позиция: без бумажек, печатей. Раз закон позволяет, мы объединились и действовали. Тогда только формировалось отношение к правозащите. Оно не было таким ругательным и не было таким безответственным. Я помню, что в середине 1990-х годов мы только учились тому, что можно обжаловать те или иные решения. Было тяжело, потому что никто не привык к тому, что можно оспаривать какие-то решения госвласти, что можно пойти в суд и не только отменить решение, но денег за это потребовать за нарушение прав. Потом это стало нас меньше устраивать, и мы зарегистрировались.
По словам Кокоулина, самое большое количество обращений в комитет было по поводу действий полиции и прокуратуры: незаконные задержания, заключения под стражу или административные аресты. Члены комитета занимались и нарушениями трудовых прав, невыплатами зарплат, незаконными увольнениями и нарушением прав предпринимателей.
— У Касаткина всегда был очень свежий взгляд на события, прекрасное чувство юмора, он всегда мог непростую ситуацию привести к логическому завершению, — говорит Евгений Кокоулин.
Правозащитник Денис Шадрин тоже познакомился с Владимиром Касаткиным во время работы в «Яблоке».
— Он помогал мне становиться юристом, давал дельные советы по защите прав по Кодексу об административных правонарушениях. Он действительно защищал права людей, которые подвергались или подвергаются насильственным действиям со стороны сначала милиции, а потом и полиции. Он — настоящий юрист и правозащитник, въедливый и желающий помочь тому, чьи права были нарушены, — объясняет Шадрин.
«Он, конечно, безумно раздражал всех»
Член Вятского комитета по правам человека Александр Гордеев говорит, что делами Касаткина, с котором дружит уже 20 лет, особенно никогда не интересовался.
— Не совсем это было правильно: выведывать, какие дела он ведет. Но, безусловно, клиентская база у него была большая, люди к нему обращались. Он — доброжелательный человек, который всегда придет на помощь. Ему можно было в час-два ночи позвонить, он приедет и поможет.
Другие коллеги Владимира Касаткина говорили, что он работал над множеством дел, но чаще всего над делами, связанными с защитой прав сирот и незаконными действиями со стороны силовиков.
— У него было дело в Нововятском суде, он защищал одну гражданку, которую обвинили в хулиганстве просто за то, что она защищала своего маленького брата. Владимир Юрьевич отстоял ее права, довел дело до конца, а девушка осталась на свободе и без каких-либо ограничений. Была история в Мурашах, где полиция пыталась задержать местного жителя на том основании, что он в деревне с одной улицы на другую ехал без шлема. Они стали его крутить, нанесли ему побои. Дело продолжается до сих пор, рассматривает его административная комиссия. Это интересная организация, которая рассматривает дела без каких-либо познаний в юриспруденции, исходя из, я бы сказал, революционного самосознания, — вспоминает Кокоулин.
Депутат поселковой думы в Абражском районе и бывшая «яблочница» Галина Шевченко работала вместе с Касаткиным по многим делам. Однажды она попросила его помочь с делом против ее соседа, обвиненного в хранении наркотиков. У молодого человека местные жители украли огородную технику, пока тот был на вахте. Галина Шевченко видела это из своего окна. Он приехал и написал заявление в полицию. Жители поселка настойчиво рекомендовали ему забрать заявление, но тот не согласился. Затем, по версии Галины Шевченко, разозленные воры обратились к своим знакомым из наркоконтроля, чтобы они спровоцировали соседа.
— И наркоконтроль подсылает к нему наркомана. Этот наркоман приходит и говорит: «Нет ли у тебя конопли покурить? Я тебя научу, как ее варить». А тот, не знаючи, говорит: «Ну, я поищу, если чего». И нарвал он ему вероники длиннолистой [ненаркотическое растение, часто использующееся в народной медицине], — рассказывает Шевченко.
Молодого человека арестовали, посчитав, что это растение является коноплей. До суда ни Шевченко, ни Касаткина не допустили, но они консультировали адвоката подсудимого.
— Владимир Юрьевич давал очень профессиональные советы. И он так проконсультировал адвоката, что мы, простите за выражение, вывернули кишки этим всем там. Это была подстава чистейшей воды. В деле было очень много нестыковок, хотя бы в том, что на экспертизу отдавали восемь стебельков, а вернулось четырнадцать. Свидетель говорил, что это не конопля, он в Средней Азии служил, знает, как она выглядит. Владимир Юрьевич со своими глубокими познаниями в биологии сразу заявил, что в нашей почве конопля расти вообще не будет. Прокурор говорил, что нужно снимать обвинение, а потом позвонил в Киров и запросил четыре года. Так парень и сел ни за что, — заключила Галина Шевченко.
Правозащитница описывает суды с участием Касаткина не иначе как великолепные.
— Он защищал женщину на суде по лишению родительских прав. Суд был совершенно безнадежный. Но он его выиграл. Не буду говорить, что это все у него отточено и безупречно, но такие вопросы, какие задавал он, не задает никто из наших адвокатов. У него глубокие познания во многих областях: он то оттуда подчерпнет, то оттуда. В сравнении с теми, кто только вышел из полицейских, из прокуратуры… там вообще, туши свет. Он, конечно, безумно раздражал всех.
Задержание, арест, обыск, снова арест
О сути дела против Владимира Касаткина из официальных источников практически ничего неизвестно. Его задержали 24 октября и предъявили обвинение по части 3 статьи 135 Уголовного кодекса («Развратные действия, совершенные в отношении двух и более лиц»). В Следственном комитете не раскрывают никакую информацию, связанную с делом, ссылаясь на тайну следствия. Адвокаты Касаткина — что по назначению, что по договору — от общения со СМИ отказались. Вероятно, потерпевшие — это два мальчика.
По данным Евгения Кокоулина, Касаткина задержали у здания Сельскохозяйственной академии, он возвращался с траурного мероприятия — прощания со знакомым охотоведом. Задержали его полицейские, которые отвезли его в отделение и допрашивали в течение семи часов. Касаткину позволили сделать один звонок с телефона адвоката по назначению — его гражданской жене Ольге. После чего отвезли в суд, который поместил его под арест в одиночную камеру следственного изолятора №2. Об «одиночке» попросил сам Касаткин. Арест обжаловали, но суд оставил меру пресечения без изменений.
Кокоулин говорит, что видел фотографии обыска в квартире правозащитника.
— Ощущение такого, что это было, как в фильмах про французских жандармов, когда они вламываются, разрезают перины, летят перья, ломают дубовые доски. Мне кажется, что это было одним из способов психологического давления, — описывает он.
По его сведениям, никаких следственных действий по делу сейчас не ведется, в материалах есть только заявления потерпевших, которые до этого имели проблемы с полицией и задерживались.
Родственников и близких к арестованному правозащитнику не пускают. В изоляторе Касаткина посещали члены Общественной наблюдательной комиссии. Как рассказал «7x7» ее член Артур Абашев, в СИЗО-2 правозащитник жаловался на грубое обращение сотрудников и питание. Но после его перевели в СИЗО-1, камера которого его устраивает. Только попросил обновить библиотечный фонд — книги в нем ветхие.
— Касаткин сообщил, что считает заведенное дело местью со стороны сотрудников полиции, которые были осуждены с его помощью. Таких было около десятка, — сказал Абашев.
Другой член ОНК Юрий Басманов рассказал, что претензий к условиям содержания у Касаткина не было, он попросил обратиться к его родственникам, чтобы те принесли теплые вещи.
— Врач его осматривает каждый день. Он хорошо себя чувствует, веселый, разговаривает нормально. Он не признает себя виновным.
Правда, потом ситуация изменилась: у Касаткина обострилось несколько заболеваний. Кокоулин говорит, что у арестованного опухли ноги.
— Голень по размеру сравнялась с коленом. И никакого лечения не происходит. И психологическое состояние не лучшее.
«Законно или не законно — для него это было очень важно»
Касаткин задолго до ареста рассказывал коллегам, что за ним, возможно, следят.
— Владимир Юрьевич несколько лет подряд мне говорил, что за ним ходят «топтуны». Люди, которые его возили на машине, говорили, что часто видели, что за ним едет один и тот же автомобиль по два дня подряд. По последней информации, у него в квартире под какой-то бытовой предмет был закамуфлирован микрофон. Гражданская жена Владимира Ольга сказала, что во время допроса ей дали послушать запись, а во время обыска, который больше походил на погром, этот предмет был изъят, — объясняет Кокоулин.
Подтверждает это и Галина Шевченко.
— Он говорил, а это я упустила. Говорил, что несколько раз чувствовал, что следят, видел, как машины одни и те же стояли. Он с каким-то сарказмом это всегда говорил. И я даже не думала о том, что вот именно так получится, что именно такую статью [будут вменять]. Потому что по другим он достаточно силен.
Друзья и коллеги Касаткина предполагают, что версия самого юриста — его пытаются подставить сотрудники правоохранительных органов в отместку за работу против них — имеет право на существование.
— Я не верю, что такие эпизоды, которые ему вменяют, были. Я считаю его человеком порядочным и знаю его 20 лет. Не думаю, что он виновен и причастен к тому, в чем его обвиняют. Надеюсь, что если дело дойдет до суда, то там разберутся, правда восторжествует. Я полностью не исключаю версию, что это могло быть местью правоохранительных органов, — предположил Александр Гордеев.
С этим мнением согласен и Денис Шадрин.
— Его действия были направлены на то, чтобы доказать их [полицейских] виновность, когда они совершали преступления в своей профессиональной деятельности. Мне сразу же вспомнился процесс над сотрудниками полиции, которым дали условные сроки за насилие над задержанным. Это было года два назад. И это был хоть какой-то результат. [Может ли это уголовное дело быть местью сотрудников полиции?] Все может быть. В этом деле нужно разобраться.
— Я сразу скажу, Владимир Юрьевич — натурал. Не надо выдумывать какие-то мистификации. У него есть гражданская жена Ольга. Я не буду вдаваться в личные подробности, они никого не касаются. Но все, в чем его обвиняют, — это невозможно, — добавляет Евгений Кокоулин.
Он, кстати, всегда оговаривается: Касаткин — обычный человек, слабости ему не чужды.
— Он, как и любой человек, ошибался, делал глупости, мог быть раздражительным, напряженным, уставшим, грубым. Но он не мог совершать преступления. У него совершенно иной психологический подход: законно что-либо или незаконно — для него это было очень важно. В этом он отличался, например, от моего взгляда: справедливо или несправедливо.
Галина Шевченко разделяет точку зрения коллеги.
— Характер не сказать, что уж больно покладистый у него. Особенно на полицейских он реагирует негативно. Естественно, врагов наживешь, — резюмировала она.
Когда дело Владимира Касаткина будет передано в суд, неизвестно. Его рассмотрение будет проходить в закрытом режиме — как и все дела, где потерпевшими являются несовершеннолетние.
Дело Владимира Касаткина похоже на дело Юрия Дмитриева в Карелии. Известного историка, руководителя карельского отделения общества «Мемориал» Юрия Дмитриева задержали в его квартире 13 декабря 2016 года. Поводом стал донос: якобы историк хранил на компьютере порнографические снимки приемной дочери. Уже через два дня Дмитриева поместили в СИЗО на два месяца, после этого срок ареста многократно продлевали. Сейчас в Петрозаводске идет суд.
Подробно о «деле Дмитриева» и самом историке — в специальном репортаже Анны Яровой.