Березовая роща — зеленый микрорайон недалеко от центра Костромы, небольшие участки этой территории отдавали под строительство жилых домов с середины прошлого века. Сейчас есть и улица Березовая роща, и, собственно, озелененная территория с таким же названием. Здесь живут люди разных возрастов и профессий. Среди них — Ирина Назарова, которая еще несколько лет назад и не думала вести активную общественную жизнь, заниматься перепиской с чиновниками, разбираться в публичных кадастровых картах и картах зонирования. Сегодня она — один из самых активных защитников березовой рощи. Она всегда подчеркивает, что за ней стоит много человек, что это общее дело. Началось все летом 2015 года: площадь рощи заметно уменьшилась. Часть деревьев уничтожили под предлогом санитарной рубки, а городская администрация выставила на продажу разрушающееся и пустующее уже двадцать лет здание бывшего детского сада в самом центре рощи. Жители потребовали здание не продавать, а восстановить. Однако в 2017-м сильный пожар здание практически уничтожил, оставив одни стены. Жители уверены: все это не случайность, у них просто хотят отобрать лакомый кусок земли под застройку, как и несколько лет назад, когда, пообещав летнее детское кафе, возвели китайский ресторан.

 

Памятник природы со следами от колес

— Почему, как вы считаете, покушаются именно на березовую рощу?

— Начнем с того, что в нашем городе покушаются на все озелененные территории, и березовая роща в районе железнодорожного вокзала — не исключение. У нас зачищали от зеленых насаждений территорию под строительство торгово-развлекательного центра «РИО», вырубили березовую рощу рядом с ТЦ «Солнечный», практически стерли с лица земли парк «Эрмитаж». Планомерно застраивают озелененную территорию правобережья Волги, вырубают деревья во дворах жилых массивов для парковок машин и точечной застройки. Муниципальная власть все, что имеет материальную ценность, продает.

Наша роща находится в густонаселенном районе с развитой инфраструктурой, рядом проходят главные автомагистрали города. Земля в районе дорогая. А здесь, посреди жилого массива, роща! Нерукотворная, заметьте. Для жителей района роща — благо, а для чиновников — лакомый кусок земли, который можно продать под очередную застройку.

— В какое время район начал активно заселяться?

— Еще в середине прошлого столетия роща была окраиной города. В годы гражданской войны на ее территории создали первый Костромской Советский полк. В годы Великой Отечественной здесь располагался летний лагерь эвакуированного в наш город третьего Ленинградского артиллерийского училища, в котором проходил подготовку будущий Нобелевский лауреат Александр Солженицын. Кстати, в 1994 году он вновь заехал сюда и поблагодарил костромичей за то, что сохранили этот зеленый массив. В 1946 году на окраине рощи в двухэтажных бревенчатых домах поселились фронтовики, которые прибыли в Кострому в составе 105-й гвардейской воздушно-десантной Венской Краснознаменной дивизии. В то время эти дома смотрелись шикарно. Пять из тех домов стоят и сейчас, но сегодня их иначе как бараками не называют. В советское время, когда в тех домах еще жили участники Великой Отечественной войны, бараки не снесли, а сейчас до этих домов и подавно никому нет дела. А вот для номенклатуры в советское время на территории рощи построили четыре многоквартирных дома. В конце же 60-х десантную дивизию передислоцировали в другой округ, в районе появились другие военные — ракетчики. В это время в городе началось активное строительство. Повсюду возвышались подъемные краны. Застраивался и наш район. Параллельно роще появилась улица с домами, в которых селились семьи военнослужащих ракетной дивизии, построили школу, здания детских садов, но все строили, не переходя границ рощи. Роща была местом отдыха, прогулок и игр детей. И никому не приходило в голову разъезжать по роще на машинах. Тогда на ее территории стояли стенды: «Роща — памятник природы. Охраняется государством». А сейчас, когда в городском бюджете мышке нечем поживиться, видно, нечистая сила кому-то нашептывает: «Посмотри на рощу… оставь жителям три березы, а остальные пили, руби, землю продавай».

 

 

— То есть рощу начали потихоньку вырубать еще тогда, когда построили первые дома для номенклатуры?

— Да, там, где сейчас стоят эти дома, росли прекрасные березы, березы моего детства. Еще тогда народ зароптал, да так громко, что пришлось собирать жителей: у них просили разрешения достроить один из домов, который не был доведен до ума. Местные чиновники заверяли, что это будет последняя стройка на территории рощи. Еще были живы ветераны, которые все так же ютились в бараках. Фронтовики стройкой в роще были возмущены и обижены. Они не толкались локтями, не ходили по кабинетам с протянутой рукой. Они ждали, когда им предоставят благоустроенное жилье. Многие так и не дождались.

 

«Среди чиновников много людей случайных»

— Но, как показало время, стройка оказалась не последней?

— Увы, жителей района обманули. Один депутат областной думы наобещал жителям соорудить детскую игровую площадку, а рядом летнее детское кафе с мороженым. Якобы землю в роще он получил в аренду и даже что-то строил на ней в течение трех лет. А потом вдруг то, что он построил, разрушили и мгновенно построили китайский ресторан. Вот он стоит, «красавец», за красным забором, с красными шторами на окнах, с золотыми драконами перед входом! Оказалось, арендатор на земле вместо летнего кафе затеял капитальное строительство, земля перешла в его собственность, и он землю, вместе с незавершенным объектом, взял и продал. А новый собственник земельного участка, естественно, в роще жителям ничего не обещал. Новый собственник построил то, что построил, — ресторан. И на клятвенные заверения, что в роще ничего строиться не будет, просто-напросто наплевали.

— Гарантии не были прописаны?

— Мы ведь еще долгое время верили всему, что нам обещают чиновники, депутаты перед выборами, тому, что вещают с экранов телевизоров. Люди, не анализируя, просто верят сказанному. Меняются чиновники, а преемственности в их делах нет. Приходит новый, садится в кресло, надувает щеки и выдает: «Я не знаю, что было до меня, я тогда не работал». А так как нынче чиновник пошел молодой, напористый, то и вовсе может сказать: «Ну-у-у, вспомнили! А я вот не помню того, что тогда было, я в то время был ребенком». Так и живем — что ни новый начальник, то с чистого листа, без прошлого, без будущего, одним сегодняшним днем. Вот и по роще нам сегодня говорят, что, оказывается, никогда она и не была особо охраняемой природной территорией местного значения — памятником природы, и документов вроде как об этом никаких нет.

А какие ответы нам пишут власти на наши требования! Читаешь и думаешь: то ли чиновники людей уже ни во что не ставят, то ли сами не понимают, что пишут. Два года назад нам пришел удивительный ответ из областной администрации, мы писали про нашу рощу, а нам ответили о совершенно другой озелененной территории. Потом исправили. Но как? Все оставили в тексте, как и было, только подправили занимаемую площадь. Такое отношение не просто раздражает. Убеждаешься, что среди чиновников много людей случайных, некомпетентных. Возникает недоверие. Я ведь как понимаю: если человек верит той же местной власти, он может и не знать всех тонкостей законодательства. Ну а если раз обманут, другой, то начинаешь перепроверять, находить нужные документы, консультироваться со специалистами, теми, кто прошли советскую школу, и наступает прозрение, начинаешь оценивать работу нынешних, тех, кто сегодня получает зарплату с налогов населения. И нынешние выглядят как-то непрофессионально.

— Люди сами выбирают таких депутатов.

— Не знаю, кто выбирает и кого. Что ни выборы, народу идет на избирательные участки все меньше и меньше, а послушаешь, что вещают СМИ, так выборы проходят «на подъеме». Меня выборы не вдохновляют, без выборов уже понятно, кто будет избран и почему. Но с депутатом областной думы нашему району действительно повезло. Владимира Михайлова народ уважает и поддерживает. Он нам и рощу помогает отстаивать. С чем бы ни обращались, никогда никаких отказов.

— Как вы боретесь за сохранение рощи — пишете письма?

— Да я ни с кем и не борюсь. Я женщина. Зачем мне бороться с кем-то? Само слово «бороться» настраивает на какие-то агрессивные действия. Ни я, ни мои сторонники, мы не боремся, да и врагов не видим. Давайте рассматривать борьбу с точки зрения философии, борьбу как двигатель прогресса. Тогда да, получается, что на сегодняшний день жители и местная власть по-разному читают Конституцию и по-разному относятся к написанным законам, каждая из сторон имеет свое представление о том, что такое благоприятная городская среда. Здесь мы пока с местной властью взаимопонимания не нашли.

 

«Детский сад поджигали изнутри»

— Что с рощей происходит сегодня?

— Территория рощи из-за построенных в советское время домов для номенклатуры оказалась поделенной на две части. На сегодняшний день в администрациях области и города одну часть рощи признают за озелененную территорию, другую часть признавать отказываются, хотя мы, жители, помним, какие березы здесь росли. Из-за строительства домов много деревьев спилили, а новые деревья в роще сажать как-то не торопились. Тогда жители близстоящих домов стали сами сажать саженцы. Только эти саженцы при обкосе травы «нечаянно» скашивали. Ну, раз скосили по недоумству, но ведь постоянно… И все на одной и той же территории. Она и так уже «лысая». В прошлом году посадили 30 саженцев, сегодня нет ни одного. Зато есть фотографии скошенных молодых березок.

Потом эта история с продажей здания бывшего детского сада. В далекие сороковые посреди рощи для детей десантников-фронтовиков построили детский сад в окружении берез. А в 90-е годы его закрыли, здание, переданное на баланс города, все эти годы стояло бесхозным. Два года назад надумала наша молодая, эффективная городская администрация это ветхое здание продать с аукциона. А вместе с ним продать и 75 соток озелененной территории, которая некогда принадлежала роще, а впоследствии стала территорией дошкольного учреждения. Именно эта земля находится между двумя частями березовой рощи и соединяет их. В 2015 году жители вышли на сход и добились отмены аукциона. Требование было одно: восстановите здание детского сада и сохраните зеленые насаждения. Прошло два года. Все это время разрушающееся здание было в открытом доступе. Два года мы ждали, когда здание восстановят — и дождались. В апреле этого года, ночью, здание полыхнуло огнем. Огонь оставил только трухлявые стены. Все, что можно сдать во вторчермет, белым днем, никого не боясь, вывозили и вывозят мародеры.

 

 

— Детсад подожгли изнутри?

— Да. Здание двухэтажное, перекрытия деревянные, горел весь второй этаж, горел всю ночь. По вызову приехали пожарные, полиция, МЧС. Все никак не могли попасть в ту часть здания, где был основной очаг возгорания. В общем, полыхало, пока крыша не обвалилась. Жители всю ночь не спали, женщины плакали: кто-то сам, будучи ребенком, посещал этот садик, кто-то водил в него своих детей. И после пожара вновь все завертелось. Мы начали бить тревогу, ведь здание с апреля стоит ничем не огороженное, двери нараспашку, пробита одна из наружных стен. У детей к пожарищу повышенный интерес, мимо здания проходит дорога, соединяющая одну часть рощи с другой, по ней постоянно ходят люди, а со стен свисают то куски железа, то обгорелые лаги. Мы требовали от городской администрации снести эти опасные для жизни людей руины, а нам отвечают: здание сносить не будут. А один, теперь уже бывший, чиновник — бывший, так как находится под следствием за взятки — и вовсе недвусмысленно сказал, что акт об аварийности здания денег стоит. В то же время есть ответ за подписью сити-менеджера города, правда, не нам, жителям, ответ, а главе города, что здание аварийное. Еще от чиновников получили ответ о новом строительстве. Чего? А все время придумывают что-то новое.

— После того пожара поднялась новая волна «протеста»?

— Пожар заставил нас засесть за документы основательно. Оказалось, что территория бывшего детского сада на карте зонирования — это зона жилой застройки от трех до пяти этажей, и что та часть озелененной территории, которую в администрациях никак не признают за рощу, тоже является зоной жилой застройки от трех до пяти этажей. И большая путаница в том, какую площадь занимает роща. Она за два прошедших года то усыхала на бумаге с трех гектаров до двух, то вдруг опять увеличивалась. Границы рощи, как оказалось, отсутствуют. А потому и отщипывали от рощи землю то там, то тут: то на строительство китайского ресторана, то на отмежевание для жилого дома, то на автостоянку. Это уже стало нормой, что местная власть уничтожает городские зеленые зоны, спокойно нарушая действующий Генплан и Градостроительный кодекс. Мы поискали потерянный гектар рощи. Нашли. Правда, из этого гектара «березовой рощей» чиновники признали на бумаге только 60 соток, и то насобирали они их по округе: лишили два жилых дома придомовых территорий, еще присоединили территорию одного снесенного дома, который никогда и не был в границах рощи. И вот ведь не зря говорят, бумага все стерпит. На кадастровой карте эти 60 соток значатся как роща, а на карте зонирования — это зона жилой застройки Ж-3.

— А где еще сорок соток?

— А сорок соток — это та земля, на которой жителям не дают сажать деревья, которая на публичной кадастровой карте не имеет своего номера. Белое пятно. Нам по поводу этих сорока соток отписали из администрации области: «Граждане вправе организовать работы по установлению границ интересующего их земельного участка и обратиться в Администрацию города с инициативой о внесении изменений в Генеральный план города Костромы в части выделения озелененной территории по указанному адресу. Внесение изменений в генеральный план городского округа в обязательном порядке подлежит рассмотрению на публичных слушаниях с участием жителей города Костромы». О как! Когда строили ресторан, слушаний не было, когда отщипывали землю по кусочкам, тоже не было, когда целый гектар рощи внесли на карту зонирования как зону жилой застройки, у жителей разрешения не спрашивали.

В июле мы написали о возникших проблемах губернатору области Сергею Ситникову. Написали о несоответствии публичной кадастровой карты карте зонирования, выдвинули свои требования. Когда он в 2015 году шел на выборы в губернаторы, то дал слово, что выступает гарантом березовой рощи. Мы и обратились к нему как к гаранту. Так наше письмо поначалу отправили в администрацию города, мол, согласно федеральному закону №131, вопросы ваши касаются муниципальной собственности, вот пусть город и разгребает. После такого отфутболивания даже интересно стало: а если мы сделаем обращение к президенту, из его администрации нам тоже отпишут — обращайтесь в свою городскую? А что, это вариант, ведь скоро мартовские выборы.

 

Нам нужен результат, а не выпускание пара

— Есть ли принципиальная разница между ситуацией 15-го года и нынешней? Или чиновники пользуются той же схемой?

— Разница есть. В 2015 году мы просили восстановить здание детского сада, сохранив замечательные зеленые насаждения вокруг него. Теперь мы больше не просим, мы требуем. Требуем снести аварийное здание бывшего детского сада, и ни о каком капитальном строительстве ни на занимаемой аварийным зданием территории, ни на территории, которая признана рощей, ни на той, которую чиновники признавать не желают, не может быть и речи — мы слушать «сказки» не желаем. В роще всегда гуляет много людей, это и мамы с колясками, и дети, наматывают свои километры пенсионеры. Скамейки, которые по просьбе жителей поставил наш депутат Михайлов, всегда заняты. Надо еще его попросить поставить дополнительные, но это уже будущей весной. А нам чиновники сегодня бросают упрек: «Красиво жить хотите!». А люди, что, не имеют права на комфортную среду проживания? Разве жить в окружении зеленых насаждений — это порочно? Нынешние чиновники как-то сами стремятся жить в загородных домах, на природе, и не считают это чем-то сверхъестественным. А рядом с нашей рощей стоят пять послевоенных бараков, это почти на центральной улице города, и в этих старых деревянных домах живут люди. К ним приходят всякие проверяющие и тоже пытаются усовестить, мол, неплохо живете, другие живут и похуже. И поворачивается же язык говорить это людям, у которых штукатурка пластами падает с потолка.

 

 

— Вам удалось в 2015 году организовать людей на защиту березовой рощи. Остались ли силы?

— В 2015 году жители взбунтовались и вышли на сход из-за выставленного на продажу здания бывшего детского сада и прилегающей к нему озелененной территории. Нас, активистов, было несколько человек — жители района, в основном это старожилы, которые знают, какой роща была до застройки. Мы не ожидали, что наш сход привлечет к себе внимание общественников города, представителей различных партий. Тогда я многих из них видела впервые, тогда же со многими познакомилась. Сегодня я вхожу в региональное экологическое движение «Во имя жизни». Благодаря людям этого движения стало намного проще ориентироваться в ситуации, которая развивается не только вокруг нашей рощи, а вокруг всех зеленых зон города. Нет худа без добра.

— Будете устраивать митинги, пикеты?

— Да как-то до этого дело не дошло. Нам нужен результат, а не просто собраться, чтобы выпустить пар. Каждый человек района живет своей жизнью. О том, как обстоят дела с рощей, мы жителей постоянно информируем, используем для этого и социальные сети. Что мы будем делать завтра, не скажу. Помните? «Хочешь рассмешить бога — расскажи ему о своих планах». Так что не будем смешить бога. Но за наш старинный город обидно. Я не могу сказать про Кострому, что в ней благоприятная среда для проживания. Неужели наша местная власть не видит, не понимает, что город становится неинтересным, что он теряет свою привлекательность? Главное богатство нашего города — Волга и зеленые зоны, наши березы — символ России. Но именно к ним какое-то варварское отношение со стороны местной власти.

— Думаете, удастся отстоять рощу?

— Общение с чиновниками оптимизма не прибавляет. Но я и мои сторонники знаем, что роща — это не личная собственность администрации города, это наша собственность. Мы будем ее отстаивать, ведь у каждого из нас, живущего или жившего в этом районе, с рощей связаны свои воспоминания. Нам роща нужна вся целиком, поэтому сегодня мы требуем, чтобы муниципальную землю под сгоревшим зданием вернули в границы рощи и на его месте установили современное оборудование детской площадки. Озелененная территория в нашем районе — это готовый парк «Березовая роща», и глупо этого не хотеть видеть.

— Многие переживают за рощу, но не каждый переходит к активным действиям, как вы. Зачем вам это?

— А вот нужно! Значит, иначе не могу. В память о моих родителях-фронтовиках, в память об отце и его сослуживцах, десантниках 105-й парашютно-десантной дивизии. Живу я в этом районе всю свою жизнь. О проблеме мне сказали соседи, и не просто сказали, а понадеялись на меня, знали, что я в роще старожил, знаю и тех, кто давно здесь живет, и новых березоворощинцев.