Спустя несколько лет после «Болотных протестов» активность россиян пошла на спад. Об этом много писали в блогах и соцсетях в конце года, это отметили и эксперты Комитета гражданских инициатив в своем последнем докладе. Митинги с московских площадей ушли в регионы, проснулся интерес к локальным проблемам.
Интернет-журнал «7x7» составил свой субъективный топ инициатив гражданского общества в российских регионах за 2016 год. Подвели итоги сами региональные активисты и федеральные эксперты.
1. Самое громкое дело года: пытки в колониях и «богатая фантазия» общественников
За развитием событий в сегежской колонии, где отбывает наказание гражданский активист Ильдар Дадин, первый в стране осужденный за «неоднократное нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга», следила вся Россия. Этапированный в Карелию, Ильдар сначала попал в штрафной изолятор (ШИЗО) — за «неуважение к сотрудникам» карельской колонии. А позже сумел передать супруге Анастасии Зотовой письмо о пытках. Текст опубликовало издание «Медуза», он получил широкий общественный резонанс.
Активисты по всей стране провели одиночные пикеты, некоторых за это задержали. Правозащитники поехали в Карелию, чтобы оценить ситуацию, но столкнулись с препятствиями, о чем позже член Совета по правам человека при президенте правозащитник Игорь Каляпин доложил президенту. Вспомнили на встрече с властями и о том, что при формировании общественных наблюдательных комиссий (ОНК) в 42 субъектах РФ были допущены очень серьезные нарушения.
Руководство колонии, да и Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) в целом, конечно, факты пыток отрицали, членов ОНК якобы только приветствовали и просили о помощи, а замглавы ФСИН Валерий Максименко и вовсе заявил, что представитель СПЧ Каляпин обладает «богатой фантазией». Буквально на днях правозащитники рассказали об угрозах адвокату Дадина от сотрудников исправительного учреждения в Карелии.
Председатель ассоциации «Агора» Павел Чиков после этой встречи в своем блоге напомнил о статистике. С намеком — правозащитникам препятствия — не помеха.
— Хочется сказать гражданину начальнику [Валерию Максименко], что наши адвокаты прямо сейчас сажают за пытки 20 ваших подчиненных. 11 с начала года уже осуждены. На сегодняшний день в производстве правозащитных организаций «Зона права» и «Комитет по предотвращению пыток» находится 10 дел о пытках осужденных в местах лишения свободы. Это — Забайкальский и Краснодарский край, Республика Татарстан, Башкортостан и Калмыкия, Оренбургская, Челябинская, Воронежская, Липецкая и Нижегородская области. 11 сотрудников колонии (8 — в Забайкалье, по одному — в Татарстане, Башкортостане и Оренбургской области) уже осуждены в 2016 году за избиение осужденных. Уголовное дело в отношении двух работников ИК рассматривается в суде (Оренбургская область). Под следствием находятся — 18 сотрудников исправительных учреждений (10 — в Краснодарском крае, 5 — в Калмыкии, двое — в Челябинской области, один — в Нижегородской области). Среди фигурантов — два бывших начальника (Нижегородская и Оренбургская области) и трое экс-заместителей начальника колоний (Краснодарский край, Калмыкия, Оренбургская область). Большинство преступных эпизодов совершены в 2015–2016 годах, — написал Чиков.
В настоящий момент Ильдар Дадин находится в буквальном смысле «неизвестно где» — уже 29 дней. Анастасия Зотова просила общественников проверить кировский Следственный изолятор (СИЗО), но там информацию о заключенном не подтвердили и не опровергли.
2. Самая странная «оптимизация» года: «близкие по предмету регулирования» Минприроды и Минпром Коми
В октябре общественность республики Коми была возмущена очередной идеей «оптимизации»: глава Сергей Гапликов подписал указ о слиянии Минприроды и Минпрома «в целях оптимизации», а также потому, что так «удобнее» работать с ведомствами.
Первое, что вызвало недоумение: как два ведомства с противоречащими друг другу интересами могут слиться в одно? Общественники указывали, что такое решение противоречит федеральному закону «Об охране окружающей среды», в котором сказано о принципе независимости государственного экологического надзора.
Руководителю энергетической программы «Гринпис России» Владимиру Чупрову подобная ситуация напоминает обстановку в Индии, где надзор за атомными станциями совмещен с ведомством, которое отвечает за строительство и эксплуатацию АЭС.
— Это напрямую противоречит рекомендациям МагАтЭ [Международное агентство по атомной энергии], которые, можно сказать, «написаны кровью», и вызывает напряженность в экспертной среде и в обществе. То есть такое положение, когда экологический или ядерный госнадзор слиты с промышленными государственными ведомствами — это показатель уровня государства и его понимания проблем, с которыми человечество столкнулось в XXI веке. Это попытка решить эти проблемы классическим способом — убрать или снизить экологические барьеры для обеспечения экономического роста. Но в итоге такой рост обеспечивается снижением качества жизни населения, а инвестиции в человеческий капитал — это условие сохранения конкурентоспособности государства в современном мире. Не говоря уже о том, что закрываются двери для новых зеленых технологий и точек экономического роста. Резюмируя: в современных условиях такое слияние — случай вызывающий, — уверен Владимир Чупров.
На стороне Сергея Гапликова выступил и замминистра природных ресурсов России Евгений Киселёв, заявив, что Минпром и Минприроды в Коми «достаточно близки по предмету регулирования» и что во главе республики «нормальные, профессиональные командиры».
— Если руководствоваться такой логикой, то разделение на государственные ведомства в области ресурсов вообще не нужно. Можно объединить Минсельхоз, Минэнерго и Минпромразвития России в одно большое министерство, надеясь на вменяемую команду, которая в одной голове будет совмещать и функции эксплуатации, и функции контроля за эксплуатацией ресурсов. А если серьезно, то логика, конечно же, должна базироваться на разделении функций надзора и функции, связанных с эксплуатацией ресурсов, а не на вменяемость команды, которая во многом зависит от человеческого фактора. При этом нужно понимать, что само по себе автоматическое выделение независимого ведомства в области экологического надзора не решает экологические проблемы. Но создает предпосылки, при которых если появляется профессиональный и принципиальный командир с такой же командой, то у него есть все полномочия предотвращать ошибки «сырьевиков», а промышленное развитие сделать щадящим, на основе наиболее чистых и эффективных технологий, — объясняет Владимир Чупров.
По ту сторону баррикад — экологи, общественники и депутаты Ижемского района. Сначала они привлекали внимание митингами и пикетами, один из которых закончился административным арестом. В ход пошли обращения президенту, федеральным и региональным властям. Буквально на днях предприняли новые меры — активисты попробуют инициировать референдум, для чего им придется выполнить несколько довольно сложных условий.
— По опыту правоприменительной практики законодательства о референдуме в России в последние 15–20 лет, если референдум проведут, то это будет чудом, шанс крайне низкий. Почему «заворачивали» все попытки проведения референдумов как на федеральном, так и на региональном уровнях — можно только догадываться. Но складывается впечатление, что власти как огня боятся референдумов. Кроме референдума, с правовой точки зрения, теоретически есть еще прокуратура и суд. Но тут не нужно питать иллюзий, что они встанут на сторону логики, даже с учетом требований российского законодательства. Поэтому все, что остается делать общественникам, — это то, что они всегда и делали — заниматься общественным экологическим контролем, но только в более сложных условиях, так как региональный государственный экологический надзор в Коми может начать деградировать в новой системе. Это не предотвратит слияния, которое фактически уже произошло, но, по крайней мере, покажет абсурдность ситуации, когда населению и общественным организациям придется жаловаться на нерадивых промышленников в министерство промышленности с министром «от промышленности», — Владимир Чупров настроен довольно пессимистично.
3. Самый маленький протест года: локальная кампания и компания-монополист
Протест против строительства полигона ТБО в Осинцах Кировской области, как и многие «маленькие» протесты, начался спонтанно, как только в феврале жители узнали о намерении властей использовать в этих целях территорию в Слободском районе. То, что новый полигон взамен старой свалки в Костино области нужен, подтверждают даже экологи. Но на протестные акции граждане все равно вышли.
В первую очередь смутило то, что об общественных слушаниях объявили на страницах газет, которые, по словам активистов, даже не поступают в продажу. В итоге несколько человек, все же присутствовавших там, фактически решили судьбу целого района, где в одном только поселке Вахруши проживает около девяти тысяч человек. Но это далеко не единственная претензия.
Все надлежащие экспертизы якобы проведены, нормы закона — соблюдены, но общество в этом убедить не удалось. Активисты говорят о возможном расположении на территории скотомогильников, о вероятной исторической и культурной ценности территории — экспертиза, по словам представителей прокуратуры, уже проводится. У многих есть претензии и к промышленной безопасности — неподалеку от предполагаемого строительства мусорного полигона находится аэродром, где призывники тренируются в прыжках с парашютом. Опасаются жители и загрязнения грунтовых вод.
Влияние на флору и фауну территории было оценено как не превышающее нормативные показатели, но общественность смутил тот факт, что с самими документами их так и не ознакомили.
Одиночные пикеты и митинги на протяжении всего года привлекали внимание местных властей и СМИ, общество было приглашено к диалогу. На встречах с правительством активисты озвучили все свои тревоги — взамен, конечно, получили уверенные заявления о том, что никакие нормы нарушены не будут. Но есть и другой немаловажный фактор — у граждан просто нет доверия к компании «Спецавтохозяйство», которая и будет реализовывать этот проект.
Так быть полигону или нет? Точного ответа пока нет. Как считает доцент факультета социальных наук Высшей школы экономики, эксперт Комитета гражданских инициатив Алексей Титков, именно такие локальные протесты, связанные с «местной средой», сейчас растут заметно быстрее, чем протестная активность в целом. КГИ, к сожалению, не располагает статистикой об «успешности» подобных инициатив, но Алексей Титков выделяет несколько факторов, которые могут действительно повлиять на развитие событий.
— В самых общих чертах можно сказать, что для успеха локальных протестов нужно сразу несколько условий, которые редко собираются все вместе: кроме настойчивой инициативной группы и поддержки местных жителей нужны еще, как правило, противоречия в местной элите, большое медийное внимание и в идеале вмешательство федеральных политиков. Защитникам местной среды повезло меньше, чем протестующим, которые требуют, например, выполнения социальных гарантий или соблюдения трудовых прав. Федеральные власти достаточно строго следят за тем, чтобы в регионах выплачивались бюджетные пособия и поддерживался, хотя бы формально, приемлемый уровень занятости. За невыплаты зарплат и пособий, за сокращения на крупных предприятиях с губернаторов будут спрашивать, за межэтнические конфликты — тоже. За протесты против полигона твердых отходов, как в Кировской области, — вряд ли, здесь федеральные власти большой угрозы почему-то не видят.
Федеральный эксперт отметил и общие тенденции «реактивных» протестов.
— Проблема локальных протестов — это не только неблагоприятные внешние условия, это еще, как правило, отсутствие опыта организации, участия в коллективных действиях и слабая уверенность в успехе. Самоорганизация начинается, как правило, в ситуации, когда беда уже пришла и надо срочно что-то делать; когда нет предыдущего опыта совместных действий, люди не очень хорошо знают друг друга и не очень доверяют. В тех случаях, когда протестующим удается собрать вокруг себя больше количество людей — как было, например, в протестах 2012–2014 годов против разработок никеля в Воронежской и Волгоградской областях — сложным оказывается сохранить организацию и поддержку в течение длительного времени. «Реактивные» протесты, когда нежелательная ситуация застает людей врасплох и заставляет их в первый раз включиться в гражданскую активность, в целом оказываются не очень результативными, но это, конечно, не значит, что отстаивать свои интересы и не нужно — нет, ровно наоборот. Чем ты активнее, тем скорее тебя заметят и выслушают, и чем больше действий ты совершаешь сейчас, тем больше опыта и навыков накапливается на будущее, — резюмировал Титков.
4. Самая успешная инициатива года: дорожный контроль и единомышленники
В том же Кирове есть и «положительный» пример — это контроль за качеством дорог. Начиналось все тоже с митингов и художественных акций: кировчане застилали ямы коврами или перекрашивали их в узор дымковской игрушки. Власти пожимали плечами и винили во всем климат, но с общественниками все же встретились: так удалось создать региональную группу.
В мае местный активист Виталий Брамм буквально открыл сезон «охоты на дорожников». Акции прямого действия, привлечение внимания общественности к проблемам дорог наконец вынудило администрацию к сотрудничеству с «контролерами».
Виталий Брамм рассказал «7x7», что для успеха инициативы оказалось недостаточно «просто зафиксировать яму», что делали, например, с помощью «Росямы».
— Это я понял еще году так в 2014, после нашего первого рейда, на котором мы зафиксировали сотни городских ям: многие из них уже дублировали те, которые зафиксировало ГИБДД и выписало по ним предписания. После довольно крупного народного схода в апреле этого года мы решили пойти дальше и организовать полноценный общественный контроль на всех этапах. Благо, в то время общественную палату возглавлял Дмитрий Курдюмов и с ним быстро удалось найти общий язык. Палата необходима для того, чтобы получить уже формальные полномочия и возможности в рамках контроля — это субъект общественного контроля в соответствии с Федеральным законом. А это значит, что доступ к информации и чиновникам будет намного проще. После успешного формирования рабочей группы, в которую вошли как и наши активисты движения «Делай Дороги», так и сами члены ОП, активисты ОНФ и простые люди, мы начали с системного анализа на разных этапах дорожного строительства. Безусловно, в первую очередь необходимо было проанализировать аукционную документацию. Мы выявили основные проблемные точки, влияющие на все прочее, и основной проблемой было отсутствие конкуренции. А после выездов на все производящиеся ремонты в городе стало понятно, что контроль со стороны заказчика также отсутствует. Таким образом мы выявили, что система дорожного хозяйства Кировской области и муниципалитета давно потеряла свою актуальность и не способна отвечать современным требованиям к дорожным сетям, не способна она обеспечить безопасность и подлежит скорейшему реформированию. В первую очередь необходимо реформировать систему планирования, закупок и контроля. И эти выводы уже были не голословными, а основанными на реальном глубоком анализе и подкрепленном фактами, — подробно описал схему «работы» Виталий Брамм.
Похожие инициативы появлялись и в других регионах, например в Воронеже, но дальнейшего продолжения не получали. Брамм считает, что главное — это найти единомышленников, таких же заинтересованных людей, которые готовы тратить порой даже не один час в день на общественную работу.
— А кроме этого, если присутствует недопонимание со стороны власти, то необходимо переломить и этот фактор. механизмы для этого также есть. Так что дорогу осилит идущий — нужно просто относиться к этой деятельности как к работе, — и все будет. Мы, безусловно, планируем масштабировать наш опыт на другие регионы. Уже есть несколько на примете. На мой взгляд основное, что для этого необходимо, — это люди. Будут люди, готовые к решительным адекватным действиям, будут и изменения, — оптимистично заключил активист.
5. Самая длительная кампания нескольких лет: народный бунт и его последствия
«7x7» на протяжении нескольких лет следит за ситуацией на Хопре: в Воронежской области компания УГМК планирует добывать никель и другие цветные металлы. Противостояние до сих пор продолжается, хотя первые буровые установки уже начали геологоразведочные работы, после чего жители одного из поселков остались без колодцев, так как экспертиза показала радиационное заражение воды. В своем докладе за 2015 год омбудсмен Элла Панфилова упомянула опасность никелевых разработок в Воронежской области.
Этот действительно народный бунт закончился уголовным преследованием ведущих активистов, в том числе и координатора движения «В защиту Хопра» Константина Рубахина, вынужденного уехать за границу. Под арестом до сих пор находятся фигуранты «Хоперского дела» Игорь Житенев и Михаил Безменский.
Активисты продолжили деятельность и в этом году. Как обычно, выходили на ставшие уже немногочисленными митинги, пикеты, собирали подписи под обращением к президенту. Но их все равно никто не слышит.
— С сожалением можно констатировать, что более всего повлиял бунт 22 июня 2013 года [когда активисты подожгли буровые вышки]. Конечно, два прямых обращения к президенту и апелляция в этих обращениях к заключению Общественной палаты, научным заключениям и убийственной социологии против проекта имело эффект. Также действует внимание СМИ — порядка 1000 критических к проекту публикаций за три года. Однако без прямого действия местных жителей никаких приостановок работ бы не произошло. Все митинги и конференции поднимали волну внутри разных администраций, но никто не намерен брать на себя ответственность по остановке проекта. Когда народ снес буровую технику, стало очевидно, что люди по-настоящему против, и работы остановили на полгода. При этом людей выдавили в поле бунта, лишив их реальных инструментов правового влияния на ситуацию. Тогда, когда компания шла на любые нарушения, лишь бы развязать добычу, — считает Константин Рубахин.
Однако это не мешает активисту верить в счастливый исход. Он уверен — работ они не допустят.
— Со своей стороны я пытаюсь доказать и компании и ее партнерам, что проект на Хопре работает против их интересов. Местные жители также следят за действиями компании в Новохоперском районе и подают десятки заявлений по ее нарушениям, их действительно немало. В процесс работы по этим заявлениям вовлечены администрации всех уровней, включая федеральное правительство: Минприроды, профильные федеральные агентства. Но я считаю, что остановить проект могут три вещи: распоряжение президента, неблагоприятная экономическая ситуация или очередной бунт, — уверен Рубахин.
6. Самый несостоявшийся бунт: дальнобойщики и «Платон»
Наблюдатели называли протест водителей грузовиков против системы «Платон», начавшийся в конце прошлого года, чуть ли не началом настоящей революции. Многие города России присоединились к акции, организовывали митинги и автопробеги: Орёл, Вологда, Петрозаводск.
Спустя год акции продолжаются, но участники все чаще признают: власти их просто игнорируют. Зато замечают правоохранительные органы: в Рязани завели дело на организатора акции против «Платона», в Кирове полиция заблокировала автопробег.
Дальнобойщики Кирова были одними из самых активных протестующих среди регионов присутствия «7x7». И похоже, лидеры движения остаются самыми оптимистичными.
— Я бы не сказал, что наше движение затухло. Просто активность с улиц ушла. Сейчас мы работаем с министерством транспорта, Общественной палатой, с журналистами. С одной стороны, чиновники к нам прислушались, но они все равно держат свою линию. В кировском отделении мы ошибок не делали: не было административных наказаний и судебных разбирательств. Конечно, движение против «Платона» было сильным и массовым в России. «Платон» объединил людей в трудную минуту. Плохо, что у нас в стране люди надеются на авось, они не обсуждают законопроекты, работу депутатов. Но это неправильно. Я раньше сам таким был. А сейчас изменился, нельзя пускать все на самотек. Законы пишут такие, которые мы не в состоянии выполнять, — не падает духом председатель Союза грузоперевозчиков «Вятка», активист Валерий Сояк.
7. Самая непонятная инициатива властей: установка памятника Грозному в Орле
Регионы не перестают удивлять установкой памятникам тиранам: вслед за прошлогодним бюстом Сталина в Липецке в Орле появился Иван Грозный. На митинги и пикеты против увековечивания памяти кровавого правителя выходили городские активисты — но услышаны не были. Местный блогер Георгий Саркисян доказывал в своем блоге, что соцопрос проводился фактически тайно — но это тоже осталось без внимания.
На открытие памятника Грозному никто из первых лиц даже не приехал. А попытки местных властей обелить Грозного породили даже новые интернет-мемы.
— Еще лет пятьдесят назад открытие памятника считалось важным городским событием, которое происходило далеко не каждый год и привлекало всеобщее внимание. Сейчас цены на монументы довольно демократичны — порой в миллион рублей или дешевле, — и, как следствие, чуть ли не все муниципалитеты стали развлекаться расстановкой многофигурных композиций стали. Роль памятника в общественном сознании практически равна нулю — в одной только Москве свыше 3 000 монументов. Бюсты Сталина, выполненные в одной манере, примерно как у скульптора Меркурова, уже и не сосчитать. Но все они недолговечны и не вынесут проверки временем. Даже на открытии памятника Грозному отметились только штатные пропагандисты [например, байкер «Хирург»], — отметил москвовед, член Вольного исторического сообщества Павел Гнилорыбов.
Зато на протяжении всего времени идею активно лоббировал губернатор Вадим Потомский. А Владимир Мединский после установки памятника прислал региональным властям свои поздравления.
— Появление таких памятников вызвано целым рядом факторов — историческая невежественность отдельных чиновников, полная атомизация общества, которое не очень понимает, кто герой, а с кого надо портки спущать и пороть. Рядовому обывателю одинаково неинтересны, к сожалению, и Сталин, и таблички «Последнего адреса». Что можно сделать, если в вашем городе ставят памятник чему-то сверхъестественному или полной концентрации зла? Митинги, пикеты, СМИ, обращения известных горожан и лидеров общественного мнения. Единого пути нет, но любого «бронзорожденного» Сталина всегда можно отправить на дачу к единственному местному ярому коммунисту, там самое место, — уверен Гнилорыбов.