Поэт и журналист, член Союза российских писателей Лена Дудукина 23 июня на воронежском фестивале «Город прав» рассказала об истории и особенностях документальной прозы и том, почему людям интересно писать и читать такую литературу.
— Не всегда мы признаемся даже себе, что документальная литература читаема нами и, возможно, даже любима, но в последние 5–10 лет все чаще звучат слова: «Я читаю и люблю документальную литературу» или «Я пойду на ярмарку и куплю себе такую книгу». История с нон-фикшн [англ., документальная проза, литература] становится популярной. Мне кажется, что такая литература становится востребованной в периоды социальных потрясений, катаклизмов, войн, репрессий и других страшных событий. Благодаря современным технологиям, таким как фотоаппараты, диктофоны, появляется все больше и больше активных людей, которые таким образом документируют происходящие значимые события. Например, очень важными становятся документы о том, как исчезают люди в Чечне. Конечно, сейчас это гораздо проще зафиксировать, чем десять лет назад.
История и особенности жанра DOC
Документальная литература — литература, интересующаяся реальностью, а не, скажем, внутренним миром. Она известна многим по дневникам, записным книжкам, любого рода мемуарной литературе, по книгам, описывающим реальность, или по книгам, которые просто фиксируют происходящее сейчас. Творческий вымысел здесь сводится к минимуму, отбираются конкретные социально значимые факты во времени писателя, при этом автор волен по-своему выстраивать произведение.
Это явление для всей мировой литературы сравнительно новое. Границы жанров, соответственно, — предмет литературоведческих дискуссий. Не существует огромных монографий, что же является точно литературой, что точно публицистикой, которая тоже, в общем-то, кем-то относится к литературе, а кем-то — нет. Что касается России, по большому счету литература началась примерно в XVIII веке, журналистика началась в этот же период. В начале XX века литература была посвящена революционному и постреволюционному периодам. Тогда же существовало объединение «Лев», куда одно время входил Маяковский, где считали, что выразительность факта превосходит значение художественного образа. Расцвет документальной литературы в нашей стране пришелся на годы Второй Мировой войны и послевоенные годы.
Расцвет документальной литературы в нашей стране пришелся на годы Второй Мировой войны и послевоенные годы
Нужно понимать, что нон-фикшн — это тексты, которые не являют собой непосредственный документ, но они основаны на реальных событиях или максимально к ним приближенных. Такие произведения являют собой погружение в мир героев, которое очень часто похоже на погружение в мир героев художественной литературы, при этом предполагается, что эти герои имеют свои прототипы, ничто не выдумано автором, все пишется через призму авторского сознания, но основано на реальных событиях.
К слову, художественная литература часто использует техники документальной прозы. Роман, например, может быть построен на вымышленных письмах, историях, очень близких к оригиналу, но все же являющихся по сути вымыслом.
Книги жанра нон-фикшн
Первая книга, которая на Западе вышла с пометкой «нон-фикшн», — «Хладнокровное убийство» Трумена Капоте, в которой было описано убийство семьи из четырех человек, реальная ситуация, но от лица писателя. С этого момента жанр в Европе становится очень популярным, появляется масса специальных премий за документальную литературу.
В России из DOC-литературы общеизвестны произведения Анатолия Мариенгофа, насыщенные воспоминаниями о революционном периоде. Лидия Яковлевна Гинзбург в 80-е годы все время писала о своих друзьях, оставила много записей о Маяковском, о блокаде Ленинграда. Варлам Шаламов, Александр Солженицын — люди, которые внесли большой вклад в представление лагерной жизни советского человека.
Ирина Одоевцева написала такие книги, как «На берегах Невы», «На берегах Сены» — документальную прозу серебряного века. Поэтесса общалась с Блоком, Гумилевым, петроградскими поэтами 20-х годов. И очень часто сейчас, когда издают собрания стихов поэтов серебряного века, в предисловия вставляются отрывки из книг Одоевцевой, потому что у нее в книгах очень много записанных разговоров, историй, анекдотов.
Почему интересно писать и читать документальную литературу
Мотивация к ведению дневников обычно достаточно простая — оставить память близким, потомкам, чтобы страшные вещи не повторились вновь. Но почему мы читаем документальную литературу? Нам нравится подглядывать за чужой жизнью. Почему-то кажется, что чужая жизнь интереснее. Кроме того, это попытка экстраполировать что-то на себя, найти какой-то опыт, ответы на вопросы. У людей очень сильная мотивация к такого рода текстам, но она иногда проходит, если сильно увлечься собственной жизнью.
Но почему мы читаем документальную литературу? Нам нравится подглядывать за чужой жизнью. Почему-то кажется, что чужая жизнь интереснее
Интересный вопрос: думает ли человек, когда пишет, о том, что это будет опубликовано? По моему убеждению, если речь идет не о дневниках людей, оказавшихся не в чрезвычайных условиях, то очень часто люди подразумевают, что это произойдет и кто-то прочитает, хотя бы из близких родственников.
Жанр-истина, жанр-иллюзия
К текстам, которые предлагают установить истину, можно отнести несколько дневников. Все они написаны девушками-подростками 13–15 лет. Первым из них был написан дневник Анны Франк, и все последующие дневники и публикации так или иначе сравниваются с ним. Анна Франк — еврейская девочка, живущая с семьей в Голландии. Во время оккупации им приходится скрываться в так называемом убежище — пристройке одного из домов. Еще до военных событий она начала вести самый обычный дневник, но позже стала его переписывать, целенаправленно описывая происходящие события, чтобы оставить их другим людям. Убежище обнаружили за несколько месяцев до окончания войны, всю семью расформировали и отправили в концлагеря, выжил только отец Анны.
Дневник Анны Франк стал нарицательным для подобного рода дневников, авторами которых, как ни странно, тоже были девочки, пребывающие в тяжелых условиях.
Очень часто говорят, что русская Анна Франк — это Таня Савичева, девочка, которая во время блокады Ленинграда вела своеобразный дневник в телефонной книжке. Он состоял всего из 9 страниц, на 6 из которых были перечислены имена погибших людей. Этот дневник стал символом Великой Отечественной войны.
Дневник Анны Франк стал нарицательным для подобного рода дневников, авторами которых, как ни странно, тоже были девочки, пребывающие в тяжелых условиях
Но, вообще-то, русская Анна Франк – это все же Нина Луговская, школьница того же возраста, ее дневник – три толстые тетради. Девочка ведет его в 30-е годы в СССР, во времена массовых репрессий. Она все видит, понимает и очень не любит Сталина. К тому же все это записывает: как она убила бы Сталина, как она не согласна со старшими сестрами, считающими, что все происходящее вокруг — норма. Именно эти дневники послужили причиной ее ареста, вся семья была отправлена на Колыму по обвинению в контртеррористическом заговоре, Нину же за ее записи вдобавок обвинили в подготовке покушения на Сталина. В отличие от родителей, ее реабилитировали только в 1963 году, когда девушка написала личное письмо Хрущеву.
В один ряд с Анной Франк часто также ставят, невольно сравнивая в возрасте и описываемых военных событиях, дневник Полины Жеребцовой. Это дневник девочки, которая трижды переживала периоды активизации чеченских войн. На ее глазах от бомбежек выбиваются окна, рушатся дома, целые улицы становятся пеплом.
Еще одна тяжелая история девочки того же возраста — «Маленькая торговка спичками из Кабула» Дианы Мохаммади, написанная совместно с французской журналисткой Мари Бурро — девочка не так хорошо владела языком. В книге описаны все трудности жизни и быта людей, и, хоть это записи из дневника, она разбита на главы без дат.
Если говорить о военных и подобных дневниковых записях, то можно заметить интересный феномен — их авторами чаще становятся девочки. Возможно, есть записи и от молодых людей, но о них пока не известно.
«Прогулки с Кафкой» Карла-Йоганна Вальгрена — очень легко читающаяся книга. Вальгрен пишет про Германию, в частности, про Берлин. Это прогулка по городу, в течение которой он упоминает о местах, которые стоит посетить или, наоборот, нежелательно, кафе и ресторанах, говорит о скверах и мемориалах, рассказывая таким образом историю города. Получается такая энциклопедия, беседа, как если бы рядом с вами шел человек и рассказывал о каждом месте. Такие страноведческие тексты тоже по-своему являются документальными, если основаны не на художественной истории. Название книги – тоже очень интересная история. В оригинале она называется «Berlin pa 8 kapitel», что примерно должно переводиться как «Берлин в 8 главах», и как в переводе появился Кафка, не понятно.
Еще есть такие работы, как, например, книга Людмилы Улицкой про Наталью Горбаневскую, или «Формейшен: история одной сцены» Феликса Сандалова. Эти книги можно сравнить в том, что они рассказывают про человека, группу, на фоне рассказа еще и об их контексте. Автор в обоих случаях взял интервью у очень большого количества людей, но дал их читателю не отдельными интервью, а разбил их на такие куски, чтобы потом выстроить книгу в хронологическом порядке. Очень интересно наблюдать, как об одном и том же случае говорят разные люди.
Интервью как журналистский жанр очень часто можно использовать в этом самом DOCе, чтобы «высветить» объемного человека. В конце 90-х — начале 2000-х вышла уникальная для русской культуры книжка Соломона Волкова «Диалоги с Иосифом Бродским». Автор подолгу беседовал с Бродским под диктофонную запись, и потом расшифровки ложились в основу интервью. Из этих диалогов очень многое становится понятно и о самом Иосифе Бродском.
У Марины Дмитревской, театрального критика, есть книжка «Разговоры», в которой собраны интервью с различными деятелями искусства. Но она не просто задалась целью собрать интервью и опубликовать их такими, какие они есть, ее целью было искренне и глубоко поговорить с каждым из них, высветить, как это называется, «пьесу жизни».
Проект Линор Горалик «Частные лица» несколько похож на Дмитревскую. Это биографии поэтов, рассказанные ими самими. Линор в течение нескольких лет договаривается с поэтами о разговорах под запись, в которых они сами будут рассказывать о себе все, что хотят рассказать, потому что поэтам часто не приходится рассчитывать на то, что они напишут собственную биографию или что им дадут написать эту биографию. Как пишет сама автор, это не журналистский проект, ей хотелось дать возможность поэту говорить о себе на своих условиях. И действительно, там очень редко встречаются ее короткие вопросы, преобладает речь интервьюируемого.
Этот жанр может быть и жанром-иллюзией. Нам кажется, что все вроде бы зафиксировано, вот оно, свидетельство, но ведь память человека, бывает, подводит, или он сам себе выдает за правду что-то, что он хочет выдать за правду. Это такой жанр, который можно и иллюзией назвать, и истиной, потому что мы вообще не знаем, свидетельство перед нами или фантазия. Зачастую мы даже и проверить не можем, чего в тексте больше — выдумки или реальных событий.
Например, Фаина Гринберг — поэт, автор повести «Андрей Иванович не возвращается домой» — не воспринимает мемуары как документ. Или, например, Анатолий Найман в свое время написал рассказы об Анне Ахматовой, воспоминания о «Королеве поэзии». Но многие критики говорят о том, что многое там было приукрашено, сам Найман выставил себя в нужном ему свете, что ему хотелось выставить свою причастность и так далее.
Что привносит документальная литература в читательский мир
Во-первых, факты, факты альтернативной истории, которых, возможно, нет в энциклопедиях и учебниках. Это быт, жизнь людей, их личный взгляд на происходящее, атмосфера времени и эпохи. Есть вещи, которые не связаны с событиями, но дающие понять, чем «дышали» люди, что их радовало и пугало, как они ощущали себя во времени.
Это может быть информация о современности. Если это страноведение, какие-то записки, как у Вальгрена, или «Ошибки в путеводителе» Михаила Айзенберга. Может быть, интерес к определенным историческим личностям или родственникам, поиск информации о них.
Для меня очень важным является язык: как писали люди в начале XX века, какие эпитеты употребляли, как выстраивали синтаксические конструкции. Мне интересно понять ту эпоху через то, как, например, пишет подросток в своем дневнике. Можно сказать, это ненавязчивый урок по русскому языку. У меня к документальной литературе чисто читательский интерес, и я хочу увлечь ею все большее количество людей, поэтому мне захотелось сегодня рассказать о своих любимых книгах.